Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

В отдалении от городской суеты, в заброшенном павильоне, окутанная влагой, стояла Му Юмо, облачённая в свою фиолетовую мантию, которая лишь подчёркивала изящество её фигуры. Для обычного мужчины это могло бы стать искушением, но, к несчастью, она столкнулась с Тан Ляньюэ.

Тан Ляньюэ тяжело вздохнул: «Ты поистине упорная женщина».

— «Неужто вы полагаете, что я настойчива? Это ли не комплимент?» — спросила Му Юмо с видом измождённым, прислонясь к каменному столу в павильоне.

Тан Ляньюэ был поражён, но затем, осознав, что она имела в виду, произнёс гневно: «Довольно. Я не желаю причинять тебе вред, но моё терпение на исходе».

— «Вред? Я уже и так на грани жизни и смерти», — внезапно произнесла Му Юмо, закашлявшись кровью и схватившись за грудь, после чего опустилась на одно колено.

Тан Ляньюэ слегка нахмурился. За последние несколько дней Му Юмо уже несколько раз изображала сцены своей кончины, и он с трудом мог довериться ей. Однако на этот раз она внезапно умолкла. Глаза Тан Ляньюэ сузились, и он обернулся, чтобы уйти. Но, сделав несколько десятков шагов, он не смог удержаться и оглянулся. Му Юмо всё ещё лежала неподвижно.

— «Быть может, она и впрямь мертва?» — подумал Тан Ляньюэ.

Эта женщина не была ему ни другом, ни родственницей — она была стражем его врага, доставившим ему немало хлопот. Её кончина должна была стать для него отрадным известием. Но отчего же он чувствовал себя столь неловко?

Наконец, Тан Ляньюэ испустил вздох и вернулся к Му Юмо, лежавшей на земле. Он промолвил тихо: «Я спасу тебя лишь потому, что не терплю убийств, особенно женщин». Он склонился, дабы осмотреть её раны, но в этот миг Му Юмо резко повернулась и обвила руками его шею.

— Ты всё ещё пытаешься меня обмануть! — вскричал Тан Ляньюэ, хватаясь за лезвие, дабы отсечь ей пальцы.

Однако на этот раз объятия Му Юмо были слабы, и она едва удерживалась. Её лицо было бледно, но она продолжала улыбаться: «В конечном счёте, я тебе небезразлична».

— «Ты...» — Тан Ляньюэ вздохнул с глубоким сожалением.

— «На этот раз я чувствую, что моя жизнь подходит к концу. Твоё скрытое оружие слишком могущественно, и я не могу противостоять тебе. Я оставляю всё брату Юй и остальным», — произнесла Му Юмо, закрыв глаза, и потеряла сознание.

— «Ты не умрёшь», — Тан Ляньюэ нежно похлопал Му Юмо по спине, передавая ей свою внутреннюю силу. Му Юмо ощутила, как тепло разливается по её телу, но не смогла прийти в себя, лишь крепче прижалась к Тан Ляньюэ.

Тан Ляньюэ отвёл взгляд, но у него не было иного выбора, кроме как вынести Му Юмо из Заброшенного павильона и направиться в город Цзюсяо.

В постоялом дворе Ло Цзюсяо Су Чжэ заказал чай, закурил трубку и сел в углу, с удовлетворением наблюдая за мелким дождём, падающим за окном. Су Чанхэ, спустившись со второго этажа, заметил поведение Су Чжэ и с улыбкой произнёс:

— «Дяде Чжэ, кажется, живётся вполне комфортно».

— «Отныне я всего лишь орудие в твоих руках, — ответил Су Чжэ, затянувшись трубкой, — я следую за тобой, куда ты направишь меня, а в остальном — просто наслаждаюсь жизнью».

Он устремил взгляд на дождь за окном и неожиданно заговорил на языке, который звучал почти без акцента:

— «Надеюсь, всё завершится, когда закончится этот дождь».

— Как же хочется, чтобы этот дождь поскорее закончился, — произнёс хозяин гостиницы, сидя за стойкой и устало зевая. Из-за непогоды дела шли плохо: главный зал был почти пуст, за исключением столика Су Чжэ, а постояльцы с верхнего этажа таинственным образом исчезли несколько дней назад. Если так будет продолжаться и дальше, то постоялому двору Ло Цзюсяо придётся закрыться.

Пока хозяин гостиницы предавался размышлениям, в заведение вошёл мужчина в чёрном, держа на руках женщину в фиолетовом. Это были Тан Ляньюэ и Му Юмо.

Су Чжэ вздрогнул, его рука резко метнулась вперёд, чтобы прикрыть лицо Су Чанхэ маской из человеческой кожи.

Тан Ляньюэ обернулся на это движение и увидел неприметного молодого человека, который наблюдал за ним, и мужчину средних лет, который курил и не сводил глаз с Му Юмо на его руках:

— Юный брат, тебе очень повезло с дамой, — произнёс мужчина с трубкой.

Тан Ляньюэ слегка нахмурился, проигнорировав комментарий, и обратился к хозяину гостиницы:

— Хозяин, мне нужна ваша лучшая комната.

— «Только одна?» — с улыбкой осведомился хозяин постоялого двора. — «Превосходно, я предоставлю вам самый роскошный и изысканный номер! Ла Фэн, сопроводите гостей наверх!»

Су Чанхэ прикоснулся к кинжалу, спрятанному в рукаве, и Су Чжэ, его дядя, с улыбкой задал вопрос: «Что же сильнее — твой меч длиною в дюйм или лезвие, которое может появиться из его пальца?»

Су Чанхэ усмехнулся: «Дядя Чжэ желает это узнать?»

— «Ты тоже желаешь это узнать? Ты привёл сюда Тан Ляньюэ, чтобы разделаться с Патриархом, но что касается этой девушки из Му...» — Су Чжэ затянулся трубкой. — «Какой мужчина не был бы очарован ею?»

Су Мую стоял во дворе, окружённый десятком человек. Все они, кроме Быка и Кролика, выстроились вокруг него в почтительном молчании. Это были Крыса, Тигр, Дракон, Змея, Лошадь, Овца, Обезьяна, Петух, Собака и Свинья.

«Я полагаю, вы все можете догадаться, по какой причине Бык решил покинуть нас», — произнёс Су Мую с серьёзным выражением лица.

Десяток человек позади него хранили молчание, каждый из них сжимал своё оружие.

«Но нет необходимости говорить об этом, — продолжил Су Мую, понизив голос. — Всё станет известно, когда дело будет завершено. Однако я знаю, что Бык не единственный, кто покинул нас».

«Мастер…» — не удержался Тигр и окликнул его.

«Не нужно слов. Несмотря ни на что», — Су Мую развернулся и положил свой зонт на землю. «По крайней мере, сегодня, пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы надёжно охранять это Паучье гнездо».

«Да!» — воскликнули все в один голос.

В глубине зала, озаряемого сотней алых свечей, отражавшихся в восемнадцати медных зеркалах, создавая мягкое сияние, Бай Хэхуай, сделав глубокий вдох, опустилась перед Патриархом.

— Патриарх, вы готовы? — спросила она.

Патриарх, сидя на земле в позе лотоса, с обнажённой верхней частью тела, демонстрировал свои мускулистые мышцы. Рядом с ним лежал меч Спящего дракона. Он медитировал с закрытыми глазами, и