Пепел - Павел Васьков

крайней мере по количеству съеденного мороженого я точно бил рекорды. Я сообщил на работу, что приболел на неопределенный срок, и кто бы смог уличить меня во лжи, если учесть, что влюбленность является одной из тяжелейших форм заболеваний.

Я забыл о Кристине, Соне, Полине, Петре, Мишеле, Романе, таинственном незнакомце, проклятой книге и обо всем прочем в моей жизни, мысль о чем могла меня отвлечь от наслаждения нахождением рядом с Алисой. С каждым днем моя пассия раскрывалась все больше, и мне это безумно нравилось. Возможно, что впервые в жизни я познал радость в простых телодвижениях, таких как прогулка по парку или выбор продуктов в супермаркете. Что уж говорить о прочих альковных развлечениях, которым мы предавались по несколько раз в день – они возвышали уровень эндорфинов в моей крови до критического, и противоядия от этой беспечной живности не пришлось ждать долго.

Через знакомых Алисы мы сняли небольшую квартирку, больше походившую на кладовку, на улице Via dell'Oca, в одной минуте ходьбы от Piazza del Popolo. Воображая из себя Графа Монте-Кристо, я вместе со своей Мерседес затер ноги до мозолей, блуждая по улицам Рима. Здесь нам обоим было комфортно. Однажды мы сидели на ступеньках спортивного стадиона возле Терм Каракаллы, обмениваясь порциями фисташкового и кофейно-шоколадного мороженого и наблюдая за тренировкой молодых атлетов. Я спросил Алису:

– Ты читаешь книги?

– Книги?

– Да, литературу!

– Знаешь, до того, как уехать из России, у меня совсем не было желания. Я вообще до сих пор не понимаю, чем я там занималась. Зачем-то училась! Зачем-то общалась с ненужными мне людьми! Грубила родителям. Странно, что дело не дошло до наркотиков.

– А сейчас желание читать появилось?

– Да, возможно, но исчезло время. Я много работаю. Не так давно я начала читать один рассказ, это был Хемингуэй. Но действия так медленно развивались, что я засыпала при каждой попытке начать читать. Кажется, действия происходили во Франции или Испании во время войны…

– «…смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».

– Да, очень похоже на общий смысл! – сказала Алиса.

Я улыбнулся. Мы немного помолчали, щурясь от палящего в глаза солнца. Она добавила:

– А у тебя как? Любишь читать?

– Любишь – не то слово. В какой-то момент литература стала неотъемлемой частью моей жизни. Я чувствовал себя, куда дискомфортнее, если забывал дома книгу, нежели, например, кошелек. Однажды судьба свела меня с необычным человеком, его зовут Мишель, он держит фамильную книжную лавку на Мойке.

– Мойке?

– Да, река в центре Питера. Он связал меня с миром книг, за что я ему безмерно благодарен. Я обязательно вас познакомлю, когда приедем домой.

Я впервые задумался о том, что скоро деньги, оставленные мне Романом, начнут заканчиваться и нужно будет возвращаться обратно в рутину. Мысль об этом доводила меня до тошноты.

– Мой дом здесь, Марк. Пускай, съемный и без надежды на завтрашний день, но здесь.

– И ты никогда не вернешься?

– Сейчас мне кажется, что никогда, но кто знает, что будет дальше.

Группа студентов в одинаковых костюмах начала разминку перед прыжками в длину прямо напротив нас, сопровождая сие действие громкими обсуждениями. Я посмотрел ей прямо в глаза и сказал почти шепотом:

– Если ты захочешь, я останусь.

Алиса отвела взгляд и ничего не ответила. Мы посидели ещё немного и пошли к выходу, взявшись за руки. Придя домой, я, молча, начал её раздевать. Я прошелся поцелуями по каждому квадратному сантиметру её тела. Мы стали одним целым, совсем ненадолго, но это были Мы. Только я и она. Обняв Алису сбоку, я взял её правую грудь в свою руку, наши ноги сплелись, и мы нежно заснули в полной тишине. Самый коварный зверь нападает без предупреждения, внезапно содрогая тишину истошным воплем.

* * *

Светлая просторная комната. Я осмотрелся. Минимум мебели. В комнату вбегает девочка в белом платье лет четырех. Она говорит мне: «Доброе утро, Папа» и улыбается. Я глажу её по голове и прохожу дальше. Длинный белый коридор. Семейные фотографии. Я захожу на кухню. Это моя жена. Рядом с ней, спиной ко мне, ещё одна девочка постарше. Моя вторая дочь. Она смотрит в окно. Все они одеты одинаково, в белые легкие платья. Я не могу рассмотреть лицо жены, но кажется, она мне улыбается. Я обращаю свой взор на старшую дочь и прошу её обернуться. Она не отвечает мне и поднимает руку, указывая жестом пальцев в окно. Я подхожу ближе и пытаюсь увидеть, то на что она указывает. На берегу небольшого озера стоит лодка и дерево. Я открываю дверь и выхожу из дома. Все вместе мы идем к лодке. Жена и девочки садятся внутрь, старшая дочь по-прежнему спиной ко мне, я не вижу её лица. Я остаюсь на берегу. Они отплывают на середину озера. Лодка начинает заполняться водой. Я стою и ничего не делаю. Лодка тонет, постепенно полностью погружаясь под воду. Я опускаюсь на колени. На обратном берегу я вижу мужчину в черном костюме и шляпе.

Следующим утром, когда мы поняли, что с завязанными глазами можем дойти от Испанской Лестницы до Цирка Массимо, было принято решение расширить радиус прогулок в Вечном городе. Мы наметили для посещения большой парк в районе аэропорта Фьюминчино, знаменитый своим древним акведуком. Взяв в аренду два городских велосипеда с корзинками, мы отправились на пикник. Периодически я намеренно пропускал Алису вперед себя, и тогда чуть не терял управление велосипедом от вида её работающих ягодиц. Когда одышка начала напоминать мне о себе все чаще, я с облегчением увидел очертания древнего Акведука, размеры которого впечатляли. Я представил, как две тысячи лет назад по нему поступала вода в Рим, снабжая десятки терм и фонтанов с водой.

Мы проехали немного вглубь парка и спрятались в невысокой траве. Под щадящим солнцем, скрывшемся за тучами, мы разложили плед и вытащили наши продукты. Все самое необходимое двум пылающим от любви сердцам: бутылочка белого вина, два вида итальянского сыра, немного прошутто и нарезанная дыня в пластиковом контейнере.

– Я не хочу думать об этом, не хочу, но постоянно думаю, – сказала вдруг Алиса.

– О чем?

– О нашем расставании. О том, что все это закончится.

– Ничего не закончится. Я здесь с тобой. И буду с тобой всегда.

– Марк. – Алиса взглянула мне в глаза, и я увидел бездонное море тоски. – Я люблю тебя.

На это я не смог