В поисках рая. Экспедиция «Кон-Тики» - Тур Хейердал

Ионе и его друзья все-таки подвели нас. Ведь они должны были знать, что на зеленый, молодой бамбук нападает жучок. Только желтый бамбук, да еще вымоченный неделю в соленой воде годится для постройки. Видно, они не верили, что мы задержимся здесь надолго.

А пыль все летела и сыпалась, сыпалась и летела. Что ни день — генеральная уборка. Но толку мало. Кончилась бамбуковая идиллия. Ее уничтожили пыль и комарье, пауки и плесень.

Правда, было у нас одно утешение — Пото. На маркизском диалекте «пото» — «кот». Наш Пото был чудесным полудиким котом. Полосатая шубка, пушистый хвост, мягкая походка хищника… Он пришел к нам, надеясь поохотиться на мышей и ящериц. Из окна мы хорошо видели, как он в первый раз крался к нашей кухне. Внимательно все обнюхал, подобрал крошки от кокосового ореха, еще что-то.

На каменном столике стояли в ореховой скорлупе густые сливки, которые мы готовили сами. Лив натирала теркой кокосовый орех, кашицу заворачивала в кокосовую пеньку и выжимала жирный сок. Он играл немалую роль в нашем домашнем хозяйстве и вполне заменял настоящие сливки.

Вскочив на стол, Пото сунул мордочку в скорлупу. За всю свою кошачью жизнь он не пробовал такой вкусной еды! Вылизав миску начисто, кот аккуратно умылся лапками и игриво покатался по камню. И видно, услышал какой-то шум из хижины, так как в следующий миг его уже не было.

Но назавтра Пото явился снова и смело прыгнул на стол, где его ожидали сливки. С тех пор он стал наведываться к нам каждый день.

Как только Лив садилась тереть орех, из леса выходил Пото. Любопытный кот не мог надивиться на странное двуногое создание. Он ложился на каменную ограду и смотрел оттуда на Лив. Но мало-помалу дикарь становился все более ручным и наконец до того осмелел, что стал подкрадываться за кокосовой массой к ногам Лив. Однако тут стали ревновать наши единственные домашние животные — две молодые курицы, которые всегда расхаживали с таким важным видом, словно воображали себя петухами, и поминутно схватывались между собой так, что только перья летели. Когда Пото посягнул на крошки, которые драчуньи считали своим достоянием, ему пришлось отступить. Казалось, в лес катится пушистый мяч, преследуемый по пятам разгневанными птицами.

Чтобы умиротворить девиц, мы раздобыли в деревне петушка. Но когда мы поставили отважного рыцаря на землю между двумя «вахинами», юный красавец встретил далеко не любезный прием. Они задали ему такую взбучку, что он еле унес ноги в лес, где появление петуха очень обрадовало диких собак… А наши отнюдь не женственные куры, выпятив грудь, вышагивали по двору, чрезвычайно гордые своей победой. Этак они скоро даже нам перестанут дорогу уступать!

Они неслись, но явно стыдились этого. Чтобы найти яйцо, нам приходилось обыскивать чуть ли не весь лес. Найдешь, а оно уже протухло. Но мы все им прощали; все-таки хоть какая-то компания!..

Бывало, только удивишься — что это на дворе пусто, как уже из лесу или из-за каменной стены бесшумно крадется Пото, а откуда-то сверху, громко хлопая крыльями, летят воинственные подружки.

У Пото был закадычный друг, которого мы назвали Леонардом. Леонард был примерно того же возраста, только порыжее и более робкий. Пото каждый день приводил друга к нашему участку и преспокойно шагал через двор к кухонному навесу. Оттуда он оглядывался на Леонарда, как бы зовя его, но тот боязливо жался к ограде. Как ни заманивал Пото приятеля, рыжий дальше стены не шел, предпочитая издали смотреть, как Пото с наслаждением уписывает вкусное угощение — разумеется, если в это время не было поблизости кур.

И еще один приятель завелся у нас — ящерица Гарибальдус. Большой, с новорожденного котенка, он лихо расправлялся с насекомыми, не отступая даже перед коварной тысяченожкой. Нельзя сказать, чтобы Гарибальдус охотился бесшумно: он топал по стенам так, что источенный жуками бамбук жалобно скрипел и посыпал нас пылью. А когда мы ложились спать, Гарибальдус устраивал на потолке целый концерт: пищал, шипел, квакал.

Родители явно не приучили его к чистоплотности — с потолка нет-нет да летели вниз лепешечки, и почему-то всегда на мою голову! По-моему, он это делал нарочно. Сколько бы я ни менялся местами с Лив, это меня не спасало. А стоило мне ударить кулаком по столу и пригрозить, что я сейчас посажу безобразника в формалин, как Гарибальдус, весело хохоча, исчезал в какой-нибудь щели в потолке.

Пока мы никуда не ходили, привязанные к дому болезнью, у нас не было другой компании. С четвероногими и пернатыми друзьями были связаны все события нашей однообразной жизни; островитяне неделями не появлялись в долине. В листве деревьев обитали птахи, а по соседству с нашим участком ходила дикая лошадь с жеребенком, но они были уж очень робкие. А однажды к нам во двор забрели крабы! Мы даже поймали несколько штук. Вдали от моря, в сердце острова! Для меня это было полной новостью.

Были у нас и враги. Самые страшные из них — комары. Комары и отец Викторин. Мы прятали ноги в мешки, кутались в пледы — все равно кожа была бугристой от жгучих укусов. Порой нами овладевал садизм. Мы давали комарам как следует напиться крови. Раздувшись, словно шары, они летели, сытые, довольные, к окну. Но теперь ячея сетки не пропускала их! И мы расправлялись с кровопийцами…

Часто за окном гудела целая туча комарья. Стоило приставить к сетке палец, как они, вытянув свои хоботки, тысячами бросались на добычу. Подразнив их всласть, мы хватали какого-нибудь мучителя за хоботок и втаскивали внутрь. Вот бы отца Викторина так…

Нередко боль в ногах вынуждала нас лежать. Иногда мы все-таки, прихрамывая, выходили на добычу в лес. Но вдруг обнаруживалось, что с фруктами дело плохо! Все плодоносящие бананы срублены, на хлебном дереве — ни одного плода. Ох, как нам хотелось есть! И какая же была радость, когда звонарь приносил рыбу! Только тот, кто голодал, поймет нас. Обычно человек в цивилизованном обществе настоящего голода не знает, он жалуется на голод перед обедом, когда его одолевает аппетит. Для него еда уже не то неземное наслаждение, каким она, наверно, была в прошлом.

Меч-рыба… С каким удовольствием мы ее ели! Конечно, можно приготовить дорогое, изысканное блюдо. Безусловно, будет вкусно. Но и только. Тот, кто по-настоящему голоден, стряпает проще, а получается блюдо, о каком