Финал в Турине - Алексей Вячеславович Зубков

— Твои друзья, Гвидо? — раздался голос с балкона.

— Братва из Генуи, — наудачу ответил Фредерик.

— Обзовитесь. Под кем ходите, кого знаете.

Этот вопрос при Фредерике уже задавали, и он вспомнил, как на него ответила Кармина.

— Ладри из Генуи. Знаем Лиса Маттео и Томазо Беккино.

— Хотим предъявить за Пьетро Ладри, — добавил Бонакорси.

— Кто такой Пьетро Ладри? — спросил с балкона Жерар.

Он вспомнил, что алхимик и его ученик были из Генуи, и убитого ученика как раз звали Пьетро. Но спросил на всякий случай, чтобы не признаваться.

— Ученик алхимика, которого вы ограбили. Телега стоит у вас в сарае.

— Предъявляешь?

— Предъявляю, — сказал Фредерик.

— Отвечаешь?

— Отвечаю. Хоть божий суд.

Правильнее бы было порубить их всех, но их в три раза больше. Был бы здесь дядя Максимилиан, и можно бы вовсе не разговаривать.

Из узкой башни, стоявшей в другом углу двора, вышел хромой рыцарь. В левой руке он держал подсвечник и два длинных ножа. В правой — еще один нож.

— Я ничего не пропустил? — спросил рыцарь.

— Дядя Максимилиан! — обрадовался Фредерик, — Это разбойники!

— Знаю. Кто главный?

— Вот этот в сутане, — Фредерик указал на Амвросия.

— Нет. Вот тот на балконе, — сказал Гвидо.

Макс прикинул, что до балкона далеко, и метнул первый нож по силуэту Амвросия. Убить столовым ножом сложно, как его ни бросай. Но ранить можно.

— Ой, твою мать! — взвизгнул Амвросий. Нож хорошо воткнулся в пузо, но ничего важного там не задел.

— Мамочки! — заорал он на второй нож, который прилетел в бедро.

— Матерь Божья! — на третий, в грудь.

Для боя у Максимилиана остался меч, за которым он сходил на второй этаж башни.

— Переговоры закончены, — сказал Макс, — Капитуляция принимается.

— Ты-то кто хоть такой? — спросил кто-то из темноты.

— Визитатор, — ответил Макс, — От епископа.

Представиться инквизитором было бы слишком наглым самозванством. А представиться проверяшкой и другом епископа — сойдет.

— У нас типа это… автономия, — сказал тот же грустный голос, — Мы под епископом не ходим.

— Господь разберется, — ответил Максимилиан по-французски и перешел на родной диалект, — Фредерик, нам нужны пленные? Если что, у меня один есть.

— Если только главный, — ответил Фредерик.

— Кто главный? На балконе?

— Да.

— Далеко. Сбежит.

— Живым нужен? — спросил Устин.

— Нужно, чтобы не ушел, — ответил Максимилиан.

— Не ссать! — крикнул от дома Николя, — Их всего четверо, и один хромой!

Если бы разбойники сообразили, что против них три рыцаря, они еще могли бы при численном преимуществе пойти на прорыв, и кто-нибудь смог бы убежать. Но они приняли незваных гостей за генуэзскую братву, а про то, что в башне был именно рыцарь, знала даже не половина из них.

Устин вскинул лук и выпустил по темному силуэту на балконе три стрелы. Он не пополнил колчан после мистерии, и стрелы оставались последние. Макс поднял меч и пошел на врагов. Из «генуэзской братвы» вперед двинулись всего двое. Фредерик и Бонакорси. Чуть позже Устин сунул лук Книжнику и присоединился к ним с саблей. Дино остался защищать Фуггера, а Гвидо поначалу струсил.

Бесхитростный встречный бой получился для рыцарей как подарок. Не пришлось гоняться за разбойниками по двору в темноте. Еще и впереди оказались самые смелые и хорошо вооруженные.

— Арбалет! — раздался женский крик, — Берегитесь!

Николя, оказывается, отступил к дому не из трусости, а за арбалетом. Рычаг, болт, готово. Кому достанется?

Максимилиан обернулся и замер. Он стоял посреди двора, и никуда не успевал отпрыгнуть на протезе.

— Лови! — с земли под балконом приподнялся человек и бросил в Николя мечом.

Не попал, конечно, но сбил прицел. Николя дернулся, но не выстрелил и снова вскинул арбалет. Макс так и не сообразил, что неплохо бы лечь.

В Николя запустил мечом Фредерик. С тем же результатом. Бонакорси вспомнил про ножепистолет и выстрелил. Предсказуемо промазал. Николя снова прицелился, но теперь на него бежал Устин с саблей.

— Щелк!

С десяти шагов промахнуться сложно, но Николя промахнулся. Устин уловил момент и качнулся в сторону за мгновение до выстрела. А потом зарубил стрелка.

В короткой бесхитростной резне не удалось уйти никому.

— Пять! — сказал Максимилиан с середины двора.

— Три, — ответил Фредерик.

— Четыре и один на балконе, — сказал Устин.

— Один, — сказал Бонакорси.

— Один, — сказал Дино.

— И еще три! — сказал Гвидо, — Я на убегавших охотился, ни один не ушел.

— Те, что лежат, точно мертвы? — спросил Фуггер, — Дино, Гвидо. Добейте.

В середине дворе поднялся один силуэт.

— Эй-эй, господа хорошие. Я сдаюсь. Если что, я теперь за главного. Я много знаю — сказал брат Ручка.

— Ты-то почему? — приподнялся раненый брат Амвросий, — Госпиталий главнее казначея.

— Ну и иди первым в рай.

Ручка подскочил к толстяку и перерезал ему горло. Тут же бросил нож и поднял руки.

— Сдаюсь-сдаюсь! На все вопросы отвечу, все покажу и расскажу.

6. Глава. 29 декабря. Подлинная история отца Жерара

— Рад вас видеть, господа, — произнес знакомый голос из-под балкона.

Книжник прошел ближе к дому с балконом и осветил раненого.

— Здравствуйте, маэстро Кокки. Как здоровье? — поинтересовался Бонакорси.

Все подошли поближе. Фуггер тоже посветил. Под чулком на правой голени торчала кость, и чулок вокруг весь пропитался кровью.

— Я упал с балкона на раненую ногу и, кажется, сломал ее, — прокомментировал Кокки.

Он старался быть спокойным, но говорил очень тихо.

— Открытый перелом, — констатировал Бонакорси, — Раз уж пациент не умер, стоит лечить. Вправить, наложить шину, обработать рану.

— Ампутация? — спросил Максимилиан.

— Пока нет.

— Пока? — воскликнул Кокки.

— Вдруг срастется, — пожал плечами Бонакорси, — Открытый перелом может и не срастись. Но завтра здесь будет алхимик Иеремия Вавилонский, а у него, сдается мне, есть какие-то препараты, которые способствуют заживлению ран.

— Тони, чего тебе не хватает? — спросил Максимилиан.

— Для начала нужно перенести пациента в палату, где бы он мог спокойно лежать хотя бы несколько дней. Потом нужно