Финал в Турине - Алексей Вячеславович Зубков

На счастье, антонов огонь не заразен. Поэтому рядом с домом для больных стоял дом для здоровых. Странно бы было не давать приюта паломникам, находясь, по сути, на основном пути Виа Францигена. Добрые христиане шли вверх на перевалы и вниз с перевалов и исправно оставляли пожертвования в помощь пациентам. Кто-то, может и не оставлял, но за него жертвовали более обеспеченные единоверцы. «Религиозный туризм» был чрезвычайно популярен и в платежеспособных кругах. Кроме того, ровно той же дорогой следовали купцы, рыцари и все прочие серьезные люди по своим серьезным делам.

В общем случае, путь паломника не обязан совпадать с путями купцов. Чтобы лишние день-два не оттаптывать ноги, паломники могли пройти кратчайшим путем по коммерчески непопулярному маршруту. Вроде «дороги аббатов», ведущей через Боббио. Но на выходе в долину с гор все шлепали вместе, и «работники Господа», и «работники Мамоны».

Местные монахи вспомнили и сегодняшнего рыцаря, и вчерашнюю даму в карете. Подходящий под описание рыцарь с попутчиками проехал вот буквально пару часов назад, а дама не просто ехала в Сакра-ди-Сан-Мигеле, а монах из Сакра-ди-Сан-Мигеле сидел за кучера на козлах ее кареты. Нечасто монахи возят дам. Первый, наверное, случай за много лет.

— Темнеет, — прикинул отец Доминик, — Рыцарь до темноты точно успеет. А мы не хотим карабкаться вверх по горной дороге в сумерках и под мокрым снегом. Давайте заночуем здесь. У вас есть, чем заплатить?

— Есть, — кивнули Бонакорси и Мальваузен.

— Отлично. Я пойду к монахам, а вы для себя договоритесь сами.

И ушел в «монашескую» часть обители, куда паломникам и пациентам хода не было.

— Предлагаю выпить, — сказал Мальваузен,

— Ты как? — спросил он.

— Лучше, — прошептал Мальваузен и потер щеку, — Как приедем, сниму повязку и поем по-хорошему.

— Может пока подробностей каких-нибудь расскажешь?

Мальваузен кое-как рассказал. Про то, как взял Мятого и поехал за Терцо. Как Терцо предложил тысячу дукатов. Как Мятый собрался было воспользоваться предложением, вырубил Мальваузена ударом кулака, а потом, по словам свидетелей, поубивал солдат, забрал у Терцо два загадочных небольших, но тяжелых мешка, зарезал самого Терцо и сбежал.

— Веришь, я как раз сам собрался присвоить эту тысячу дукатов, — сказал Мальваузен, — Уже открыл сундучок с лекарствами. Выписал бы Мятому и Терцо по двойной дозе снотворного. Положил бы их спать под охраной. Сам бы разобрал телегу и точно бы нашел тайник. Не одну монетку там Терцо прятал. И не две. Такого размера тайник как мне потом мешочки показали, точно нашел бы. И уехал бы утром куда глаза глядят, а солдат отправил бы сопровождать арестованных.

— Как же губернатор, следствие? — удивился Бонакорси.

— Что следствие? Я работу выполнил. Де Круа выследил. Тодта при мне арестовали. Терцо при мне арестовали. Я человек не публичный, мне не надо такой славы, о которой герольды объявляют. Работу сделал, награду получил. Тут губернатор бы был не вправе на меня обижаться.

— А за то, что ушел?

— Я человек вольный. Не крестьянин, к земле не привязан. Не рыцарь, присяги служить до гроба не давал. И даже не ремесленник, в гильдиях и цехах не состою. А и состоял бы, то числился бы в Марселе, а не в Турине. Жены нет, детей нет, недвижимости нет. Даже лодки в порту нет. Захотел — встал и ушел. По совести, конечно, губернатор бы и обидеться мог бы. Но с точки зрения права я могу уйти хоть сейчас, и никакой суд меня не обяжет.

— А совесть?

— Совесть говорит, что я должен отработать сумму, которую взял авансом. И сумму, которую взял на расходы, не присвоить, а потратить на расходы. Найдем де Круа и считай, отработал.

— Что мы с ним делать будем, когда найдем?

— Пригласим к де Виллару. Вежливо и ненавязчиво.

— Вдруг откажет?

— С чего он откажет? — удивился Мальваузен, — Он сейчас во что влип? Сначала подумал, наверное, что подружился с Медичи. Потом поссорился с Луизой Савойской. И оказалось, что авторитета и влияния викария недостаточно, чтобы разобраться по-хорошему. Бежать пришлось. А бежать во Францию, имея во врагах королеву-мать, плохая идея. Де Виллар как раз из тех немногих, кто может помочь человеку с ней помириться.

— А золото?

— Думаю, к рукам де Круа много золота не прилипло. Он же с простреленной головой до Пиццигеттоне доехал и без груза. Раз уж он жив, то всем до ужаса интересна его версия событий. Особенно в части, за которую с него и не спросишь. Как золото утекло от короля, чье оно было, когда грабители украли его у де Ментона в Генуе, и кто об этом всем знал из придворных и до сих пор пока молчит.

4. Глава. 28 декабря. Дуэль

Как известно, при особой необходимости на лошади можно гнать без остановок. Но это если лошадь вам не дорога. Все нормальные люди на больших перегонах делают остановки на водопой. Фредерик и Симон ни от кого не убегали, и за ними никто не гнался. Поэтому они предсказуемо выбрали одной из промежуточных остановок аббатство Сан-Антонио-ди-Ранверсо, расположенное примерно на полпути между Турином и Сакра-ди-Сан-Мигеле.

Напоили лошадей. Сами съели по куску пирога. Вышли на улицу и столкнулись с недавними знакомыми. Алессандро Петруччи и Фернандо Пичокки. Тот самый Пичокки, которому Фредерик позавчера пообещал, что выберет место для дуэли, а то с него станется захотеть сдохнуть на берегу выгребной ямы.

— Господа!

— Мессир оруженосец!

— Судя по вашему здоровому виду, вы позавчера не приложили должных усилий. Даже не попытались, — язвительно заявил Фредерик.

— Твой донос был подставой, — сказал Пичокки.

— Н-да?

— Даже если тебе об этом не сказали, — добавил Петруччи.

— Я слышал, вы просто сбежали.

— Мы в удачное время и в удачном месте устроили парную дуэль с двумя старыми знакомыми. А потом проследили, куда пойдет один из них, — ответил Петруччи как более словоохотливый.

— И куда он пошел? — спросил Фредерик.

— На один адрес за воротами. Мы за ним. Там миланцы. Рыжая ходила к Колонне, а там тоже миланцы. Господа все как раз на мистерию приехали. Мы доложили. Наш сеньор