Ворон Бури - Бен Кейн

Крики. Возгласы. Звуки погони.

— Скиткары, — сказал я, глядя на двух мужчин, бегущих в нашу сторону. Я говорю «бегущих» — тот, кого Векель ударил коленом, отставал от своего друга на тридцать шагов и едва ковылял. Впереди был ирландец, который потянулся за ножом. Нож был уже у него в руке, и он держал его так, словно не впервые участвовал в драке.

— Третий еще не отдышался, — уверенно сказал я. — По крайней мере, мы не будем в меньшинстве.

— Неужели?

Мое внимание последовало за взглядом Векеля, мимо хромого, и я застонал. Медленно из-за поворота выходил ирландец, которого я ударил.

— Надо бежать, — сказал я, ища глазами переулок, хотя бы щель между домами. Куда они ведут, я понятия не имел, но где угодно было лучше, чем драться с ножами, двое против троих.

— Хочешь — беги.

Я не мог в это поверить. Векель шел навстречу нашим преследователям, сжимая свой железный посох обеими руками, как боевую дубину.

— Что ты делаешь? — крикнул я.

— Выбираю свою собственную нить.

— Векель!

— Я устал от того, что меня называют рагром или эрги. Устал. — В голосе Векеля была настоящая ярость. — Этим людям нужен урок вежливости, и я им его преподам.

Не в первый раз я решил, что отчасти мой друг стал витки потому, что таких людей — которых боятся, уважают и презирают — обычно оставляют в покое. Женоподобным мужчинам, которые не были витки, приходилось гораздо труднее.

Векель продолжал идти.

Передо мной встал суровый выбор. Бежать и оставить своего старейшего друга на растерзание, или остаться и закончить с кишками, украшающими улицу. Первое было слишком ужасно, чтобы даже рассматривать, второе — легко представить.

Выругавшись под нос, я поспешил догнать его.

— Это плохая идея.

— Не если мы доберемся до первого раньше его товарищей.

Он был прав. Выхватив сакс, я перешел на рысь.

Векель не отставал.

Первый увидел, как мы несемся на него, словно две собаки, загоняющие зайца, и обернулся, ища глазами своего друга. Тот был еще в тридцати шагах. Потеряв мужество, мужчина попятился, держа сакс наготове.

Это было нехорошо. Двое на двое — исход мог быть любым, а тот, что не отдышался, скоро присоединится к драке. Он и тот, что получил коленом в яйца, может, и были немного выведены из строя, но, оказавшись в меньшинстве, мы с Векелем рисковали получить ранения или погибнуть.

Я бросился бежать.

Ирландец, на лице которого выделялся много раз сломанный, расплющенный нос, ускорил свое отступление.

Я победно закричал и продолжил погоню. Мы догоним его раньше, чем подоспеют его товарищи.

Что-то шевельнулось у меня под левой ногой, сдвинулось, и в следующий миг я уже падал. Я рухнул на землю, на левый бок, но каким-то образом удержал сакс. Пытаясь подняться, я услышал смех ирландца. Я также услышал, как он приближается, обещая перерезать мне горло. И тут появился Векель, вопя как банши и размахивая своим посохом, как берсерк в боевом безумии.

Я перекатился и встал. Ирландец решил не драться с Векелем, а отступил, чтобы присоединиться к тому, что получил коленом в яйца. Тот, что не отдышался, нашел в себе резерв энергии; он тоже был уже почти здесь.

— Идеи? — спросил я.

— Ты бери Сломанного Носа. Я возьму того, кому я врезал коленом по яйцам.

— А третий?

— Кто первый закончит, тот его и получит.

У меня вырвался смешок. Это было безумие, безумие Локи, и это происходило наяву.

Мы сблизились.

— Я отрежу твой бод салах и скормлю его тебе, — прохрипел ирландец.

Сломанный Нос ничего мне не сказал, просто пошел на меня с ножом, нанося вспарывающий удар, который распорол бы мне живот, если бы я не отскочил. Я дико взмахнул ножом ему в лицо, но был слишком далеко, и он усмехнулся. Где-то рядом, я слышал, Векель нараспев читал заклинания.

Снова Сломанный Нос атаковал, нанося рубящий удар, а затем превратив замах в быстрый выпад. Каким-то образом я увернулся, уже жалея, что у меня нет опыта таких бойцов, как Имр, Торстейн или Мохнобород. Я едва мог держать его на расстоянии вытянутой руки. Односторонний бой скоро закончится. Я сделал шаг назад, словно это могло помочь.

На губах Сломанного Носа заиграла предвкушающая улыбка.

— Готов умереть, сельдежор? — спросил он.

Я приготовил клинок для еще одной тщетной попытки. В голове роились мрачные образы. Локи, помирающий со смеху. Один, равнодушный, вероятно, даже не наблюдающий за этим жалким состязанием. Норны, спорящие, кому из них перерезать мою нить. Я надеялся, что мой конец будет хотя бы быстрым, без многодневных мучений, пока рана гниет.

Взмах. Сломанный Нос пошел вперед. Я отступил, нанося выпад и промахиваясь. Удар.

За спиной моего противника, самое желанное из видений, — Векель с высоко поднятым посохом. Посох опустился, со всей силы, ударив Сломанного Носа по затылку. Железный посох был недостаточно тяжел, чтобы проломить ему череп, но глаза его закатились, и он рухнул.

Я огляделся в поисках того, кому досталось по яйцам. Он лежал в засохшей грязи, тихо постанывая и снова сжимая пах. Исполнившись уважения к Векелю, я поискал глазами норманна, которого ударил. К моему изумлению, он тоже лежал на земле, а вокруг него валялись осколки разбитого кувшина. У меня мелькнуло видение гибкой, чернокожей фигуры, исчезающей в боковом переулке.

Изумленный, я взглянул на Векеля.

— Это был бламаур?

— Если только у него в Дюфлине нет брата-близнеца, то да.

— Зачем ему нам помогать?

— Может, потому что мы не обращались с ним как со скотиной?

У меня не было времени обдумать это. Каким-то образом тот, что получил по яйцам, поднялся и с ножом наготове бросился на ничего не подозревающего Векеля. Я с силой толкнул друга в сторону и, не раздумывая, ударил нападавшего, когда тот ринулся вперед. Мой сакс вошел в него так же легко, как нож в курицу для похлебки. Он сложился пополам, охнув, и налетел на меня. Я уперся, не выпуская сакс, а затем вогнал его еще глубже. Он закричал, все силы покинули его, и он рухнул. Мой сакс вышел с характерным, свистящим звуком. Я ошеломленно уставился на него; все лезвие было красным. Такой же цвет быстро расползался вокруг рук того ирландца, сжимавших его