Лотосовый Терем - Тэн Пин

От ужаса с лица Фан Добин схлынула краска, а Лу Цзяньчи побледнел ещё сильнее. И в самом деле, как Ли Ляньхуа и говорил, это может объяснить все пугающие следы, что они видели на постоялом дворе.

— Но… но как может крепкий человек стать таким, как Цзинь Юдао?

— Почему он стал таким, тоже пока неважно, — сказал Ли Ляньхуа. — На постоялом дворе есть ещё кое-что странное, например… почему после резни муж повесившейся женщины не вернулся? Куда подевались тела? Почему постоялый двор не сожгли, как дома людей с центральных равнин? И ещё — зачем жители деревни Шишоу обёртывают черепа глиной и обжигают?

Пока он говорил, деревня Шишоу уже возникла перед глазами, постоялый двор при свете дня по-прежнему казался прекрасным, но на взгляд Фан Добина и Лу Цзяньчи, от него веяло холодом. Когда они вошли в деревню, несколько местных высунулись из окон, пристально наблюдая за ними.

Ли Ляньхуа направился к постоялому двору, толкнул ворота, шагнул в главный зал и посмотрел наверх.

— Ещё эти бамбуковые дощечки со словом “призрак”, та облепленная защитными амулетами комната, безголовый высохший труп давно умершего человека и загадка пятнистого чудища. Тут не просто история о том, как на постоялом дворе перерезали всех постояльцев.

— Этот “призрак” — наверняка охранник с центральных равнин, ставший таким как Цзинь Юдао. Дощечки повесил кто-то после резни, значит, после того, как постоялый двор утонул в крови, ещё оставался кто-то живой, — сказал Фан Добин. — Неужели все эти таблички подписал хозяин той комнаты на втором этаже, облепленной амулетами?

— В той комнате никто не жил, — покачал головой Ли Ляньхуа.

— Но там явно кто-то наклеил кучу амулетов, есть и мебель, и постельные принадлежности, и всякая всячина, как это никто не жил? — воскликнул Фан Добин. — Если так, то зачем всё обклеивать?

Ли Ляньхуа встал в главном зале, глядя на запятнанную кровью галерею.

— Забыл? Створки были заперты на замок снаружи, окна заколочены, двери загорожены кроватью, и их невозможно было открыть, больше похоже… будто кого-то заперли в комнате и не выпускали, чем не давали войти внутрь.

Фан Добин лишился дара речи, у Лу Цзяньчи бешено заколотилось сердце.

— Амулеты… — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Обычно используются разве не для того, чтобы изгонять нечистую силу и подавлять зло? Расклеенные в комнате амулеты разве не для того, чтобы подавить зло внутри?

— Говоришь, эти амулеты… для усмирения призрака в комнате… но тогда ведь… тогда выходит, усмиряли того, что под полом, тот безголовый… — Фан Добин замер с открытым ртом.

— Высохший труп, — удивлённо посмотрев на друга, договорил за него Ли Ляньхуа.

Чем дольше Лу Цзяньчи слушал, тем понятнее ему становилось и тем сильнее он запутывался.

— Какое отношение имеет безголовый высохший труп к тому, что кто-то утопил постоялый двор в крови?

Ли Ляньхуа прошагал по галерее во внутренний двор, подняв голову, пристально посмотрел на облепленную амулетами комнату на втором этаже и медленно проговорил:

— Эта комната… находится прямо над четвёртой, совпадение ли?

— Несносный Ляньхуа! Да что ты хочешь сказать? — Фан Добин долго таращился на ту комнату, а потом вдруг вспылил. — Хочешь сказать, так говори, даже если я буду смотреть на эту комнату десять лет, всё равно не смогу додуматься до причины, если что-то понял, скажи прямо! Не заставляй меня ломать голову! Говори!

Ли Ляньхуа виновато посмотрел на него.

— Полагаю… — Он указал на комнату второго этажа, где они обнаружили высохший труп. — Полагаю, через эту комнату они поместили что-то в четвёртую…

— Они? — спросил Лу Цзяньчи.

Ли Ляньхуа кивнул.

— Жители деревни через эту комнату поместили кое-что в четвёртую комнату, а затем один из двух охранников под влиянием этого обезумел, полностью лишился рассудка и убил всех, кто в тот день находился на постоялом дворе.

— Кое-что? — нахмурился Фан Добин. — Что же?

— Не знаю, что именно это было, но возможно, какая-то зараза, от которой человек может потерять рассудок, покрыться кровавыми пятнами, словно превратившись в дикого зверя, и вести себя враждебно.

— Если это болезнь, — неожиданно осенило Лу Цзяньчи, — то можно понять, как Цзинь Юдао стал таким. Должно быть, он проезжал мимо, и ему не повезло заразиться этой ужасной болезнью.

Ли Ляньхуа кивнул, а потом помотал головой.

— Всё не так просто. Думаю, они незаметно подложили в четвёртую комнату что-то, способное вызвать болезнь, возможно, всего лишь в надежде, что люди центральных равнин поубивают друг друга — такова была расплата за то, что они разрушили родные края жителей деревни, вот только события стали развиваться вовсе не так, как надеялись местные. — Он вздохнул. — Заразившийся странной болезнью мастер боевых искусств вырвался из постоялого двора наружу и принялся безудержно убивать всех вокруг, остальные люди с центральных равнин или сбежали, или были убиты деревенскими. Затем жители деревни Шишоу подожги пашню, сожгли дома и сады чужаков, чтобы подчистую скрыть все следы. Если бы этим всё и закончилось, повезло бы — но нет, если бы всё завершилось, постоялый двор бы тоже сожгли, и в комнате на втором этаже не остались бы амулеты и высохший труп.

— Что же произошло потом? — не удержался от вопроса Лу Цзяньчи.

— Странная болезнь распространилась, иначе Цзинь Юдао не превратился бы в пятнистое чудище, — сказал вместо друга Фан Добин.

Ли Ляньхуа кивнул.

— Полагаю, заразившийся мастер боевых искусств вернулся сюда, возможно, он не умер от болезни сразу, потому что хорошо тренировался, так что деревенские не смогли разрушить и сжечь постоялый двор, потому он и сохранился.

Фан Добин покосился на ту комнату.

— Допустим он вернулся сюда, но не мог же исписать словом “призрак” столько дощечек, высушить труп и положить его в комнате второго этажа, налепить кучу амулетов, чтобы устроить представление об изгнании злых духов?

— Впоследствии… думаю, этот человек и умер на постоялом дворе, — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Но местные не знали, умер ли он, возможно, кто-то уже заходил проверить, но почему-то тоже заразился этой странной болезнью… Дело с мертвецами на постоялом дворе не закончилось в одночасье, и раз оно продолжалось годами, то людей, ставших пятнистыми монстрами, было явно больше одного. Слова старика Ши “мы недостаточно усердно приносили жертвоприношения богам, и Небеса нас покарали”, возможно, не так уж необоснованны. Вероятно, они чувствовали, что прогневали нечистую силу, боялись, что “пятнистое чудище” доберётся и до них, отсюда и высохший труп в комнате второго этажа…

— Да что за штука этот высушенный труп? — Фан Добин отломил ветку высохшего