Ворон Бури - Бен Кейн

не думать об этом, но не смог. Векель выделялся из толпы. По его возвращении в Линн Дуахайлл в качестве витки Гуннкель шутливо заметил, что слепой увидел бы его даже ночью. «Он был не так уж и неправ», — подумал я, глядя на своего друга. Пара вопросов на берегу реки, и станет известно, что Векель на борту «Бримдира», а где он, там и я. Если товарищи убитого мной человека не приложат никаких усилий, то трудно представить, как они нас не найдут, и скоро.

Потом я подумал о побеге. Покинуть корабль, покинуть Дюфлин, и я буду в безопасности. В безопасности от мести, это правда, но куда мне идти? Линн Дуахайлл был очевидным выбором, хоть я только что его покинул, но там я рисковал быть пойманным Кормаком и, возможно, подвергнуть опасности и Асхильд. Третий вариант, присоединиться к команде другого корабля, имел мало шансов на успех из-за отсутствия у меня морских навыков и боевого опыта.

Время шло, а я не мог придумать ничего лучше, чем оставаться на месте и надеяться на лучшее. Пережевывание своих проблем утомляло, и давно уже стемнело. На берегу реки было тихо, в городе тоже. Морось прекратилась, и мне было тепло в плаще. Веки неминуемо тяжелели. Я несколько раз ущипнул себя, а когда это не помогло, встал. День и так прошел достаточно плохо. Заснуть — значило бы окончательно потерять уважение не только Ульфа, но и других дозорных. Желая не сжигать все мосты, я ходил взад-вперед, наблюдая за берегом и думая о счастливых моментах своего детства.

Когда солнце показалось над восточным горизонтом, Ульф, крадучись, прошел по палубе. Я все еще не спал и встретил его кивком. Он не смог скрыть своего разочарования; очевидно, он ожидал застать меня храпящим. Когда он потом велел мне отдохнуть, я решил, что он не считает меня полным нидингом. Я ухмыльнулся и пошел занять его место, на полпути по палубе, рядом с Хавардом. Его храп не помешал мне погрузиться в желанное забытье.

Боль в ребрах. Я вскрикнул. Еще один пинок, и я грубо проснулся. Я пошевелился и увидел, что надо мной стоит Имр, его правая нога уже отведена назад.

Я протестующе поднял руку.

— Стой!

— Почему? — Он пнул меня снова. — Ты — конский навоз, а ума у тебя как у курицы.

Я с трудом сел.

— Ульф рассказал тебе о моей драке.

— Он лишь подтвердил, что это был ты.

— Я не понимаю. — Я встал на ноги, благодарный за то, что меня больше не пинают, и благодарный, что Векель стоит рядом с Имром.

Удар по лицу.

— Я только что слышал эту печальную историю в зале Сигтрюгга. Не то, что мне хотелось или нужно было слышать с больной головой.

— В зале Сигтрюгга? — Я ненавидел то, как глупо я звучал.

— Норманн, с которым ты дрался, Бьярн, знаком с Сигтрюггом. Человек, которого ты убил, был его другом.

Смерть наступила раньше, чем я ожидал.

— Убил?

— Он умер ночью. Поэтому Бьярн и примчался в ярости к Сигтрюггу. Его история такова: вы с витки затеяли драку с ним и его друзьями в какой-то грязной корчме, а когда они выгнали вас, на улице завязалась потасовка. Ты ударил его друга ножом, а потом сбежал.

— Ложь, — прорычал я.

— Так ты не бил его друга ножом? — Кулаки Имра сжались.

— Бил, но он врет о том, как это случилось.

— Тогда выкладывай.

Меня окружили суровые лица. Многих я теперь мог назвать по именам. Торстейн. Мохнобород. Хравн. Одд Углекус. Две-брови. Карли. Хавард. Лицо Ульфа было таким же злым, как и вчера вечером. Ни на одном из них не было и тени дружелюбия.

Пытаясь сохранить самообладание, я сказал:

— Я вышел по нужде из корчмы. Когда я вернулся, трое из них приставали к Векелю.

— Трое? — потребовал ответа Имр.

— Норманн и двое ирландцев. Была небольшая потасовка, только кулаками, и мы убежали. — Я продолжал, излагая все в точности, как помнил, до того момента, как наши трое противников оказались на земле.

— Ты говоришь, бламаур помог тебе? — Я упомянул, что говорил с ним в корчме. Имр склонил голову. — Странно, не так ли?

— Мы обращались с ним по-человечески, — сказал Векель.

— Зачем? Он тралл, как и любой другой.

— Он тоже человек, — сказал Векель. — Не то чтобы ты когда-нибудь об этом думал.

Имр уставился на него, не совсем веря своим ушам, а затем фыркнул от смеха.

— Это объясняет, как два молокососа-сельдежора вроде вас одолели троих. Бламаур ударил одного сзади, а витки каким-то образом справился с двумя в одиночку.

Я покраснел, но отрицать было нечего.

— Да.

— Так как же один из них получил клинок в живот?

— Все было кончено, или мы так думали. Потом один из ирландцев поднялся и бросился на Векеля. Он собирался ударить его ножом в спину.

Рычание. Злобный гул. Взгляды на Векеля, который кивнул, подтверждая мои слова.

— Что ты сделал? — потребовал ответа Имр.

— Я оттолкнул Векеля и ударил ирландца. Это была самооборона. Он несся на меня с кинжалом. Я не хотел его убивать. — Я не упомянул о том, что вогнал сакс поглубже, чтобы уж наверняка.

Свинцово-серые глаза Имра впились в мои, как тиски. Наконец он заговорил.

— Я тебе верю.

Я выдохнул, выпустив долгий вздох, но нервы все еще были натянуты, как нить, испытуемая грузилом ткацкого станка. Одно испытание было пройдено, но на его место пришло другое. Я знал это так, словно Хугин и Мунин сидели на плече Имра, передавая послание от Одина.

— Что Сигтрюгг сказал об этом? — спросил Векель.

— Он был не в восторге, — ответил Имр, — но сказал, что такое случается, и что найти виновного — все равно что пытаться отыскать одну овцу в стаде.

Все уставились на Векеля с его украшениями, подведенными глазами и женским платьем.

— Бьярн рассмеялся, — продолжал Имр, — и сказал, что один из них был витки, и он уже выследил его до корабля под названием «Бримдир».

Я вздохнул.

— И Сигтрюгг посмотрел на тебя.

— Да. И был не слишком доволен.

«Теперь я враг двух королей, Маэла и Сигтрюгга», — мрачно подумал я.

— Что он собирается