Небо красно поутру - Пол Линч

Мужчина ткнул большим пальцем себе за плечо, а потом покачал головой и улыбнулся. Давай вали.

* * *

Макен сам по себе сидел, черпая ложкой кашу внизу в таверне, когда к нему пододвинул свою плошку Гиллен. Утро, промолвил он. Макен хмыкнул. Гиллен ткнул пальцем в потолок и понизил голос до шепота. Откуда, по-твоему, Фоллер знает, где его искать?

Макен почерпал еще каши, затем взял чашку и выхлебал остаток чая в ней. Знает, да и всё.

Гиллен за ним наблюдал. В смысле, куча ж мест есть, куда человеку в бегах податься.

Макен облизнул ложку, затем отодвинул плошку от себя и встал. Куртку надел он, не глядя на второго, и после этого заговорил, уже выходя из-за стола. Бежать он может либо в одну сторону, либо в другую, сказал он. Он может отсюда выбраться, сев на судно, или же убраться из города на юг, через Епископские ворота, где его буду ждать я. Любой, кому всерьез надо отсюда драпать, насчет чего другого даже б не беспокоился.

Он уже двинулся к двери, когда его окликнул Гиллен. Эй, сказал он.

Макен остановился и полуобернулся. Чего?

Я знаю, что у тебя с глазом.

Пошел ты нахер.

Слыхал разное про то, что ты с тем человеком делал.

Гиллен рассмеялся и насмешливо поерзал в его сторону бедрами, а ошарашенный Макен резко развернулся и выхватил нож. Тошнит меня от твоей срани, сказал он. Он направился к юнцу, а Гиллен обежал стол с другой стороны и прыгнул к лестнице.

* * *

Оружие Фоллера жирно лежало на столе, словно какой-то разукрашенный зверь, слетевший неведомо на крыльях, плоть обоих стволов ярко надраена и изработана диковинными росчерками, а деревянное ложе все сплошь сборище животной резьбы, глаза и хвосты да пасти, поглощающие друг дружку так, что напоминало развертывающуюся живую картину зла. Рукоять заканчивалась головой зверя, какой-то мифической твари с клыками наизготове, словно бы чтоб пожрать руку стрелка.

Гиллен сидел в комнате над таверной, глядя, как тот разбирает пистолет. Обстановки в комнате было скудно, разве что две кровати, скамья да лежанка на одного, занимавшая другую стену. Он видел, как Фоллер вытащил его из кобуры, и подался вперед разглядеть получше, кремневый двуствольный пистолет, и посмотрел на свое собственное ружье, жалко лежавшее на кровати, кремневое одноствольное, сработанное из простого дерева и стали, хуже по всем статьям, не просто в стиле, а и по сути тоже. Он глянул на два ствола и проследовал взглядом до ударного механизма, огниво завитком вверх, словно ухо чего-то одержимого, и потом взгляд его тянулся, покуда не уперся в держателя этого оружия, не заметил Фоллерова глубокого дыхания: человек сосредоточен или, быть может, созерцает, ибо кому знать, о чем он вообще думает, а потом всякий раз чуть погодя подымал он голову и глядел в сальное окно.

Гиллен встал и тоже выглянул в окно.

Мы к причалам, стало быть? спросил он.

Фоллер и дальше разбирал себе пистолет так, будто человек с ним рядом и рта не раскрывал. Он отвинтил пластинку, и снял огниво, и положил его на стол, и вытащил ершик для чистки и бережно потыкал им в горловину пистолета, проводя им вверх и вниз, чтобы снять любой осадок пороха. Взял в руку ершик, и прочистил запальное отверстие, и протер огниво, и взял склянку, и смазал все детали. Гиллен слушал, как он дышит, да как стучат часы в коридоре, и прокашлялся.

Как это? спросил он. Заломил руки и снова положил их себе на колени. Стрелять, в смысле.

Вопрос повис в воздухе неотвеченным, а Фоллер склонил голову к окну и принялся собирать пистолет. С каждой деталью обращался он осторожно и внимательно, детали брались со стола по порядку и оглаживались длинными пальцами. Когда пистолет оказался собран, Фоллер поднял оружие, и полувзвел каждую камору, и повернулся, и обратил рабочий конец пистолета на лицо Гиллена. Молодой человек уставился в фыркающие полости оружия.

Ты никого не убивал, правда? спросил Фоллер. Пистолет он снова положил на стол.

Гиллен откинулся на спинку стула. Видал только.

Видал, как убивают?

Из ранца, висевшего на спинке стула, Фоллер извлек мешочек и положил его на стол рядом с пистолетом. Хотя ты для такого не годишься.

А вот и гожусь.

Ты из тех, кто полошится.

Фоллер посмотрел на него, и усы его поднялись так, что встретились с носом, ибо он улыбнулся. Из мешочка он вытащил сверток, в котором лежала коробка патронов, и положил ее на стол. Быть последним, что человек видит перед тем, как умрет, сказал Фоллер. Больше ни от чего не почувствуешь себя таким живым.

Это в каком смысле?

Фоллер поднял пистолет и нацелил стволы к потолку. Скусил патрон, и высыпал немного пороху на полку, и закрыл огниво, а остаток пороха высыпал в ствол, а после того подержал перед собой пистолет, любуясь им.

Миг что надо, сказал Фоллер. Быть единственным судьей этого человека на земле. Встречаешься с ним взглядом, и там такое понимание, с каким ничто не сравнится.

Глаза Гиллена отвлеклись на темное пятно, расползшееся по стене, и он выглянул в окно на редевший туман. В уме увидел он лицо Койла, возвысившееся над ним, и втянул воздух. Убивать дело грязное, сказал он. Нету в нем удовольствия.

Фоллер Гиллену улыбнулся. А тебе почем знать?

Молодой посуетился руками. Фоллер зажал между указательным и большим пальцами боеприпасы к пистолету, две пули толстые и округлые, как мраморки. Каждую опустил в ствол, и взял шомпол, и протолкнул пули в глотку пистолета, и встал, и вытянул руку, охвативши ею тушку оружия, и длинным большим пальцем поставил каждую камору на полувзвод. А после надел шляпу.

* * *

Койл бесцельно брел по городу. Ступни болели у него ужасно, как будто ноги очень старались, ей-же-ей, втянуть человека в землю. Туман теперь разрывался на волокна, обнажавшие рабочие шумы города, лязг карет и двуколок да лай мужских голосов. Он сунул руку в карман нагрести овса, и зерна осели у него на языке опилками. Он подошел к конской колоде, и быстро зачерпнул себе в рот воды, и пристальный взгляд проходившего благородного господина презрел.

Солнце набирало силу над мгою, а потом пошел дождь. Он потуже натянул шляпу, и застегнул куртку, и встал в дверях