КВТИУ. Театральное училище с танковым уклоном - Игорь Егорович Коваленко

линию. Танки шли в наступление, грамотно обходя ловушки в виде воронок и пеньков, и только один командирский танк шел как терминатор, по прямой линии, не обращая внимания на рельеф местности. Когда танк-терминатор забрался на косогор, визуальный крен машины был около тридцати градусов, что представляло реальную угрозу опрокидывания. В этот момент лицо руководителя занятий позеленело, а губы посинели из-за явной гипоксии. Истошным голосом полковник заорал:

– Идиот! Кто там командует?

– Филипченко! – радостно ответило несколько голосов курсантов.

Да, давненько мы не вспоминали бравого командира-корчагинца, любителя жить по уставу. Когда танки вернулись на исходную, открылся люк командирского танка и появилась довольная физиономия Филипченко в шлемофоне, лихо сдвинутом на затылок.

– Филипченко, ты тупой как три барана вместе! Идиот, ты чуть танк не перевернул! – орал полковник Шаталов все с тем же позеленевшим от злости лицом. –Ты мог угробить и машину, и экипаж!

Радостное выражение сержанта Филипченко сменилось искренним удивлением, глаза округлились, как у филина в ночи.

– Товарищ полковник, я ехал штрого по маршруту, укажанному на карте, – невозмутимо, громко и с выражением убедительной правдивости докладывал Филипченко. И в доказательство совал карту, тыча в нее пальцем. Все курсанты дружно заржали.

– Идиот, ты мог на 10 метров объехать косогор?

– Товарищ полковник, – продолжал Филипченко оправдываться, но его уже никто не слышал из-за общего смеха.

В нашем училище было много ярких незабываемых преподавателей, настоящих профессионалов военной педагогики. Например, начальник кафедры двигателей полковник Доля. Мы его называли между собой Шаровая Молния за большую круглую лысую голову. Когда на лекции курсанты начинали зевать, он пользовался интерактивным приемом собственного изобретения: громко и энергично начинал фразу, а затем переходил на шёпот, предоставляя курсантам закончить ее.

– Адиабатические проце… – произносил Доля и замирал на несколько секунд, а очнувшиеся от дремоты курсанты тихо, но дружно, как в церковном хоре, пропевали окончания:

– ссы… – И, взбодрившись, с улыбками продолжали конспектировать тему лекции.

А чего стоил оригинальный метод полковника Доброскока с кафедры танков. Наблюдая призрачно-туманный взгляд засыпающих на занятии курсантов, он тихо произносил:

– Всем, кто спит, – и добавлял командным громким зычным голосом, – встать!!!

Естественно, те, кто уже ушли в дремотные мечты, услышав только последнее слово, вскакивали как по тревоге под общий хохот. Но иногда преподаватель применял другой метод для усиления концентрации внимания курсантов:

– Это главный фрикцион, – произносил он и что есть силы молотил по картеру трехметровой увесистой указкой Или, взяв пакет дисков главного фрикциона, мог просто бросить их на пол, а полы в классах кафедры танков были металлические. Издавая колокольный звон, диски катились по полу, пробуждая даже самых уставших.

Все полученные на занятиях в учебных классах знания закреплялись на практических полевых выходах и учениях. На третьем курсе итогом были батальонные тактические учения, БТУ. Отправляя колонну автобусов и крытых ЗИЛов с курсантами на полигон, замначальника факультета Размахов проводил инструктаж в свойственной ему манере:

– Скорость сорок! Из окон не высовываться! Километров в час! Дистанция между машинами!..

Часть курсантов отправили для погрузки танков на железнодорожные платформы. Они были заняты подготовкой рампы и аппарелей для заезда танков на платформы. И здесь не обошлось без несчастного случая. Грузили шпалы парами, в одной паре оказались Витя Федосий – Витя-Шкаф, и Славинский -Джон. Витя-Шкаф, здоровенный детина, очень гордился своими габаритами, он бредил зелеными беретами, рейнджерами и прочими суперменами из зарубежных книжек. Кстати, благодаря ему, и я прочитал книгу “Джин Грин Неприкасаемый” о спецподготовке зеленых беретов и агентов ЦРУ, а также книгу под названием «Черви» о службе и подготовке морской пехоты США. Так вот, Витя-Шкаф любил пошутить и поглумиться над менее габаритными товарищами, подчеркивая свое преимущество в физической силе. Он, слегка поколачивая себя в грудную клетку шириной в двухстворчатый шкаф, делал лицо Незнайки на Луне и с умильной ухмылкой говорил:

– Я мальчик-колокольчик из города Динь-Динь, только не бейте меня в грудную клетку, я в детстве рахитом переболел,у меня в груди скворечник. Так вот и в этот раз он зацепил Джона, а Джон, хоть и уступал в физической силе, но шпалу-таки поднял, и этой шпалой навернул Витюшке-Колокольчику в аккурат по бестолковке. В результате на три дня чудо-богатырь загремел в госпиталь на реабилитацию. И пока мы воевали в полях, восстанавливая под огнем противника наши танки, Витя-Шкаф восстанавливал утерянные знания после удара шпалой. На его счастье, объем этих знаний был не так велик, а случай квалифицировали как нарушение техники безопасности при выполнении монтажных работ.

Было еще событие на нашем третьем курсе. Этот праздник называется «Тысяча и одна ночь». В эту ночь Вова Явдак по прозвищу Краб принес две бутылки шикарного коньяка. Мама у Краба была заведующей гарнизонным военторгом. Он доставал всему курсу, в том числе и офицерам, дефициты и настоящие фирменные джинсы. Кстати, и мои первые в жизни настоящие джинсы, были от Вовы Краба. Так вот, Краб собрал компанию из пяти самых залетчиков четвертого взвода: Валика Гелевея, Леху Чащина, Джона и Мироновича, по прозвищу Сара, чтобы культурно, после отбоя, отпраздновать. Пока они в сушилке потихоньку предавались дегустации изысканных дистиллятов, весь четвертый взвод и часть третьего подхватились в женское общежитие, которое располагалось через дорогу от училища. Жора Бесчётнов из третьего взвода, здоровенный детина с гусарскими усищами, как у поручика Ржевского, прихватил магнитофон «Юпитер» и две большие колонки для ночной дискотеки в общежитии. Естественно, такое массовое гуляние не могло быть тайной. Утром на построении начальник курса Люм недоумевал:

– Ну я понимаю, если бы эти пятеро устроили ночной бедлам в женском общежитии, – это он про Краба, Гелевея, Чащина, Джона и Сару. – Но как так получилось, что весь взвод залетел, а эти чистые и непричастные?., Не понимаю.

– Бесчетнов! Ну вот ты взял магнитофон в одну руку, колонку в другую руку, а вторую колонку ты что, на хрен прицепил?

И это был тот самый Жорик Бесчетнов, которому еще на первом курсе мама на КПП приносила кастрюли с борщами. А теперь это был гусарище. Эх, как быстро растут дети, а мальчики превращаются в мужчин.

Но все же не все истории в нашей курсантской жизни заканчивались хэппи-эндами. Такая история с философским окончанием произошла на третьем курсе с Сашкой Михайличенко. Он был женат, и даже уже родился маленький ребенок…

Я знал Сашку еще до поступления в училище. Учились мы с ним в одной школе, он на год старше, но в училище поступил только со второго раза. Парень очень серьезный, спокойный, выдержанный и рассудительный, прекрасный художник, член редколлегии курсовой газеты.