100 великих загадок Крыма - Николай Николаевич Непомнящий

что четко просматривался позвоночник. В районе головы болтались остатки легких, с которых при подъеме стекала кровь. Следы зубов четко просматривались по обоим бокам, причем расположены были симметрично. Голова дельфина была сильно деформирована, равномерно сжата со всех сторон, как будто ее пытались протащить в узкое отверстие. Глаз не было видно, и деформированная часть имела белесый цвет, напоминающий цвет рыбы, вытащенной из желудка другой рыбы.

Осмотр дельфина продолжался не более трех минут. Вид дельфина и текущая кровь вызвали сильнейшую панику среди рыбаков. Один из них обрезал сетку, дельфин упал в море, и рыбаки на полной скорости ушли из этого района домой.

Вскоре после этого, весной 1991 года, рыбаки привезли другого дельфина с аналогичными следами зубов на теле. Вытащили его из сети, которая была установлена приблизительно в том же месте, где нашли предыдущего покусанного дельфина.

Поскольку в местной литературе факты обследования дельфинов излагались однобоко, мы решили привести и менее часто публикуемые выводы. В одном случае складывалось впечатление, что брюхо дельфина было вырвано вместе с ребрами одним укусом – сквозь страшную рану просматривался позвоночник, во втором – на голове погибшей особи имелись полукруглые вырезы, напоминающие следы челюстей хищника.

Голову последней «жертвы морского змея», хранившуюся в холодной комнате Карадагского филиала Института биологии южных морей, между прочим, видел еще в начале августа 1991 года известный крымский географ А.В. Ена, сделавший эскизы и любопытные дневниковые записи. По его расчетам, ширина пасти гипотетического хищника достигала всего 15 сантиметров, поэтому нельзя исключать, что труп дельфина объели мелкие черноморские катраны. Правомочна и другая версия – животное попросту угодило под винт моторной лодки. На эти размышления наводят ровные края ран. Времена стояли суровые, электричество отключали, холодильник однажды вышел из строя, что закономерно повлекло за собой гибель для науки упомянутого артефакта, так и не дождавшегося, пока им заинтересуются специалисты-океанологи… Но характер травмы заставляет вспомнить о редких случаях заходов из Средиземного моря опасных хищников – голубой акулы и рыбы-молота. И такое до сих пор случается, хотя это и трудно осознать. Кто сейчас способен поверить, например, что близ берегов Карадага отмечали экзотическую меч-рыбу и даже находили ее икру? Между тем это научный факт.

В свете сказанного привлекает внимание происшествие, случившееся 12 августа 1992 года. В этот день работник Феодосийского горсовета В.М. Бельский купался в море. Вынырнув, он огляделся и, к ужасу своему, увидел неподалеку огромную змеиную голову размером до полуметра. Пловец изо всех сил рванул к берегу и, выскочив на землю, спрятался за камнями. Через мгновение на том месте, где он находился ранее, появилась голова чудовища. Бельский видел ее отчетливо, даже разглядел кожу и роговые пластинки серого цвета на голове и шее. Как рассказывал он потом, общее ощущение – жуткое.

Известно, что в свое время на Феодосийском ПО «Море» изготавливались клетки-ловушки по заказу Карадагской биостанции для ловли Карадагского чудовища. В эти ловушки в качестве приманки сажали дельфинов. Правда, эти работы не привели к поимке чудовища. А после революции рота красноармейцев действительно отправлялась в Коктебель на поиски «огромного гада». На мысе Айя было найдено окаменелое яйцо весом полтора килограмма и останки доисторического существа, покрытого чешуей. В расколе этого яйца видна змеиная голова с гребнем. Сейчас эта находка, по некоторым данным, находится в краеведческом музее в Херсоне.

Кстати, к тем временам относится и знакомство писателя М. Булгакова с криптозоологической тематикой, побудившее его написать повесть «Роковые яйца». Вот как это было.

Из досье литературоведов: как рождались «Роковые яйца»

В феодосийских газетах за 1921 год можно найти сообщения о том, что в район давно потухшего вулкана Карадаг была отряжена рота красноармейцев для поимки загадочного гада, объявившегося там. Булгаков совершенно точно читал об этом. Вырезки из газет ему присылала из Коктебеля Мария Степановна Волошина, жена известного писателя.

В один из сентябрьских дней 1924 года Михаил Афанасьевич в очередной раз зашел в издательство «Недра». Его волновала судьба рукописи «Белая гвардия». Увы, редакция по идеологическим причинам не решалась опубликовать роман. Слишком уж симпатичными выглядели в нем белогвардейцы.

«В тот день мне пришлось дать Булгакову окончательный отказ, – написал позже секретарь «Недр» Петр Зайцев. – Это глубоко резануло писателя. Был он худ и задумчив. В то время он перебивался случайными заработками и сильно нуждался…»

Тут Зайцева, по его словам, осенило.

– Михаил Афанасьевич, нет ли у вас чего-нибудь другого, что бы мы могли напечатать в «Недрах»? – спросил он.

Чуть подумав, Булгаков ответил:

– Есть у меня почти готовая повесть… фантастическая…

Зайцев протянул ему лист бумаги:

– Пишите заявление с просьбой выдать сто рублей аванса в счет вашей будущей повести. Когда вы ее сможете принести?

– Через неделю или полторы она будет у вас.

Получив обратно свое заявление, на котором Зайцев черканул в уголке: «Выдать сто рублей», Булгаков умчался в бухгалтерию Мосполиграфа.

Тут надо сказать, что aвтор «Белой гвардии» лукавил: никакой готовой фантастической повести у него еще не было. Не было ее и тогда, когда он по телефону просил издательство дать дополнительный аванс под «Роковые яйца» и даже зачитывал в трубку якобы уже «готовые отрывки». Это подтверждают воспоминания литератора Владимира Левшина, который присутствовал при этом звонке.

Что же позволяло Булгакову гладко, как по писаному, «зачитывать» эти, еще не существующие, строки: «…Александр Семенович насторожился и стал всматриваться в глухую стену сорной заросли. Сероватое и оливковое бревно поднималось из чащи. Оно начало вытягиваться, изгибаясь и шевелясь, и вытянулось так высоко, что перегнало низенькую корявую иву… На верхнем конце бревна оказалась голова. Она была сплющена, заострена и украшена желтым круглым пятном по оливковому фону. Лишенные век, открытые ледяные и узкие глаза сидели в крыше головы, и в глазах этих мерцала совершенно невиданная злоба».

Можно, конечно, предположить, что Булгаков переживал творческий взлет. Ведь рукопись он сдал точно в срок. Причем, как признают литературоведы, она, судя по всему, была написана на одном дыхании.

Целые страницы идут без единой поправки, на полях нет обычных для Булгакова рисунков, свидетельствующих о «буксующей мысли»…

Но существуют свидетельства, показывающие, что писатель лишь развил фантастический сюжет на основе фактов, которые имели реальное основание! Так, живший в Коктебеле в Крыму поэт Максимилиан Волошин прислал Булгакову вырезку из одной феодосийской газеты 1921 года, где говорилось «о появлении в районе горы Кара-Даг огромного гада, на поимку которого была отправлена рота красноармейцев».

Одним из источников фабулы «Роковых яиц» послужил роман английского писателя Герберта Уэллса «Пища богов» (1904), где речь идет о чудесной пище, ускоряющей рост