Финал в Турине - Алексей Вячеславович Зубков

он бы не смог поддержать первое впечатление, и разбойник понял бы, что имеет дело не с себе подобными. Да Фредерик и не знал итальянский воровской жаргон. Тони же не забыл, как ботать по фене, и подыгрывал без труда.

— Жерар. То есть, отец Жерар. И отец Амвросий. И Николя. А вы под кем ходите? Обзовитесь, да?

— Федериго Ладри из Генуи, — представился Фредерик и почти не соврал, — Вы убили моего шурина и украли его телегу с очень ценным имуществом.

— Ой, ну это Жерар днем приехал. Может, не он твоего родича замочил. Может, они вместе дело замутили, а его фраера какие-нибудь мочканули. Жерар же не сбросил его в кусты как лоха, похоронил честь по чести как четкого пацана, отпел за упокой.

Весь день Фредерик рассматривал и версию, что Пьетро пустился в бега. Маловероятно. Но там достаточно золота, чтобы свести с ума простолюдина. Даже Иеремию Вавилонского зацепила золотая лихорадка. Хотя мудрый человек, ученый. Даже Фабио Моралью, который всю жизнь, по словам Кармины, жил по совести, берегов не терял и за край не заступал.

Конечно, надо поговорить. Скорее всего, золото где-то здесь. Но в этой огромной крепости его можно годами искать. Хорошо, что Тони говорит с этими на одном языке.

— Сколько вас тут? — спросил Фредерик.

— Дюжины две, — пожал плечами пленный, — Еще повар с поварятами, но они вроде как не совсем наши. Жерар говорил, что с этими надо за базаром следить.

— Постояльцы? Гости?

— Никого. Вчерашние уехали, сегодня никого не впустили. Отец Амвросий сказал, что заехали рыцари, которым не откажешь.

— Точно?

Вопрос очень важный. Для порядочного человека. Если дойдет до мечей, то есть ли здесь непричастные, или убивать всех и как зовут не спрашивать,.

— Ну не знаю… — развел руками послушник, — Дон Убальдо с семьей считается как гости?

— С доном Убальдо у нас договор… — задумчиво сказал Фредерик, — … Зять его тоже здесь?

— Да. И зять, как его…

— Антонио Кокки из Генуи.

— Да-да-да, запамятовал. И Филомена Убальдо здесь, и их дети. И Гвидо. С бабой рыжей.

— Гвидо с рыжей? — удивился Бонакорси.

— Ну сказал, что его баба, чтобы не трогали.

— Хорошо.

Пленный уже было начал сомневаться, что он имеет дело с блатными, но они, оказывается, знают дона Убальдо и его семью.

— А что за рыцари заехали?

— Так ну какая вам разница? Жерара спросите. Или Амвросия. Скажут, что я трепло. Оно мне надо?

— Я знаю карету, которая стоит у вас в сарае. И большого коня в крайнем стойле.

— Ладно-ладно. Отец Жерар днем привез даму в этой карете. Как звать, не знаю. И к ней вечером муж верхом приехал. Мне не представился.

— Да ты, я погляжу, умный. Может, у него и нет никакого камня глупости? — спросил Фредерик.

— Думаю, нет, — согласился Бонакорси, ослабил зажимы и снял хитрое устройство с головы допрашиваемого.

— Уф. Ну вы звери, конечно. Нет, я понимаю, шурин помер. Дело серьезное. Но не дырку же в голове сверлить.

— Веди.

— Куда?

— Кого мы встретим в этом большом доме?

— Отец Амвросий тут живет. Еще пара наших, еще кухонная бригада. И гости. Обычно паломники, а сейчас только семья дона Убальдо.

— Они все сейчес здесь?

— Только повар с поварятами. И гости.

— А остальные все где?

— Если вечерня уже закончилась, то они на верхнем дворе.

— Прекрасно. Идем.

— Куда?

— На верхний двор.

— Побойтесь Бога, там пятнадцать рыл.

— Подождем остальную братву, — сказал Бонакорси.

«Остальная братва» появилась довольно быстро. И сам Антон Фуггер, и вся его рать. То есть, Устин, Книжник и Дино.

— Господа, — сказал Фредерик, обращаясь преимущественно к Фуггеру, — Мы имеем дело или с предательством, или со скрытыми врагами, которые ударят нам в спину, если мы пройдем мимо. Здесь в сарае телега, которую угнали в Санта-Мария-ди-Карпиче вместе с собственностью семьи де Круа и собственностью нашего алхимика. Имущество охранял мой шурин Пьетро. Он погиб и похоронен здесь.

— Вы что, не братва? — спросил привратник, — В натуре не похожи.

— Он нам нужен? — спросил Фуггер, — Или рискнем оставить в тылу?

— Не нужен, — сказал Фредерик.

— Дино.

Дино взял привратника за плечо и повел к конюшне. Не довел. Тихо достал кинжал и ударил в спину.

«Он не добрый. Он вежливый. И на дай Бог перепутать», — вспомнил Бонакорси.

— Ворота на внутренний двор здесь, и не может не быть входа в церковь из внутреннего двора, — сказал Книжник.

— Церковь или ворота? — спросил Фредерик Устина.

— Не привык к вашим церквям. Ворота, — ответил Устин.

В руках Устин держал лук. «Не настоящий лук, а палка с веревкой». Но от «внутреннего двора» стоит ожидать, что это открытое пространство даже не в сто шагов.

— Тони?

— Церковь, — ответил Бонакорси.

Потому что церковь, значит с Фредериком. С ним уже брали крепость ночью.

— Я с фонарем к воротам, — сказал Фуггер, — Брат Книжник с фонарем в церковь. Дино со мной.

Приоткрыли ворота. Во дворе никого. В двухэтажном доме по диагонали через двор вроде бы пьянка на первом этаже. Орут песни и совершенно не благочестивые. На втором драка. Вот человек упал с балкона. Плюхнулся как живой, вскрикнул и потерял сознание.

— Еще проще. Подходим к двери и не даем им выйти, — сказал Фредерик.

Впятером двинулись через двор, держа оружие перед собой.

Не успели. Из дома выбежал человек.

— Лови его! — заорали вслед.

— Хрен вам в натуре! — крикнул через плечо беглец.

И во двор вывалилась вся братия-братва, кто с мечом, кто с кинжалом, кто с дубинкой.

— Гвидо, сюда! — позвал Бонакорси.

Четверо бойцов, ну пятеро, считая Гвидо. Плюс двое гражданских. Против, сколько их там? Больше дюжины. На ровном месте. В темноте, при свете только свечей из окон того дома и двух фонарей со свечами в руках Фуггера и Книжника. Не порубить бы друг друга.

— Стойте, добрые христиане, — раздался духовный бас, и впереди разбойников вышел толстый священник.

— Я отец Амвросий, здешний госпиталий. Кто вы и что вам надо в нашей обители? — спросил он.

— Это