Город пробужденный - Богуслав Суйковский

— И консульская армия с обоими консулами внезапно высадилась под Утикой! — вставил Зарксас.

— Так и есть! Римляне уже на нашей земле! О, Танит!

— Хуже! Утика, этот город псов и гиен, завистливый, вечно враждебный, подлейший из подлых, сдалась! Да, Утика приняла римский гарнизон, покорилась, она уже римская колония! Горе ей!

— Горе им, псам-предателям!

— Чего ты орешь? Вышвырнешь римский гарнизон? Нападешь на консульскую армию?

— Что думают делать в городе? — серьезно спросил Тридон.

— Кто? — вскинулся Кадмос. — Каждый думает по-своему, и каждый считает, что прав лишь он один! Суффет Абибаал, сторонник этого старого шакала, болтает, что как раз теперь Масинисса возьмет нас под свою опеку, потому что, говорит, очень зол на римский сенат за то, что тот послал войско и вмешивается в африканские дела. Подкупленные Римом кричат, что это наша, Карфагена, вина, что Рим имел право так поступить! Одни говорят, что теперь будет мир, а другие — что надо последовать примеру Утики и сдаться! Пусть нас римляне защищают от Нумидии, раз мы сами не умеем, а мы будем в спокойствии богатеть!

— А народ? — глухо спросил Оманос. — Ведь были в Карфагене люди, которые не хотели идти ни с Масиниссой, ни с Римом. Что они говорят?

— Ничего, — понуро ответил Кадмос. — А что им говорить?

— Какое мне дело до ваших карфагенских дел! — гневно прервал его Тридон. — Ты мне скажи, что с нашими пленниками? Их купят?

— А кто? Первым же требованием Рима было немедленно освободить и с почестями доставить в Утику всех невольников латинской крови. Как теперь даже упоминать о пленных римлянах из знатных родов? Или оружие. Да они же выдали все, что ковали или скупали сорок лет. Говорят, доспехов и оружия было на двести тысяч человек. На двести тысяч! Боги, да если бы это раздали, возникла бы армия, какой мир не видывал!

— Грош цена этим доспехам! — вставил Идибаал. — Воровство! Седьяфон ковал, а его тесть, суффет Гасдрубал, покупал! При этом все наживались: и Сихарб, и Гимилькар, и Клейтомах.

— Так ты говоришь, что никто здесь не купит нашу добычу?

— Даже слушать боялись. Суффет Гасдрубал кричал, что твою галеру надо захватить, а этих, как он сказал, «достопочтенных пленников и дам» — освободить. Только чем захватывать, когда военные галеры отданы Риму, а торговые все разбежались? Порт пуст.

Тридон заметил, что Кадмос сказал «твоя галера», а не «наша», как всегда говорил в последнее время, но ничего не сказал. Нахмурившись, он смотрел на белеющий в лунном свете город. Через мгновение он пробормотал:

— Да пожрет Аид этих трусов! Не хотят? И не надо! Но пусть знают, что у меня, Тридона, и у всех моих товарищей есть счеты с Карфагеном! Пленников отвезем в Египет, там их купят. Потеряем на этом, но Карфаген вернет нам сторицей. Эй, Аминтос, к рулю! Оманос, буди гребцов! Плывем в Египет!

— Может, все же подождать до рассвета? — осмелился возразить Оманос. — Гребцы очень устали, а здесь нам ничего не грозит. Утром поднимается ветер с суши, поплывем быстро.

— Я сказал: будить гребцов! — так рявкнул Тридон, что, верно, на всей галере все проснулись. — А ты, Оманос, еще одно слово — и полетишь за борт!

Но не успел пират исполнить приказ, как Аминтос от руля лихорадочно закричал:

— Эй, вождь, челн! От порта идет, и мчится быстро!

— К нам?

— Да, прямо к нам!

— Сколько людей в челне?

— Трудно различить! Несколько!

— Позволим им приблизиться! Но быть начеку и следить! Причалить должны с этой стороны, в свете луны.

Прибывшие были в плащах с капюшонами и, перелезая через борт, прятали лица в тени, так что Кадмос никого не узнал. Но он сам стоял на свету, и один из пришельцев тут же шагнул к нему.

— Я узнаю тебя, — сказал он. — Ты был вечером у суффетов и в Совете. Веди нас к предводителю пиратов. Срочное, очень срочное дело!

— Вождь здесь. Вот он.

Когда пришельцы повернулись к Тридону и свет упал на их лица, Кадмос узнал их. Это были геронт Сихарб и Баалханно, командир клинабаров. Третьего он не знал, но уложенная по моде борода выдавала в нем одного из богачей.

Кадмос хотел было назвать их имена, но Сихарб поспешно прервал его:

— Ты нас знаешь? Что ж, ладно. Но молчи. Достопочтенные гости с делом. С важным делом. И мы хотели бы обсудить его с самим вождем.

— Их трое, значит, и нас будет трое, — решил Тридон. — Аминтос, останься. Остальные — в каюты, на нос или куда хотите! Лишь бы подальше отсюда!

Сихарб говорил много, гладко, витиевато. Власти Карфагена, мол, были вынуждены отклонить предложение прославленного предводителя пиратов. Захватил римскую трирему? Ай, боги моря и войны были на его стороне. И пленил самого командующего флотом, Флакка. Что поделать, в нынешней ситуации Карфаген не может купить таких пленников. Но, может, прославленный «повелитель свободных морей» скажет, что он намерен делать с этими римлянами? Отвезти в Египет? Разумеется, это напрашивается само собой. Но это далеко. Где-то у берегов Эмпории или в Сиртах крейсирует римский флот, которым как раз и должен был командовать Флакк. Как легко нарваться на неожиданную встречу. Египтяне — воры и предатели. Что они заплатят за такой товар? Талант, два. А между тем они трое готовы купить пленников. Не официально. Нет. Ни суффет Гасдрубал, ни Советы ни о чем не знают. Они так, сами, на свой страх и риск. А риск велик. Они предлагают, ну, шесть талантов.

— Пятьдесят! — рыкнул Тридон. — Я назначил такую цену и предупредил, что торга не будет!

— Но это, верно, цена государственная. Частные торговцы не могут дать столько. Ну, в крайнем случае, восемь талантов, но вместе с захваченным оружием.

— Пятьдесят без оружия!

Они торговались еще долго и наконец ударили по рукам. Хотя Тридон и заявил, что это обман и грабеж и что он это себе еще возместит. Теперь он будет специально охотиться на пунийские галеры. А уж он-то знает их пути и обычаи, знает.

Условились еще, что на рассвете Тридон подойдет к мысу Камарт, где совершенно пустынно и со