Троя. Мифы, история, археология - Олег Ивик

Завершив строительство и не дождавшись обещанной платы, оба бога отправились восвояси, но обиду не забыли. Через некоторое время «Аполлон наслал на Трою чуму, а Посейдон – морское чудовище, приносимое приливом и похищавшее всех встречавшихся на равнине людей»{264}. Кроме того, Посейдон устроил в окрестностях города наводнение, уничтожившее посевы{265}. Аполлон этой местью в основном и ограничился – он оказался не слишком злопамятным и в Троянской войне поддерживал Илион. Что же касается Посейдона, он так и не простил жителей Трои и активно помогал ахейцам.

А пока что троянцам пришлось разбираться сразу с двумя напастями: чумой и морским чудовищем. Чудовище это вело полуводный образ жизни – по крайней мере, оно вполне успешно перемещалось по суше, хотя и было водоплавающим и иногда именовалось «китом»[53]. Дело в том, что с китами (не считая дельфинов) греки, как и жители Малой Азии, практически не были знакомы. Большие киты – сейвалы, кашалоты… – из океана в Средиземное море, тем более в его восточные воды, заходят редко; «малые полосатики», достигающие 10 метров в длину, хотя и живут в Средиземном море, но тоже предпочитают его западную часть. Поэтому греки, не заморачиваясь тонкостями классификации, для всех загадочных морских гигантов имели одно общее слово κῆτος, созвучное κεῦθος; (глубины). «Киты» греческой мифологии совсем не обязательно были представителями отряда китообразных.

Диодор пишет: «Появляясь внезапно, чудовище похищало тех, кто находился на побережье или возделывал землю в приморской области»{266}. Так называемый «Первый Ватиканский мифограф»[54] сообщает, что напавшее на Трою чудовище «опустошало весь город»{267}. Но будь оно настоящим китом, от него страдали бы лишь рыбаки и мореходы, да и те могли воздержаться от выхода в море, пока проблема не разрешится. Известно, что позднее, когда с «китом» вызвался сразиться Геракл, для защиты героя на Троянской равнине был построен высокий вал – и это явное свидетельство того, что ему предстояло биться на суше{268}.

Подробное описание чудовища оставил в III веке н. э. Филострат Младший. Правда, писатель чудовища не видел, а видел картину, на которой оно было изображено. Но это зрелище потрясло его, и он пишет:

«…Глаза у него страшные, круглые; они вращаются как гончарное колесо, и страшно смотрят они в даль; кожа над его бровями колючая, как заросль аканта, и страшно собирается над его глазами, для того чтобы остро выступающая пасть его могла показывать три ряда острых зубов… (…) Тело чудовища извивается кольцами не один раз, а во многих местах; те части, которые скрыты водою, точно нельзя рассмотреть из-за морской глубины, а другие, которые выдаются над водою, непривычный к морю человек мог бы счесть за островки. Мы застали чудовище, когда оно лежало спокойно; теперь же, двигая кольцами своего туловища, в страшнейшем волнении оно поднимает огромные волны с ужасным шумом, хотя само море спокойно»{269}.

Напуганные эпидемией чумы и бесчинствами «кита», троянцы вопросили оракул Аполлона и выяснили, что для прекращения напастей на съедение чудовищу надо отдавать связанных троянских девушек. Подданные Лаомедонта так и поступили. Настал черед и дочери Лаомедонта Гесионы. Если верить Аполлодору, оракул сразу указал на царевну{270}, но по сообщению Гигина, ее жребий выпал, «когда многие были уже съедены»{271}. Есть и такая версия, что горестный жребий Гесионе не выпадал (или же она как царская дочь вообще не участвовала в жеребьевке), а на смерть были обречены три дочери некоего троянца Фенодаманта. Но возмущенный отец убедил сограждан вместо его дочерей отдать чудовищу дочь виновника всей этой истории (что было вполне справедливо). Лаомедонт вынужденно согласился, однако идеи справедливости были ему чужды, и он в гневе приказал отправить дочерей Фенодаманта на Сицилию, «чтоб там зверям их на съеденье отдали» – об этом пишет Ликофрон в поэме «Александра».

Сицилия находится очень далеко от Трои, и совершенно непонятно, почему царь не захотел осуществить свою месть в более доступных землях, где он бы мог проконтролировать исполнение приказа. В результате девушки остались живы. Они обустроились на новом месте и стали жрицами Афродиты. А одна из них, вступив в связь с богом местной реки, родила сына, который основал целых три города{272}. Это была первая волна троянской эмиграции в Италию.

Но как бы то ни было, дочь Лаомедонта Гесиона оказалась отданной на съедение чудовищному порождению моря. Ее привязали к скале, и дело могло кончиться плохо, но в это время мимо Трои проплывал Геракл. Герой отвязал девушку, отправился в город и предложил Лаомедонту избавить Трою от напасти. Лаомедонт радостно принял предложение героя и обещал ему своих знаменитых коней и руку дочери, а троянцы воздвигли на равнине защитный вал. Вал этот не уберег героя, и он был проглочен своим врагом, но Геракл не растерялся и поразил зверя изнутри. «Кит» издох, герой выбрался наружу невредимым, и единственной его потерей в этой битве была шевелюра – в утробе «кита» Геракл облысел. Правда, насколько известно авторам настоящей книги, бесчисленные изображения героя этот факт не отражают – Геракл всюду представлен с густыми волосами. Однако, Ликофрон в своей поэме сообщает, что волосы героя «от пара пали на землю»{273}. А философ-скептик II века н.э. Секст Эмпирик упоминает облысение Геракла во время битвы с «китом» как общеизвестный факт{274}.

Геракл убивает «кита». Греческий сосуд, VI в. до н. э.

Город был спасен, царская дочь – тоже. Но история с Посейдоном и Аполлоном ничему не научила скаредного Лаомедонта – он снова пожалел знаменитых коней и отказался расплатиться со своим спасителем. Гомер говорит о Лаомедонте:

Много добра ему сделал Геракл, а его разбранил он

И лошадей не отдал, для которых тот шел издалека{275}.

В то время Геракл не мог покарать обидчика – он спешил по своим делам, да и армии, способной взять «высокотвердынную Трою», у него не было. Герой уплыл восвояси, но через некоторое время вернулся с войском. Оно было даже по тем временам очень скромным. Аполлодор пишет: «Геракл отплыл к Илиону на восемнадцати пятидесятивесельных кораблях, собрав войско из самых отборных мужей…»{276} Гомер сообщает, что кораблей было всего шесть{277}. Для сравнения: войско Агамемнона, осаждавшее Трою всего лишь полувеком позже, пришло сюда, если верить Гомеру,