Зверь из Маэлинна - HEARTLESS

каждой минутой передвижение алларанца сквозь чащу становилось труднее. Оно требовало усилий и без того измученного лихой скачкой тела. Графа тяготили тяжелые доспехи, он ощущал усталость и тяжесть в мышцах. Вскоре даже лошадь показалась большой обузой. Пугливое животное все чаще спотыкалось в потемках, давая понять что дальше вместе с ним идти будет только сложнее. С этим осознанием граф и остановился. Взгляд не находил ничего, что напоминало бы ему о том месте, откуда он явился. По внутренним ощущениям он прошел уже достаточно, но оказался не на месте кровавого рубища, где погибли его люди, а в непроходимых дебрях. Там, где властвовали непроходимые буреломы и вековые деревья, что сплелись между собой корнями, ветвями и даже кронами. Это значило только одно: все это время он шел не туда. Но куда же двигаться теперь?

Ориентироваться на звуки изначально было ошибкой. Граф еле удержался от желания пнуть первую попавшуюся кочку латным сапогом. Нужно было экономить силы. Полуэльфу стоило хорошо обдумать свои действия. Но сначала — передохнуть. Взгляд мужчины стал высматривать в сумеречном лесу подходящее для отдыха место. Впереди он увидел упавшее дерево, захваченное мхом. Рядом с иссушенным поваленным стволом было достаточно места, чтобы расположиться вместе с лошадью. Граф привлек к себе внимание коня коротким причмокиванием и потянул его за узду к выбранному для короткого привала месту.

Когда Иенмар сел и его тело расслабилось, он вдруг понял, что устал куда больше ожидаемого. Кроме того, его начинала изматывать жажда. Была в происходящем какая-то ирония. Дождливая и влажная погода делала весь его путь особенно мерзким. Рыскало в ночи чудовище. А теперь смерть могла его настичь и от банального истощения, если он не найдет способ выбраться из коварной лесной ловушки скорее.

* * *

Кровавый закат облизал землю своими лучами, отмеряя конец дня, а затем солнце скрылось за горизонтом. Мир погрузился в сумерки, предвещавшие скорое наступление ночи.

Из лесу бежали взмыленные лошади, волочащие за собой избитые человеческие тела. Кони, повинуясь инстинктам, скакали домой, неся хозяевам дурные вести. Лошади собрали за собой из окрестностей свиту жадного воронья, готового спикировать и оторвать от конской ноши кусок за куском — только представься на то шанс.

Вместо победы над Зверем снова здесь ликовала смерть. Несчастья и трупы стали для Маэлинна уже чем-то обыденным.

Первыми посланников смерти заметили горожане. Уставшие кони остановились передохнуть в полях, где привлекли внимание людей. Жители предместного городка заметили небольшой табун взнузданных коней без седоков, мчавшийся к замку и замерший на равнине близ мещанских домов. Находка эта оказалась страшной. Мертвецы, которых принесли с собой кони, заставляли стынуть кровь в жилах. Целым было лишь одно тело. От остальных остались растерзанные ошметки.

Мещане догадались кого принесла нелегкая в этих страшных сумерках, они еще помнили визит молодого графа и его свиты в город. Одиннадцать полных жизни мужчин уезжали с хозяином Маэлинна в зловещий лес. Трое из них вернулись и лежали сейчас окровавленной падалью, собравшей над собой воронье. Остальные остались в проклятом лесу.

Лошадей быстро поймали, а после недолгого совета собравшийся люд решил отвести свою находку к хозяевам. Страшно было посылать гонцов в замок. Вместе идти всяко надежнее. К двинувшейся в сторону замка процессии постепенно добавлялись любопытные и обеспокоенные горожане.

Напуганный Зверем народ повыскакивал из домов, чтобы убедиться в быстро расползающихся слухах. Наученные страшными смертями люди схватились за факелы, топоры, вилы — все, что сгодилось бы против Зверя. Каждый из живущих в Маэлинне мещан уж давно стал держать наготове что-то, чем можно было защитить свою жизнь. Да и оставаться в городе без защиты этой ночью едва ли кто-то хотел.

* * *

Сумеречные тени сгущались под кронами, укрывая деревья, скользя по звериным тропам и влажной листве, по сырой лесной подстилке и замшелым стволам, по корням, веточкам, редкой траве… и растерзанным трупам. Тела уже остыли. Крики давно прекратились и лес стал подозрительно тих.

Зверь искал последнюю жертву, ускользнувшую вглубь чащи.

Чудовище расправилось с людьми и вернулось на место, где произошло столкновение лошадей. Оборотень продолжил погоню оттуда. Хищник прислушался к лесу, но звуки вокруг не выдавали присутствия последней цели. Запах коней, наследивших в чаще, тоже был не надежен. Уцелевшие лошади сначала несли вперед, а затем свернули в сторону и поскакали обратно к дороге. След привел к тому месту, где Они стремились обратно к людям, объезжая пугающее место. Следы крови и волочения тел позволяли хищнику проследить этот путь, снова вернувшись к дороге. Вряд ли граф покинул этот лес, уведя с собой небольшой табун. Люди так не поступают. Это были следы выживших коней, торопившихся к безопасности и людям, знающих куда бежать.

Судя по всему, графу ан Эссену крупно повезло. Он не оказался раздавленным лошадью и не свернул себе шею. Не было его и в числе последних жертв, убитых чудовищем. К тому же Зверь не знал нужного запаха, чтобы не потерять след. Запах крови перебивал остальные, делая незаметной тонкую цепочку отпечатков копыт, отделившихся от общей вереницы. Найти след одной единственной нужной клячи оказалось сложнее, чем думалось изначально. Куда же конь занес своего всадника? А если враг спрыгнул с лошади и теперь бродил в лесу пешим? Оборотень не сходил с пути, снова встал на след, надеясь подметить то, что упустил в первый раз. Нужно быть внимательнее и немножко хитрее. Не стоило терять время.

Могучий, густой вой раскатился по лесу. Волки завывают не так, пусть звук был и похож на их песнь. Оборотень дал знать о своем присутствии, надеясь вызвать в противнике чувство страха. Зверь звал графа к себе и дал ему шанс выйти из укрытия для последней схватки… или же совершить глупость. Даже если человечишко смог выбраться из леса, то наверняка услышал бы голос не побежденного чудовища, приглашающий повторить их встречу как можно скорее. Зверь прислушался, но лес не отвечал. Тогда вой повторился. Дольше, громче и протяжнее, добавляя еще несколько нот в свою зловещую песню. Тварь сидела прямо на дороге и завывала в ночи, продолжая насмехаться над живыми и умершими. А благодаря отголоскам эха, звуки рассеивались в воздухе, делая людоеда похожим на страшного лесного духа, который мог бы оказаться где угодно. Даже за спиной.

* * *

Опираясь на дерево, Эарвен сделала несколько шагов к брошенной на землю тяжелой палке, которую девушка вновь подняла с земли. И как только ее пальцы коснулись шершавой поверхности импровизированного посоха, новая волна страха едва не сбила