Барин-Шабарин 6 - Денис Старый

— Стреляйте же, поддерживайте штурмовиков! — кричал я на стрелков.

Мы могли сделать так, чтобы тем бойцам, которые уже взбираются на крепостную стену по верёвкам, по лестницам, которые прислоняют к стене, на шестах, чтобы в них меньше летело свинца.

— Бах-бах-бах! — разряжал я один из четырёх своих револьверов.

Я стрелял не в людей. Турки уже не вылазили, не показывали свои головы, чтобы дать нам возможность отстрелить их. Я стрелял для острастки, чтобы ни один защитник крепости не чувствовал себя комфортно и не мог прицельно стрелять в моих бойцов.

— Он наверху! — выкрикнул Мирон, неизменно находящийся рядом со мной.

Я посмотрел на стену и увидел, как там, уже замахиваясь шашкой, которыми были вооружены в моём полку все до десятников, стреляя с левой руки из револьвера, Тарас прорезает просеку из турок, делая проход для бойцов, которые поджимают ему спину.

Я продолжал стрелять, свалил одного турка, когда увидел, как тот замахивается своим клинком, намереваясь ударить Тараса в голову. И тут… Тарас, получая пулю, картинно расставив руки в стороны, падает вниз, прямо в то место, где уже столпились мои бойцы, выжидая своей очереди к лестницам. Его падение должны были смягчить стоящие внизу побратимы, которым также досталось от летящего вниз командира. Но те, кто был внизу, встанут, отряхнутся и пойдут в атаку. А жив или мёртв Тарас было непонятно.

— Мирон! Отряди двух бойцов! Пускай Тараса срочно несут к медикам! — сказал я, расталкивая своих бойцов, чтобы начать восхождение по лестнице.

Краем зрения замечаю, что Тараса уже подхватили двое медбратьев. Правильно. Так и должно быть. Воин должен воевать, но должны быть и те, кто доставит его к медицине, если воин ранен.

Конечно, нам ещё нужно будет переосмыслить тот опыт, который прямо сейчас приобретаем. Я замечал случаи, когда медбратья, даже сестрички, оказывались на самом передке, порой, мешая бойцам делать свою работу. Видел я и то, как медбратья, выхватывая положенный им револьвер, увлекались боем больше, чем поиском раненых и доставкой их к медицинским телегам.

Тарас… Я уже взбирался по лестнице, но мысли были о нём. Что же подвигло этого воина нарушить правила и полезть первым на стену? Я не поверю, что он это сделал из-за той премии, которая была обещана первому бойцу, который взойдёт на крепостные стены крепости.

— Бах-бах! — взбиравшийся на стену впереди меня Мирон увидев врага, начинал опустошать барабаны своих револьверов.

Это наше преимущество — наряду с винтовками и малочисленной, но передовой нарезной артиллерией. Револьверы здесь и сейчас играли большую роль. Когда взбирался на стену один боец из моего полка, он отрабатывал сразу за шестерых, опустошая обойму в защитников.

— Флаг! Передайте флаг! — кричал я вниз уже с крепостной стены.

Вражеские пули то и дело пролетали недалеко от меня, попадали в моих бойцов, но мы расширяли плацдарм, выкашивая противника. Не было флага над крепостью, нашего двуглавого орла, но мы уже здесь, здесь Россия и все должны видеть нашего двуглавого орла. Он вцепился своими когтями в басурманскую твердыню и уже сейчас не оставляли туркам шансов на победу.

Уже через минуту у меня был флаг, которым я начал размахивать, сигнализируя всем русским воинам, чтобы они поспешили, что турецкая крепость становится русской. И за это переименование прямо сейчас дерутся мои бойцы, льётся русская кровь — сильная, мужественная, лишь только немного растерявшаяся под стенами турецкой твердыни. Но сейчас мы мстим за свою растерянность, за те преступные мысли, которые уже стали появляться в головах русских офицеров, за пораженчество, которое ещё неделю назад пожирало русскую душу.

И была уверенность, что турецкой крови, а также крови всех европейцев, которые сейчас то и дело мелькали среди защитников крепости, прольётся ещё более бурным потоком, чем кровь православная.

— Бах! — артиллерийский снаряд ударился в метрах ста от меня.

Опасный разрыв. Наверняка даже могло прилететь осколком в кого-нибудь из моих бойцов, но группа турок, которые концентрировались для контрудара, чтобы смести нас с участка крепости, потерпела куда больше. Отличная работа моих артиллеристов. Они ударили прямо поверх стены, точно попали в скопление врага. Недаром всё-таки израсходовали неприлично много снарядов для подготовки артиллерийских расчётов.

— Ура! — завидев русский флаг над турецкой крепостью, воспряли духом другие русские бойцы.

И я стоял, окружённый своими воинами, видел, как русские богатыри с удвоенной силой шли на приступ других участков крепости. Фигурки бойцов то и дело падали, но другие, не обращая внимания, двигались. Шаг за шагом, метр за метром, приближая нашу победу.

— Готовы выдвигаться! — сообщил мне Мирон.

Взобравшись на стену, мы сделали небольшую паузу. Благо, это было возможно, так как по обе стороны от нас уже шло продвижение бойцов моего полка, расширяющих плацдарм. Воины спешно перезарядили свои револьверы, поправили экипировку. И теперь мы можем двигаться дальше.

— Они взошли! Воронцовские на стене! — закричали мои воины.

Я улыбнулся. Вот, теперь скажут, что пришёл Шабарин, привёл с собой головорезов, что они воюют лучше, чем другие русские подразделения. Как бы в связи с этим не заполучить себе в недоброжелатели основную массу офицеров. Впрочем, это будут их проблемы. Мы делаем то, что русская армия должна была сделать ещё месяц назад.

— Петро, берёшь командование полком на себя. Продвигаетесь влево. Задача — соединиться с бойцами Воронцовской дивизии! Выполнять! — отдал я приказ.

— Есть, выполнять! — ответил мне заместитель командира полка.

— Мирон, твоя задача расставить метких стрелков и бить во всё то, что движется внутри крепости! — приказал я своему ближнему сотнику.

Безусловно, мы могли бы сейчас спускаться по лестницам вниз, во внутрь периметра крепости. После — дальше идти и отрабатывать уже на улицах и около внутренней цитадели Селистрии. Но делать это силами только своего полка я не собирался. Я уже предполагал потери убитыми и ранеными не менее, чем в две сотни.

При штатной численности моего полка в тысячу сто пятнадцать человек — это много, очень много. И потери почти что и невосполнимые. Когда я научу других бойцов так воевать? Но насколько же больше было бы потерь, если бы у нас не было новейшего вооружения? Кратно больше. Весьма вероятно, что мы не смогли бы и на стены взобраться.

— Бах-бах!