Умберто Нобиле и «Италия» на Северном полюсе. Политика и история по неопубликованным документам 1928–1978 гг - Клаудио Сиколо

На протяжении всей экспедиции в ней царил дух личного соперничества, жертвой которого, похоже, и стал Нобиле, – говорится в очерке. Но не только это. Существовали еще и теоретические, и доктринальные позиции, которые лишь частично признал Артуро Крокко в 1945 году в ответ на неустанную полемику с Нобиле. К тому времени уже появились серьезные сомнения относительно безопасности строительства и методов управления дирижаблями, особенно на длинных и опасных маршрутах[354].

А значит, политика сокращения отдела дирижаблестроения Министерства авиации и, следовательно, неодобрение, высказанное Итало Бальбо в отношении новой полярной экспедиции, имели под собой основания. Все это должно было остановить Нобиле в организации новой экспедиции на дирижабле, ставящей под угрозу как минимум жизнь экипажа.

Недостаток очерка Бендрика и Алессандрини в том, что они не рассмотрели сценарий, в котором были и другие фигуры, а не только Нобиле. Все фокусируется лишь на Нобиле и на полемике, которую он вел в свою защиту. По сути, авторы механически отбирают исторические источники среди документов, написанных Нобиле, так что ошибки генерала кажутся лишь результатом его объяснимых человеческих ограничений.

В конце концов, генералу прощается все во имя его щедрой жертвы, принесенной на алтарь науки. По мнению авторов, то, что представлялось его тогдашним судьям доказательствами вины и ответственности за катастрофу, в которую оказалась вовлечена страна, становится его заслугой. Нобиле признан жертвой любви к исследованиям и, следовательно, таким же героем, как и механик Ренато Алессандрини, и все остальные, погибшие в трагической экспедиции[355].

7. Определить значение научных результатов экспедиции – дело будущего

Несмотря на множество публикаций, в истории дирижабля «Италия» остается немало неизведанных областей. Нобиле получил много уважительных оценок относительно научного значения его экспедиции [7], однако пока так и не исследован его реальный вклад в дальнейшее изучение Арктики: ее географии, геофизики и метеорологии. Все попытки, предпринятые в Италии до сих пор, ограничивались перечислением того, что содержится в докладе Нобиле 1929 года, без исторического контекста. Можно отметить серьезную работу по истории полярных исследований в арктических странах по понятным геополитическим причинам[356], да еще в Чехии, где изучается научная деятельность Франтишека Бегоунека[357].

Так снова появляется обвинение комиссии Каньи, и оно по-прежнему не вызывает недоверия. Согласно показаниям Мариано и Цаппи, цели имели только «видимость научной экспедиции»[358]. В глазах комиссии ими маскировались личные амбиции Нобиле. Комиссия Каньи, как мы увидим далее, была не единственной, кто высказал отрицательное суждение о научном значении экспедиции. В советской печати утверждалось, что на самом деле за научной программой скрывались колониальные цели Италии в Арктике.

Снова вспомнили осуждение, высказанное генералом Нобиле Итальянскому королевскому географическому обществу (сегодня – Итальянское географическое общество) в письме, адресованном Бенито Муссолини 15 декабря 1929 года. Вместе с письмом он посылал первый экземпляр книги о подготовке и научных результатах экспедиции на немецком языке.

«Ваше Превосходительство, – пишет Нобиле, – позвольте мне обратить ваше внимание на немаловажный факт, что публикация выглядит как приложение к известному научному журналу, который читают во всем мире, и что само издательство – самое известное в этом виде публикаций ‹это был Юстус Пертес из Гота›. Также обращаю внимание Вашего Превосходительства на предисловие, написанное немолодым, очень известным профессором Берлинского университета и историком полярных экспедиций ‹Артур Берсон и Леонид Брейтфус›, авторитетным в этом вопросе. Все это говорит о явном признании немецких научных кругов и не может не доставить нам, итальянцам, глубокого удовлетворения. Конечно, мне очень жаль, что столь важная публикация не выходит одновременно и на итальянском языке. Но причина тому – полное пренебрежение Итальянского королевского географического общества, которому ни разу не пришло в голову спросить руководителя экспедиции (что было его конкретной обязанностью) о географических и геофизических результатах экспедиции „Италии“. Я не могу удержаться, более того, это мой прямой долг, – продолжает Нобиле, – привлечь внимание дуче к этой небрежности, причины которой не в пользу руководителей, как, кстати, не в пользу наших картографов говорит тот факт, что на немецких картах пишутся понятными буквами итальянские названия, отныне навсегда связанные с географией полярных экспедиций, а в одном из новых атласов Де Агостини[359] нет ни одного упоминания „Италии“ рядом с маршрутом „Норвегии“»[360].

И по сей день со стороны прославленного общества не сделано ни одной достойной оценки научного и исторического значения итальянской экспедиции. Экспедиции, стоившей многих человеческих жизней и 90 лет споров. Нет ничего, выходящего за пределы оценок личности Нобиле и его сторонников[361].

8. От мемуаристики к историографии: глобальный подход к источникам и реконструкция исторического контекста

Умберто Нобиле написал в 1969 году:

«Сегодня в разных странах мира об экспедиции „Италии“ написано более двухсот книг. Но фундаментальными остаются те, которые между 1929 и 1930 годом написали четыре человека из „красной палатки“: Бьяджи, Вильери, Бегоунек и я. К ним совсем недавно добавилась книга Трояни, где описаны эти события[362]. С задержкой более чем в треть века».

По мнению генерала, чтобы узнать историю экспедиции, «фундаментальными» можно считать только мемуары участников крушения. Однако, если на воспоминания накладываются события личной жизни, это может помешать созданию достоверного сценария, способного отразить драматические события и дать объективное видение всего пережитого экипажем.

С конца 2017 года до начала 2018 года автор этой книги, получив доступ к различным источникам, помимо списка Нобиле, опубликовал два исследования, радикально изменивших взгляд на роль радиотелеграфной связи, представленной в вышеупомянутых воспоминаниях.

К воспоминаниям аэронавтов «Италии» добавились свидетельства и записи, переданные прессе спасателями и журналистами, которые были свидетелями, оказавшимися на месте событий, и одновременно действующими лицами полярной трагедии. В них высказаны иные версии, чуть ли не противоположные тем, что опубликовал Нобиле.

Эти документы – личные отчеты, письменные заявления, служебные записки, переписка – все, что могло бы восстановить мельчайшие и подлинные детали долгого повествовательного и литературного пути, благодаря которому до нас дошла история экспедиции дирижабля «Италия», были сопоставлены с мемуарной литературой. Большая часть этой документации состоит из уникальных материалов: неопубликованные допросы, представляющие увесистые тома, приложенные к отчету комиссии по расследованию экспедиции дирижабля «Италия» в 1928–1929 годах, радиотелеграфные сообщения, которыми обменивались корабль «Читта ди Милано» и Министерство королевского военно-морского флота, документы, и записи, собранные Нобиле, документы Итальянского королевского географического общества.

После недавнего открытия архива музея в Лауро, автор опубликовал новый очерк[363], где привел переписку Нобиле с журналистом Франческо Томазелли. Исследование проясняет, каким