Каос в гостях и дома - Анне-Катарина Вестли

– Ну и наелись же мы! Совсем как те, к кому мы летали, – сказала Олауг.

– Те, кому отвозили зерно? – спросил Каос. – Вот бы и на самом деле можно было так сделать!

– Знаете, на что я надеюсь? – сказал Бьёрнар.

– На что?

– Что в 2000 году то, о чём мы мечтаем, станет правдой.

Дети серьёзно переглянулись.

– Каос, что-то не так? – спросила мама.

– Нет, все ТАК, – ответил Каос.

И Бьёрнар, Олауг и Пончик согласно кивнули, а потом, хоть речь и шла о серьёзном деле, улыбнулись. Хорошо, что у них есть важная общая тайна!

Каос – подготовишка

Картина, совсем как настоящая

Каос скоро станет школьником, он уже ходит в подготовительный класс – по два часа каждый день. На Рождество Каос получил отличный подарок: дядя смастерил для него парту. В тот вечер Каос был занят важным делом. Перед ним на парте лежали карандаши, альбом для рисования, клей и краски. Каос разворачивал коробки из-под лекарств, которые дала ему Свава в аптеке. Они были сделаны из хорошей бумаги и отлично подходили для вырезания – можно было сделать деревья и зверей, а потом приклеить их на лист из альбома.

Звери у Каоса получились немножко странные: с длинными лапами и с короткими, у кого-то одна нога получилась длиннее другой. У одних были плоские морды, а у других – вытянутые, у некоторых были рога и большие уши, а хвосты тоже у всех разные – прямые или заворачивающиеся баранкой. Каос сам решал, кому каким быть, и ему нравилось, что все звери разные: ведь на самом деле он не очень представлял, как кто выглядит. Он решил раскрасить своих зверей. Одни стали совсем чёрными, другие – коричневыми, бело-коричневыми или жёлто-коричневыми, а ещё – красно-серыми или даже сине-серыми. Землю Каос нарисовал зелёной, а деревья – тёмно-зелёными.

Мама заглянула к нему в комнату и спросила:

– Не пора ли тебе ложиться спать?

Но Каос был так занят, что не услышал её слов. Какое интересное занятие! Он так увлёкся своей картиной, что не замечал, как летело время, и не чувствовал, что проголодался. Даже не услышал, как просигналил, проезжая по площади, маленький голубой автобус. И шум водопада не слышал. А тот, как водится, рокотал, бормоча и напевая. В некоторых местах вода уже замёрзла и текла теперь подо льдом, а потом с шумом вырывалась наружу, разбрасывая брызги.

Работа у Каоса подходила к концу. Ох и устал же он! Каос приклеил своих зверей на лист, а потом нарисовал ещё человека – маленького мальчика, тот стоял в траве, окружённый деревьями, зверями и домами. И тут пришёл папа. Краем уха Каос всё-таки слышал, что мимо их дома недавно проехал автобус – это возвращался папа.

– Привет, – поздоровался он, войдя, – как дела у малыша Каоса?

– Весь вечер трудился в спальне, – сказала мама (ведь именно там стояла новенькая парта).

– Я здесь, – откликнулся Каос.

Картина была готова, но ему хотелось посидеть просто так за столом, словно у него ещё много работы.

– Неужели в подготовительном классе так много задают на дом, что ты сидишь за уроками весь вечер? – спросил папа.

– Ещё бы! – ответил Каос, его ничуть не огорчали новые заботы. – Но эту картину я сделал не для школы.

– Покажи-ка, – попросил папа. – Какая красота! Интересно, кому она достанется? Может, повесим её над твоей кроватью?

– Нет, там уже всё занято. Если хотите, возьмите себе.

– Спрашиваешь! Конечно, хотим! Правда, мама?

– Ты о чём? – спросила мама.

– О картине, которую сделал наш сын.

– Дай-ка я тоже посмотрю. Я не подходила, пока он рисовал.

Мама пришла с кухни и принялась внимательно рассматривать картину, а потом сказала:

– Мы будем рады получить её в подарок, если ты согласен.

– Я согласен, – кивнул Каос.

– Надо вставить её в красивую раму, – решил папа. – Можем заняться этим после ужина, если ты не сразу ляжешь спать.

– Вот вам и дело на вечер, – сказала мама. – А у меня сегодня ещё кружок.

– Да уж, знаем, – отозвался папа. – Ладно, мы сами справимся. Ты хоть поужинай с нами, прежде чем уходить.

– Обязательно! – улыбнулась мама.

