Уле-Александр идёт в школу - Анне-Катарина Вестли

Ида и Уле-Александр купили по три билета каждый. Но вот настало время разыгрывать билеты. Мама принесла огромную кастрюлю, они сложили в неё все билеты, и Монс, Ида и Уле-Александр стали по очереди тянуть их. Прежде чем запустить руку в кастрюлю, они каждый раз крепко зажмуривались.

Тёте Петре достался грузовик, который отдал Уле-Александр, дедушка выиграл клубок шерсти, а родители Монса, к большой их радости, – два маминых каравая. Пуфу досталась треснувшая кружка, а Крохе – вешалка. Уле-Александр получил пирог, который испекла мама, а Ида с Монсом – по карандашу.

На этом ярмарка закончилась, но тётя Петра и бабушка с дедом остались. Им не терпелось узнать, хватает ли денег на велосипед. Тётя Петра считала, мама пересчитывала.

– Тридцать восемь крон и пятьдесят эре, – сказала она наконец. – Не хватает всего полторы кроны.

– Столько наверняка есть у меня в копилке, – сказал Уле-Александр. – Я коплю с Нового года.

Он достал ключ, открыл копилку, и мама помогла ему отсчитать полторы кроны.

– Сколько сейчас времени?! – громко крикнул Уле-Александр.

– Без четверти пять, – ответила мама.

– Успеем! – сказал Уле-Александр. Он схватил пакет с деньгами и выскочил за дверь, Ида и Монс бросились следом, и они со всех ног припустили в магазин.

– Нам нужен трёхколёсный велосипед, – прохрипел запыхавшийся Уле-Александр. – Вот сорок крон. Пожалуйста!

– Трёхколёсный велосипед? Извольте получить, – ответил продавец.

И принёс красивый синий велосипед.

– Вам его упаковать? – спросил он для порядка.

– Нет, не надо, – ответила Ида.

Они вывезли велосипед на улицу и покатили. Уле-Александр вёл за одну ручку, Монс – за другую, а Ида сидела на седле.

– Только бы он был дома, – сказал Уле-Александр.

Оливер, как всегда, стоял около своего дома. Сегодня, похоже, тоже Уле-Александр играть не придёт и остальные не придут. Надо мне придумать себе занятие, подумал он и нарисовал классики. Когда ребята подошли, он как раз прыгал в дальнем углу.

– Привет, Оливер! – закричала Ида. – А вот и мы.

Он очень обрадовался, ребята это сразу увидели. Но он смотрел только на них, не на велосипед.

– Закрой глаза, – сказал Уле-Александр. – Тебе сюрприз.

Ида слезла с велосипеда, и они бесшумно подкатили его к ногам Оливера.

– Открывай! – сказали они хором.

Оливер открыл глаза и посмотрел. Он смотрел, смотрел, смотрел. Потом осторожно коснулся велосипеда пальцем.

– Он твой, – сказал Уле-Александр. – Ты можешь сесть на него.

Оливер всё ещё не сказал ни слова. Он осмотрел колёса, седло, потом аккуратно сел на велосипед и покрутил педали.

– Он ездит, – сказал Оливер и улыбнулся во весь рот. – Катится. По-настоящему.

– Мы сбегаем за нашими великами и поедем в парк кататься, все вчетвером, – предложил Уле-Александр.

Оливер всё так и улыбался. Какой же он был счастливый, когда катил вслед за ребятами в парк по гладкой красивой дороге! Но, когда они два раза объехали весь парк, он сообразил, что давно хочет им что-то сказать.

– Спасибо, – сказал он.

– Хм, – пробормотал Уле-Александр. – Ты тоже зарабатывал на него деньги. Помнишь, мы петь ходили?

– Да, конечно, – ответил Оливер и покатил дальше.

Оливер радовался своему велосипеду не только в первый день. Он с него, можно сказать, не слезал, катался каждый день с утра до вечера, и скоро его прозвали Оливер-с-велосипедом.

В первый класс

Уле-Александру всегда казалось, что лето проходит слишком быстро. Но это пролетело ещё быстрее, чем обычно, потому что Уле-Александр с тревогой и любопытством ждал сентября.

За это лето всё изменилось. Уле-Александр очень вырос, не говоря уже о других ребятах.

Малыш Пол-из-палисадника, например, стал таким солидным, что запретил называть себя Малыш Пол. Уле-Александр попробовал перейти на просто «Пол-из-палисадника», но это было какое-то совсем незнакомое имя. А Оливер-с-велосипедом вообще изменился до неузнаваемости, потому что он теперь ходил в очках и имел взрослый вид. Увидев эти очки, Уле-Александр чуть не лопнул от зависти, а придя домой сказал маме:

– А долго ещё до моего дня рождения?

– Очень долго. Много месяцев.

– А до Рождества?

– Четыре с половиной месяца, – ответила мама.

