Блуждающая мина - Анатолий Филиппович Полянский

«М». Воронов предположил, что это имя святого, и не ошибся. За буквой шли три одинаковые цифры «111» и «888». Что бы это могло значить? Ясно одно: к тексту они не относятся.

— И что же оказалось, — закончил капитан первого ранга, — раскрываю «Святое евангелие» на разделе «От Луки. Святое благовествование», беру первую главу, ведь цифры 111. Пробую. Все сходится. Шифр раскрывается, как ясно написанная книга. Буква показывает раздел, например, «М» — «От Матвея», а цифра главу — «888» — глава восьмая. Как видишь, батенька, просто и ясно.

Подойдя к столу, Воронов взял одну из многочисленных бумаг и со словами «Вот тебе текст первой радиограммы» протянул ее Родионову. Тот прочел: «Семнадцатый убит. Выполнение операции задерживается отсутствием минера».

— Ага-а, — протянул капитан-лейтенант, — теперь ясно, кого ухлопали наши патрули, — их минера... Понятно, понятно, — повторил он в раздумье. — Вот почему они хотели использовать старшину первой статьи Блинова. Ведь он же опытный минер, и диверсанты, безусловно, знали об этом от Бельчиковой.

— Вот вторая, — подал Воронов другой лист, — та, что пионеры перехватили.

В новой радиограмме с пропусками стояло: «Произошла задержка... нельзя... скорее... ждем».

— И, наконец, перехваченная сегодня. Она, пожалуй, для нас самая существенная.

Родионов взял новый лист: «Высылаем тридцать третьего. Встречайте завтра вечерним. Пароль обычный. В пятницу — вариант второй операции «Мина». Исполнение и результаты донести немедленно».

— Значит завтра в ночь, — медленно проговорил Родионов.

— Именно в эту ночь, батенька. И ты знаешь почему?

Воронов отложил трубку и закурил папиросу.

— Догадываюсь. Этой ночью к нам приходят с визитом иностранные военные корабли.

— Вот именно. Теперь ты понимаешь, Константин Иваныч, насколько серьезен этот вариант второй операции «Мина»?

— Понимаю, товарищ капитан первого ранга. Не допустим!

Агент номер тридцать три

Пассажирский поезд медленно подкатил к перрону городского вокзала. Из одинаковых, похожих друг на друга зеленых вагонов на перрон торопливо высыпали пассажиры. Чемоданы, узлы, цветы — все смешалось в один кипучий разноцветный поток. Раздались громкие крики, восклицания, поцелуи, смех. И нельзя уже было разобрать, где здесь приехавшие и где встречающие. Говорливая толпа, шумя и толкаясь, устремилась к выходу. Как мотыльки, запорхали белые фартуки носильщиков.

В огромном людском потоке Мамедов едва не потерял из виду «дядю Васю», который терпеливо кого-то поджидал на перроне. До прихода поезда толстяк немного походил возле вокзала, а потом удобно устроился у газетного киоска, расположенного у выхода с перрона. Мамедов, одетый в гражданское платье, занял наблюдательный пункт как раз напротив, под большими электрическими часами, но как только приехавшие заполнили перрон, он передвинулся поближе к выходу. Теперь от него до толстяка было не более двадцати метров. И все же лейтенант беспокоился, зная, что перед ним опытный противник.

Толстяк с безразличным видом стоял у киоска. Но Мамедов заметил, что из-под опущенных век он внимательно окидывает взглядом прохожих. Вот толстяк, очевидно, кого-то заметил и не спеша тронулся с места. Лейтенант устремился следом, расталкивая руками пассажиров. «Дядя Вася» шел спокойно и только у выхода, где стояли перронные контролеры, будто случайно зацепил плечом низенького, невзрачного на вид человека в короткой дохе с папиросой в зубах. Извинился и тут же спросил который час. Человек в дохе глянул на ручные часы и ответил:

— Скоро будет восемь.

— Ваши, наверное, отстают.

— Нет, точно восемь, как одна минута. Мои идут без ошибок.

Наметанное ухо Мамеда уловило необычность этого диалога. «Пароль», — догадался он и взглянул на часы, которые показывали уже без двадцати девять. А человек в дохе, очевидно, тут же показал толстяку часы со светящимся циферблатом без восьмерки. В наступившей темноте это было нетрудно проделать.

Между тем толстяк нагнулся к человеку в дохе, будто прикуривая, и, как показалось Мамедову, что-то быстро сказал ему. Тот кивнул головой, и они разошлись. На миг лейтенант растерялся: за кем же следить? Но тут же сердито выругал себя. Толстяка сейчас перехватят у вокзала, ибо он сыграл свою роль, и Родионов решил не распылять силы. Так оно и произошло. Мамедов успел заметить, как два офицера в кожанках (он узнал товарищей из отдела) молча пристроились возле толстяка. Тот оглянулся, почуяв неладное, рванулся в сторону, но они бережно взяли его под руки и повели к машине. Мамедов же продолжал наблюдение за человеком в дохе. Тот взял такси и поехал в гостиницу «Центральная». Там он зарегистрировался, предъявив командировочное удостоверение и паспорт на имя инженера Сидоренко.

— Будете проживать в 37 номере, — с этими словами дежурная по гостинице протянула ключ.

— Скажите, пожалуйста, а где это? — спросил человек, назвавшийся Сидоренко, простодушно улыбаясь и показывая ряд крепких, чуть тронутых желтизною зубов. Девушка пояснила, что следует подняться по лестнице на второй этаж.

— A y вас не будет номера внизу? Я как-то предпочитаю быть ближе к земле.

Опять сверкнула широкая желтозубая улыбка. «Зачем ему низ понадобился?» — подумал Мамедов, слышавший весь разговор. Он с безразличным видом стоял немного в стороне с газетой в руках, словно поджидая кого-то.

— К сожалению, первый этаж весь занят, — извиняющимся тоном ответила дежурная.

— На нет и суда нет.

Сидоренко взял ключ и направился вверх по лестнице. Проследив, как он вошел в свой номер, Мамедов медленно прошелся мимо одинаковых белых дверей, выстроившихся по обе стороны коридора, и сел на диван.

Прошло более часа. Мамедов уже, наверное, в пятый раз перевернул газету, прочитанную вплоть до объявления о разводах, и с тоской посмотрел на пустынный коридор. Время тянулось бесконечно медленно. А обитатель 37 номера, как видно, и не собирался покидать гостиницу. По крайней мере, он не подавал никаких признаков жизни. Лейтенант несколько раз подходил к двери, прислушивался. Из комнаты не доносилось ни звука. Мамедова охватило нетерпение.

В лестничном пролете показалась широкоплечая фигура в черном пальто. Лейтенант обрадовался, узнав Родионова. Тот ленивой походкой прошел мимо номеров и остановился недалеко от лейтенанта, словно рассматривая висевшие на стене правила поведения в гостинице.

— У вас не будет прикурить? — спросил он, вытаскивая портсигар. И пока Мамедов, ломая спички, торопливо добывал огонь, Родионов оглянулся кругом и тихо спросил. — Здесь?

— Так точно. Номер 37.

— Давно?

— С час.

— Многовато.

Родионов затянулся папироской, громко поблагодарил и, шепнув «Продолжай наблюдение, я буду внизу», так же спокойно удалился.