Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

Когда Артур расположился и принял душ, они уселись обедать. Дерри, радостный от того, что магов стало больше, расщедрился и подал на стол аж редкое блюдо — рёбра ягнёнка.

— Знаешь, — проглотив кусок еды, заговорил Артур, — я всё переписывался с Золи, говорил там с ребятами, что учатся в Шармбаттоне, и понял одну вещь!

— Какую?

— Что совершенно не хочу ещё два года учиться у Снейпа! Я же сказал Спраут, что хочу быть художником, — он чуть покраснел, — и мне вместе с результатами СОВ прилетели рекомендации на выбор дисциплин.

Тео уколола ревность — ему никакие рекомендации не прилетали.

— Так, и что же за дисциплины? Зелья, да?

— Да! Маггловедение, Прорицания, Зелья, Трансфигурация, Чары. Вот, что мне рекомендует Министерство «в соответствии с вашим карьерным выбором», — спародировал он Амбридж, Тео прыснул.

Болтать с Арчи было легко и приятно; так, как будто бы ты говорил с братом, который всегда был с тобой. После обеда они отправились в Кардифф в мастерскую близнецов и проторчали там несколько часов, пока Артур экспериментировал с разными новыми поделками и пробными партиями новых «волшебных вредилок».

Уже позже Тео вспомнил, что хотел поговорить с ними о том, что сказал ему Билл.

* * *

Дни летели незаметно. В середине августа Невилл прислал записку с предложением встретиться в Бирмингеме, в тамошнем кафе «Джейсон Мейсон», видимо, чтобы обсудить планы на осень. Теодор отправился туда один — Артур отказался под предлогом того, что ему нужно было пробовать варить себе новые краски «по одному очень важному и секретному заказу» на портретный рисунок. Теодор не знал, что именно за заказ пришёл другу, но видел письмо на характерной плотной бумаге в характерном конверте, и мог лишь догадываться, связано ли оно с директором Хогвартса.

— Привет, Нев, — сказал он, зайдя в кабинет, указанный в записке. Лонгботтом стоял у стола в одиночестве, да и столик был рассчитан на две персоны. — А где все?

— Кто — все?

Теодор похолодел и нахмурился.

— Что подумали близнецы Уизли в конце нашего первого курса, обнаружив нас в коридоре? — резко спросил он, наставив на друга (или нет?) палочку. Тот улыбнулся.

— Они решили, что ты меня заколдовал. А ты не выдал им Гермиону, и я понял, что ты хороший парень. А я тебя не проверил. Уел! И это я ещё на Гриффиндоре.

— Прости, — буркнул, краснея, Нотт. — Я просто подумал, ну… не на свидание же ты меня позвал.

— Ой, — покраснел уже Невилл. — Нет, какие свидания… я хотел рассказать тебе кое-что.

Они присели за стол, и перед ними возник сделанный Лонгботтомом заказ — эклеры с воздушным кремом и кофе со сливками.

— Я тут, неделю назад, — признался вдруг Невилл, — хотел позвать Сьюзи… ну, поддержать, да и…

Тео понимающе кивнул.

— А знаешь, что она сказала?

— Что у неё траур?

— Нет! Она сказала мне, она вообще грубая теперь, что ей не нужен парень и муж, потому что она ведьма и может заколдовать себе сколько угодно елд! А я хотел по-дружески её поддержать!

— Дура, — усмехнулся Нотт. — Но это, наверное, из-за тёти. Ты видел Амелию Боунс при жизни? Такие же волосы и грубый взгляд. Не бери в голову.

— Она как-то заходила к бабушке, как раз после дня рождения дяди Элджи в девяносто втором, — вздохнул Невилл. — Тогда отравили старуху Блэк, и Боунс лично вела расследование.

Они помолчали.

— Не бери в голову, — повторил мысль Теодор. — Лучше посмотри на, например, Аббот. Артур мне говорил, что она отшила Макмилана, потому что ей нравится кто-то из гриффов, и я очень сомневаюсь, что это Дин с Симусом или Рон с Поттером.

— Поттер этот… — Невилл посерьезнел и с задумчивым видом помешал кофе в чашке. — Знаешь, я всю жизнь думал, с самого детства. Почему к нам? Почему моих родителей эти ублюдки пытали в ту ночь, в Хэллоуин восемьдесят первого?

По спине юноши пробежали мурашки.

— Я не знал ответ. Бабушка не знала ответ. Родители… мы пытались, бабушка с дядей перепробовали все средства. Родственники с маминой стороны приглашали специалистов с Континента, да всех, кого возможно! Только Философский камень не попробовали, — мрачно усмехнулся Невилл. — Всё тщетно. Я раньше верил… а теперь нет.

— Я… мне жаль, друг, — искренне сказал Нотт.

— Твой отец тоже был повинен в этом во всём, — тяжёлый взгляд Невилла Теодор выдержал сполна. — Твой дед погиб не на фестральей гонке, а на пепелище, убитый аврорами. Но ты не в ответе за них, и я не виню тебя.

— Так почему пришли к твоей семье?

Невилл желчно усмехнулся и одним махом допил кофе.

— Представь себе, в Отделе тайн Поттер привёл нас в зал с Пророчествами. Они регистрируют все настоящие пророчества, как — не знаю, это Магия. Ба говорит, что в каждой стране есть свои Отделы тайн — в Германии, где Гриндевальд ставил свои опыты, во Франции, где властью королей вырастили вейл, в России, где таится Ведьмин колодец, а библиотеки манускриптов уходят на бесконечные километры.

— Ты хочешь сказать, что пророчество было целью ловушки? Западни, куда вы все сунулись?

— Пророчества там хранились, понимаешь, и взять его с полки мог бы только причастный к пророчеству. Я даже не видел отдельные шарики, пока Лестрейнджи не обрушили эти огромные стеллажи! А шарик Поттера был у него в руке. Его я видел и на стеллаже. Понимаешь?

— Вы оба причастны к какому-то пророчеству? — ахнул Нотт. — Пророчеству, которое было известно Тёмному лорду, и он хотел, чтобы Поттер его снял, а для того заманил в Отдел тайн своими наваждениями? Джинни говорила, что он видел там своего…

— …крёстного, Блэка, — закончил за него Невилл. — Да. Он разбил этот шарик, и слышали его только пятеро. Сука Белла, Поттер, Блэк, Гермиона и я. Пять человек — но Блэка уже нет. Сука Белла ускользнула, а, значит, Волдеморт, — слышать его имя было по-прежнему непривычно, — тоже в курсе.

— И… и что это за пророчество?

— Ты помнишь о самосбывающихся пророчествах?

— Конечно. Я же сам нарабатывал те темы, — обиженно ответил Нотт. — Если тот, кто причастен к пророчеству, услышит его и поверит, то он приложит усилия, чтобы избежать сценария пророчества и, тем самым, увеличит шанс на его исполнение.

— Да. Если коротко — мы с Поттером оба родились в один день. У него день рождения тоже тридцать первого июля, представь себе. И мы оба попадаем под определение, да только… Волдеморт выбрал его, а мои родители пали жертвами пыток. Боюсь представить, что было бы, случись всё