Все трое уселись за кухонный стол, они здорово проголодались, поэтому почти не разговаривали во время еды. Под конец папа сказал:

– Хорошо вернуться домой и поесть всласть!

– Сегодня я ничего нового не готовила, – призналась мама. – Просто разогрела остатки вчерашнего ужина. Зато успела немножко отдохнуть и полежать, подняв ноги кверху.

Каос знал, что мама очень уставала после рабочего дня, поэтому её ногам нужен был особый отдых.

– Вот и хорошо, – улыбнулся папа. – Всё равно получилось здорово – просто пальчики оближешь! А вы заметили: еда кажется особенно вкусной, если ешь в молчании? В детстве папа с мамой учили нас: когда я ем, я глух и нем.

– Вам что, не разрешали разговаривать? – спросил Каос.

– Разрешали, конечно. Просто родители хотели, чтобы мы почувствовали вкус еды – каждого кусочка, а за разговорами не всегда это получается. Ну что, тебе уже пора идти? – спросил папа маму.

– Нет, я ещё немножко посижу с вами.

Она пошла в комнату, принесла маленькую жёлтую тетрадку и принялась её листать.

– Посуду мы потом вымоем, – решил папа, – а сейчас смастерим раму, о которой я говорил.

– Я сегодня разговаривала с Паулой, – сказала вдруг мама.

– Ты ведь с ней каждый день разговариваешь, – удивился папа: Паула была владелицей аптеки.

– Ну да, но на этот раз мы говорили обо мне. Паула довольна тем, что я и Свава поступили на курсы. А ещё она сказала, что напрасно я бросила учёбу, когда вышла замуж. Ведь я почти уже сдала экзамены и могла бы стать провизором.

– Это кто такой? – спросил Каос.

– Сейчас я могу только продавать лекарства в аптеке, а если бы была провизором, то сама бы готовила их по рецептам посетителей. Так я бы использовала те знания, которые получила во время учёбы, – объяснила мама.

– Что ж, пожалуй, Паула права, – сказал папа. – А разве ты не можешь учиться у неё или поступить на заочные курсы?

– Нет, – вздохнула мама. – На провизора надо учиться в большом городе. Вот только, поступив на такие курсы, я смогу приезжать домой лишь на выходные.

– Как и папа Бьёрнара, – вспомнил Каос.

– А кто же будет за нами приглядывать? – спросил папа совсем как маленький, так что показалось, что он стал даже младше, чем Каос.

– Я думала об этом, – отвечала мама. – На самом деле вы уже оба достаточно большие и можете сами за собой присмотреть. Тебе, папа, пора стать совсем взрослым, да и Каос уже почти школьник. Хотя, конечно, я бы не хотела, чтобы он оставался дома совсем один. Я поговорила с тётей, и она согласилась помочь вам – убираться и приглядывать за Каосом, когда у тебя будут вечерние рейсы.

– И ещё в те вечера, когда я буду на занятиях, – добавил папа.

– На занятиях? – удивилась мама.

– Я тоже записался на курсы, – признался папа. – Английского языка. В гостинице спросили, не смогу ли я вести экскурсии для туристов, рассказывать им о Норвегии, наших краях, горах и водопаде и отвечать на их вопросы. Я ведь учил когда-то английский и немецкий, так что теперь надо только немножко вспомнить.

– Выходит, мы все трое пойдём учиться, – подвёл итог Каос.

– Я не пойду, если вы против, – сказала мама. – Обсудите всё вдвоём, пока я буду на занятиях.

– Ты ведь не сможешь каждый день ездить в город и обратно, – проговорил папа. – Это будет слишком долго.

– Да, мне придётся снять жильё. Я смогу возвращаться домой только на выходные.

– А как долго тебе учиться? – спросил папа.

– Я надеюсь сдать экзамены к лету, ведь я уже проучилась два года – до того, как бросила.

– А до лета ещё долго? – спросил Каос.

– Остаток зимы и весна, – ответил папа.

– Не надо смотреть так печально. Время пробежит быстро. И потом, не забывайте: став провизором, я буду получать более высокую зарплату. Тогда мы сможем подумать и о новой просторной квартире.

– Нам и здесь не тесно, – сказал Каос.

Он любил Газетный дом, площадь перед ним и их квартиру: спальню, гостиную, ванную комнату, и кухню, и лестницу в коридоре – всё.

– Верно, но тебе хорошо бы иметь собственную комнату, – напомнила мама. – Ой! Мне надо спешить, а то опоздаю. Смотри не засиживайся допоздна, сынок, завтра тебе в подготовительный класс, значит, нам придётся рано вставать. Я тоже постараюсь не задерживаться.

За мытьём посуды папа