Блуждающая мина - Анатолий Филиппович Полянский

на взморье. Выбрал себе место в сторонке, разделся, лег на обжигающий песок, смотрю на воду. Погода чудесная. Волны, шурша галькой, лениво на берег набегают. Чайки в воздухе плывут. Море в ярких солнечных лучах так и сверкает, так и искрится, словно позолоченное, даже глазам больно. Вдруг слышу за спиной разговор.

— Вот это благодать!

— Куда лучше!

— Что и говорить! Разве с нашими краями сравнить? — отозвался первый голос, прозвучавший довольно скептически.

Оборачиваюсь и вижу двух раздевающихся офицеров-моряков. Один — приземистый, широкоплечий, с загорелым скуластым лицом, молодой еще лейтенант. Другой — постарше, высокий, мускулистый, с широкой грудью и волевым квадратным лицом; на погонах его кителя, лежащего на песке, я заметил два просвета и две звездочки.

— Ну, иди, купайся, — сказал тот, что постарше, — а я позагораю.

Лейтенант не заставил себя упрашивать. Он весело подпрыгнул и бегом устремился к воде. Мы остались на берегу вдвоем с капитаном второго ранга.

Меня всегда интересуют новые люди. Хочется узнать об их жизни, делах, настроении. Это не простое любопытство, а всегдашняя жажда знаний и, может быть, чуточку профессиональная журналистская любознательность.

Моряк понравился мне. Его мужественное, волевое лицо с резко выдающимся подбородком и огромным носом невольно привлекало к себе. А серебристые виски говорили о том, что офицер много видел и пережил.

Постепенно мы разговорились и познакомились. Через несколько минут я уже знал, что капитан второго ранга служит на востоке, а сюда вместе с лейтенантом приехал в командировку. Потекла непринужденная беседа. Я поинтересовался природой Дальнего Востока, условиями службы в Охотском море.

— А скажите, — не без умысла спросил я, — вы случайно не знаете залива Скал?

Капитан второго ранга как-то внимательно посмотрел на меня своими серыми, чуть прищуренными от солнца глазами и еле приметно улыбнулся.

— Признайтесь, вы не зря спросили об этом заливе? — проговорил он и шутливо погрозил пальцем. — Ох, уж эти мне газетчики досужие. Обо всем-то они услышат.

— А что? — насторожился я.

— Легенду о подводном камне слышали? — спросил моряк.

— Ах, это, — отозвался я, несколько разочарованный, — приходилось.

— Неужели так быстро дошла? — удивился офицер.

— Как быстро? Вы ведь имеете в виду потопление японского эсминца?

— Нет, нет. — Моряк опять улыбнулся, как мне показалось, не без лукавства.

— Тогда расскажите. Очень прошу!

— Ну, что ж, пожалуй. Вам это будет полезно. — Капитан второго ранга загадочно улыбнулся, очевидно, что-то припомнив, и начал. Говорил он красиво, образно, с каким-то еле уловимым дальневосточным колоритом. Не то это были специфические обороты, не то любимые на востоке словечки, но речь звучала своеобразно. История действительно походила на легенду, как и первая, хотя в ней ничего не было неправдоподобного. Но уж очень как-то сказочна была обстановка, бесподобно отважны люди. Однако морякам ведь свойственно немного романтизировать море — свою родную стихию.

Вот какую историю я услышал.

Это произошло совсем недавно. Пограничный катер «ЭШ-319» после обычного рейса возвращался на свою стоянку. Море было неспокойно. Ветер свежел, нагонял темно-сизые тучи. Стоя на командирском мостике, лейтенант Паршнев недовольно хмурился. Погода не предвещала ничего хорошего, барометр падал, а до базы было еще часа три хорошего хода. «А неплохо было бы сейчас согреться, — подумал Паршнев, поеживаясь. — Чайку горячего попить». Но об этом не могло быть и речи. В такую погоду Паршнев никогда не покидал командирского мостика, считая, что командир должен сам вести корабль. А командир он был еще совсем молодой.

— Товарищ лейтенант, радиограмма, — прервал его мысли подбежавший радист.

Паршнев прочел текст и еще сильнее нахмурился. В радиограмме стояло: «В квадрате 17-14 границу нарушил неизвестный мотобот. Следует курсом норд-вест. Немедленно выходите в этот район».

— Лево руля! — взволнованно скомандовал Паршнев. При встречах с врагом лейтенант всегда чуточку волновался.

Через полчаса катер подходил к квадрату 17-14.

— Где-то здесь должны быть, — заметил стоящий рядом с Паршневым мичман Карев.

— Да, да, — поспешно согласился лейтенант и приказал впередсмотрящему усилить наблюдение.

В это время к командиру вновь подошел радист и протянул новую радиограмму. Там было написано: «Мотобот-нарушитель изменил направление, следует к острову в квадрате 18-15. Ускорьте продвижение. Задержать обязательно».

— Ого! — воскликнул мичман Карев, заглядывая через плечо лейтенанта. — Важная, видно, птица идет, раз так беспокоятся.

— Конечно, по пустякам не стали бы тревожиться, — ответил Паршнев спокойно, но в душе почувствовал, какая огромная ответственность легла на его плечи. Он выпрямился и передал в машинное отделение, чтобы увеличили скорость.

Тугая волна сильнее забила по борту, но катер ходко шел вперед, вспарывая воду своим острым форштевнем.

— Справа по носу земля, — доложил сигнальщик.

«Остров в квадрате 18-15, — отметил про себя Паршнев и взглянул на часы. — Быстро подошли. Теперь вражеский мотобот где-то рядом». И, словно подтверждая его мысли, впередсмотрящий крикнул:

— Справа судно!

Лейтенант перевел взгляд и увидел среди волн маленькую пляшущую точку. Это и был мотобот-нарушитель.

Точка постепенно росла. Вскоре уже можно было рассмотреть миниатюрное суденышко. Там, очевидно, тоже обнаружили катер: мотобот развернулся и стал уходить к острову.

«Не уйдешь, голубчик! — зло подумал Паршнев. — Некуда тебе уйти!» Катер шел значительно быстрее мотобота и вскоре, конечно, должен был настигнуть его.

Скалистый берег приближался. Угрюмый, высокий, темно-серый, он обрывисто уходил в воду и только в одном месте расступался, пропуская море в глубь острова. Здесь был узкий вход в бухту. Туда-то внезапно и повернул мотобот. Паршнев внимательно посмотрел вперед и увидел, что возле входа в залив волны пенятся с особой силой. Страшная догадка промелькнула в мозгу: «залив Скал». Да, несомненно, это было то гиблое место, о котором ему рассказывал командир отряда.

«Но ведь в бухту войти нельзя, — подумал Паршнев. — Куда же мотобот повернул? Неужели»... Он бросил еще раз взгляд на маленькое суденышко и понял замысел врагов. Надеясь на неглубокую осадку своего корабля, они решили проскочить в залив и оставить за собой непреодолимую преграду. Ведь пограничный катер уже не пройдет!

— Вот черти! — выругался Карев, тоже, очевидно, догадавшийся о замысле нарушителей.

— Им нельзя отказать в смелости, — буркнул Паршнев. Глаза его сузились, губы сердито сжались. Враг явно уходил. Если он проскочит в залив, то пешком может быстро перейти небольшой по ширине остров. А там — граница.

Паршнев смотрел вслед мотоботу и нервно покусывал губы. Мысли, одна