Город пробужденный - Богуслав Суйковский

— Ты прав. Да ведь даже в Тартаре, о котором бают греки, и то светлее. В какую сторону плыть? Один Алатес знает!

— Не поминай его, он злобен!

— Э, на море он ничего не значит.

— Ничего? Как бы тебе не пожалеть! Так тебя одурманит, что и не заметишь, как из этого тумана выплывешь прямо на Сиракузы!

Сифакс серьезно вмешался:

— В тумане всякое бывает. Не шути, Тридон. Раз, когда я еще плавал с критянином Анаксилаем, попали мы у Родоса в такой же туман, как сегодня. И что? Гляжу, а на борт садится гарпия. Мокрая от тумана, что утопленница, крыльями отряхивается…

— Ты видел?

— Конечно! Если лгу, пусть мне вовек больше девки не видать!

Тридон пробормотал какое-то заклинание, подошел к корме и долго смотрел на море, но даже его зоркие глаза ничего не могли разглядеть.

— Тьфу! — гневно выругался он. — Столько вы наговорили, что мне теперь кажется, будто мы начинаем кружить! Аминтос, правь внимательнее!

— Да как мне плыть?

— Ну, прямо, как мы решили, когда еще солнце было видно.

— Хорошо тебе говорить — прямо! Когда я чувствую, что нас сносит! Будто что-то за руль тянет, когда мы влево свернули!

— Влево? — возмутился Сифакс. — Сдурел! Мы же ясно свернули вправо!

— Кадмос, как там? — внезапно обратился Тридон к молодому моряку, но тот лишь пожал плечами.

— То так кажется, то этак. В тумане не разберешь.

— И это все, что ты знаешь? А вы, рыбаки, что делаете, когда вас такой туман застанет?

— Нужно принести жертву Мелькарту, известно что.

— Какую жертву?

— Что-нибудь самое лучшее. Может, самую большую рыбу из улова.

Тридон еще раз огляделся, поднял голову, но и там нежные краски уже исчезли, уступив место давящей серости. Лишь зной перестал донимать, зато набежавшая волна холода пробирала до дрожи.

Пират бранился, все больше беспокоясь. Внезапно, совершенно неожиданно, он хрипло рассмеялся.

— Так? Туман, демоны, гарпии? Посмотрим! Для Тридона этого еще мало! Принести жертву? Верно! Но рыбешки у нас нет! Значит, пожертвуем кое-чем другим! Вся преисподняя возрадуется! Сифакс, тащи сюда тех девок, которых мы утром взяли!

— Девок? Так они же не поделены!

— Вот это-то и хорошо! Тащи их всех сюда! У кого нет слуги, может прийти!

Через мгновение одиннадцать римских дам, грубо выволоченных из-под палубы, где они сидели со времен утренней битвы, предстали перед пиратом. Тридон, опершись о борт, хмуро их разглядывал; рядом стояли Кадмос, Сифакс, Идибаал, безучастно правивший рулем Аминтос, а вокруг — толпа пиратов, с любопытством и жадностью оценивающих пленниц. Они говорили на дюжине языков, то гоготали, то сыпали проклятиями.

Плотина, всеми силами воли подавляя страх, старалась сохранить лицо. Она резко обратилась к Тридону:

— Вождь, вели дать нам пить! Лучше всего — вина с водой! Это возмутительно — держать нас так долго взаперти! Там духота, жара и смрад!

Тридон мрачно смотрел на женщин, не двигаясь, словно не понимал по-латыни. Плотина огляделась и, помедлив, повторила те же слова по-гречески. Но и на этот раз предводитель пиратов молчал.

Наконец он заговорил, обращаясь к своим товарищам. Небрежным жестом он указал на пленниц.

— Слушайте меня, повелители морей! Видите, что творится? Эй, Аминтос! Как там руль?

— Все то же! Толкает то влево, то вправо! Руль то дергается, то наливается тяжестью, будто слона на нем тащишь!

— Слышите? Море против нас! Кто-то из богов разгневан. Чтобы его умилостивить, нужна жертва. Так или нет?

— Ну, конечно!

— Так всегда делают!

— Только какая? Что тут найдешь?

— Какая? — Тридон властным жестом пресек шум. — Известно какая. Нужно швырнуть в воду самое ценное. А у нас из добычи — только они! — он небрежно указал на пленниц.

— Хочешь бросить девок в воду? — беспокойно зашевелился Сифакс. — Прямо сейчас? Нельзя отложить до утра? А сейчас поделить их по жребию и…

— Нет! — резко оборвал его Тридон. — К утру можешь уже оказаться в Аиде, если не умилостивишь богов! Мы не всех пожертвуем, только одну. Хватит! И именно сейчас, пока они не поделены. Никому не будет обидно!

— Верно говорит! — крикнул кто-то из толпы, и тут же несколько голосов повторили:

— Верно! Так надо! С богами живи в мире, раз с людьми воюешь!

— По обычаю!

— Только которую?

— Слушать! — рявкнул Тридон. — Я сказал, что должно быть самое ценное, а значит — самая красивая из них!

— У-у, жалко!

— Дурак, закрой пасть! Для богов жалеешь?

— Да и чего жалеть? Таких баб полно в любом лупанарии!

— Тихо! Тридон хочет говорить! Тихо!

Теперь Тридон обратился к пленницам. Он заговорил на довольно сносной латыни:

— Эй, вы! По-гречески понимаете? Поняли?

Ответила Плотина, со страхом, с сомнением, словно боясь понять.

— Я… немного понимаю. Но…

— Так? Тогда повторю вам на вашем. Боги к нам немилостивы, поэтому мы принесем им жертву. А поскольку мы захватили только вас, то одну из вас! Жертва должна быть великой цены, поэтому… на жертву мы предназначили самую красивую.

— Только не одну из нас! — вдруг вскрикнула Децимия. — Ценная жертва? Вы же взяли в плен самого Флакка! О, за него Рим заплатил бы много!

Пират холодно, презрительно посмотрел на кричавшую и медленно, угрожающе повторил:

— Ну, вызывайтесь! Которая из вас самая красивая?

— Жаль времени! Мы решим! — вставил Сифакс, понимавший по-латыни.

— Погоди! Переводи остальным. Повеселимся. Смотри на этих потаскух и слушай!

Группа женщин медленно пятилась, толпясь, толкаясь, одна пряталась за другую. Через мгновение между ними начались ожесточенные споры, сперва тихие, потом переходящие в перебранку и крики.

— Ты же всегда так хвалилась!

— Не толкайся! Вечно ты меня подкалывала, а теперь выпихиваешь!

— Я? Чего вы от меня хотите? Я прекрасно знаю, как вы судачили обо мне за спиной!

— Горация, я знаю тебя по термам! О, ты красива!

— Нет, нет! Я уже стара! Юлии семнадцать лет!

— Ты сама говорила, что у меня кривые ноги!

Сифакс, гогоча, принялся переводить выкрики женщин тем, кто не знал латыни, и вся толпа зашлась хохотом. Наконец Тридон прервал их:

— Довольно! Мы знаем, что о