– Отлично, – просиял Уле-Александр. – Тогда я сразу скажу, что мне подарить на Рождество. Я хочу очки. И они мне действительно очень нужны, раз я в школу иду. Я буду как бабушка – надел очки и сразу могу читать. Так что это очень полезный подарок.

– Тебе для чтения очки не нужны, – сказала мама. – У тебя хорошее зрение.

– А у Оливера есть очки. И у него в них вид очень важный. И я тоже хочу.

– Оливеру очки прописал врач.

– Вот почему, стоит мне придумать прекрасный план, ты всегда говоришь, что он мне не подходит, – мрачно сказал Уле-Александр.

– Понимаешь, – ответила мама, – не бывает настолько прекрасного плана, чтобы подходил всем и всегда. А теперь иди ещё погуляй, погода сегодня изумительная.

Монс тоже изменился, но совсем немного. Он упал, и теперь у него были скобки из пластыря на лбу и на носу. Но в остальном он был Монс как Монс, хоть это Уле-Александра радовало.

Однажды он зашёл к Монсу и сказал:

– Четыре дня осталось.

– Ой, – испугался Монс. – Пора точить карандаш.

На другой день Уле-Александр снова пришёл к Монсу и принёс свой пенал.

– Хочешь посмотреть мой пенал? – спросил он. – В нём три отделения. Одно для карандаша, одно для ластика, а третье для чего хочешь.

– Хм, – сказал Монс. – Знаешь, карандаш надо бы поточить поострее.

Монс принёс свой ножичек, Уле-Александр встал у поленницы и стал снимать с карандаша стружку за стружкой. Но стоило ему оточить острие, как грифель ломался и приходилось начинать всё сначала. А карандаш на глазах становился короче. Наконец Уле-Александр справился.

– Теперь хорошо? – спросил он Монса.

– Хорошо, только надо бы поострее, – ответил Монс.

– Ты прав, – вздохнул Уле-Александр и снова взялся за ножичек. Он так старался, что карандашная стружка летела во все стороны.

Вдруг грифель хрустнул.

– Сломался, – сказал Монс.

– Смотри, какой карандаш стал малюсенький – он теперь влезает в кармашек для чего хочешь. Больше я его точить не буду. Завтра всего два дня останется.

– Во сколько нам туда приходить? – спросил Монс.

– В двенадцать. И взрослые могут нас проводить.

– Понятно, – сказал Монс. – Всё равно все там будем.

– Конечно. Ну ладно, пойду отнесу пенал домой.

Выйдя от Монса, Уле-Александр увидел Оливера. Тот, как всегда, сидел на своём синем велосипеде, но вид у него был несчастный.

– Ужас, – сказал он. – Не хочу туда идти.

– Мне тоже немножко не по себе, – ответил Уле-Александр. – Хотя и любопытно тоже.

– Тебе-то что, – ответил Оливер, – тебя мама отведёт. А моя мама работает. Знаешь, как страшно одному идти?

– А папа ещё в больнице? Слушай, неужели у тебя нет какой-нибудь тёти или бабушки?

Оливер покачал головой:

– В городе нет.

– Ты можешь пойти со мной и мамой, – предложил Уле-Александр. – Но тебе, наверное, хочется своего отдельного взрослого, да?

– Конечно, мне хочется отдельного.

– Давай подумаем. Тётя Петра поведёт Иду, а мама Монса будет провожать Монса. Вспомнил! Я знаю одного ничейного взрослого – моя бабушка! Ты наверняка можешь взять её напрокат.

Оливер очень обрадовался.

– А можешь её спросить? – сказал он. – Передай ей от меня поклон и скажи, что я подарю ей индейца. Может быть, даже вместе с конём.

После обеда Уле-Александр побежал к бабушке.

– Ты хочешь получить индейца вместе с конём?

– Очень хочу. Можешь так и записать.

– Тогда тебе нужно проводить Оливера в школу в первый день. Его мама работает, а ему очень хочется прийти со своим отдельным взрослым.

– Как интересно! – обрадовалась бабушка. – Слышишь, дед? Я снова пойду в школу. Передай Оливеру, что я согласна и точно не забуду. Я зайду к вам заранее, чтобы нам не опоздать.

– Прекрасно, – сказал Уле-Александр.

В день, когда Уле-Александр шёл в школу в первый раз, он проснулся ни свет ни заря. Мама, папа и Кроха безмятежно спали. Если они хотят проспать всё на свете, это их дело, решил Уле-Александр, но он встанет пораньше и точно никуда не опоздает. К счастью, мама сложила на стул всё, во что ему сегодня одеваться.

Он в пять секунд натянул на себя одежду, оставалось только позавтракать. Есть Уле-Александр совершенно не хотел, но знал, что скажут на такое заявление мама с папой, и скрепя сердце решил хотя бы попробовать.

Он вышел на кухню, и Пуф очень ему обрадовался. Но и он не собирался вставать в такую рань, поэтому сонно лизнул Уле-Александра и тут же залез обратно в свою корзинку, свернулся клубком и уснул. Уле-Александр открыл хлебницу и достал буханку