Гюро и скрипка - Анне-Катарина Вестли

– Опять я опоздал! Комнату уже сдали.

– Знаешь что, Аллан! – сказала Тюлинька. – Окажи нам с Андерсеном услугу! Ты можешь пожить у нас в маленькой комнате. Скоро в твоём распоряжении останется вся квартира, потому что мы с Андерсеном уезжаем на всё лето, и у тебя будет время подыскать себе новую квартиру.

– Вы и правда это предлагаете? – не поверил Аллан. – Вот это неожиданность! Может быть, вам лучше сначала посоветоваться с дедушкой Андерсеном?

– Он будет только рад, – заверила Тюлинька. – Он всё время жалел, что квартира останется на лето без присмотра. А ты сможешь поливать у нас цветы в комнате и на балконе.

– А я уж было решил, что придётся ночевать сегодня здесь, – сказал Аллан. – Как же вы меня выручили!

– После урока ты сразу поедешь с нами, – сказала Тюлинька. – Мы возьмём машину, а то у тебя столько вещей.

Гюро видела, что Аллан обрадовался:

– Ну, Гюро, давай играть, – сказал Аллан. – Начнём прямо с трудной пьесы.

Гюро сыграла, и Аллан её похвалил:

– Ты молодец, Гюро, и хорошо подготовилась к уроку. Очень многое у тебя получилось, но только слушай себя хорошенько, когда играешь, чтобы нигде не мазать.

– Мазать – это значит фальшивить, – сказала Гюро. – Это я уже знаю. Дома у меня иногда получалось лучше.

– Охотно верю тебе, – сказал Аллан. – Когда человек волнуется, смычок перестает слушаться, а пальцы левой руки начинают путать место и попадают не туда, куда надо. А теперь сыграем вдвоём.

Они сыграли, и Аллан спросил:

– Тебе нравится играть, Гюро?

– Очень!

Гюро даже не могла выразить словами, как ей это нравится и до чего вообще интересно играть на скрипке, а уж сыграть чисто – так лучше этого вообще трудно что-то придумать! Но ничего такого она не произнесла вслух, а просто сказала:

– Очень! Я пробовала сыграть ещё одну пьесу, её я ещё не совсем разучила, но она очень красивая.

Она показала Аллану в нотном альбоме пьесу, которую пробовала играть.

– Надо послушать! – сказал Аллан. – Значит, эта. Очень уж ты забегаешь вперёд, но всё равно это здорово, что ты её разучиваешь. Я тоже очень люблю эту пьесу. Она из «Нового Света» и написал её Дворжак.

Они ещё немного поиграли, и урок закончился. Сегодня Гюро не пришлось пожелать Аллану хорошо провести лето, ведь они не прощались, а вместе отправились в Тириллтопен.

– Когда ты начинаешь играть в ресторане? – спросила Тюлинька.

– Ещё только в субботу.

– Это хорошо. Надеюсь, ты согласишься потратить на нас один вечер.

– А что? – удивился Аллан. – У вас что-то на него намечено?

– Да, – сказала Тюлинька. – В лесу живёт одна бабушка, все домашние у неё сейчас уехали, и в доме с ней никого. Вот мы и решили устроить у неё музыкальный вечер.

О том, что бабушка осталась одна, было известно многим людям, потому что папа детей обзвонил всех знакомых и всем об этом сообщил. Наверное, ему очень не хотелось оставлять её в одиночестве. Эдвард и Тюлинька встретились в магазине, и Эдвард сказал:

– Почему бы не попросить Гюро и Сократа взять с собой скрипки, а мы возьмём что-нибудь вкусненькое и соберёмся как-нибудь вечерком у бабушки.

– Конечно, – сказала Тюлинька. – Андерсен уже напёк крендельков, и Аллан, как ты знаешь, согласился пойти с нами, вдвоём вы нам что-нибудь сыграете. Гиннекен тоже пойдёт?

– Да.

– Как хорошо, что вы собираетесь развлечь бабушку, чтобы она не скучала в одиночестве! – сказала Эрле, провожая Гюро. – Я тоже приду попозже, как только закончу работу, которую меня попросила сделать одна женщина с восьмого этажа.

– А Бьёрн тоже придёт? – спросила Гюро.

– Очень может быть, – сказала Эрле. – А ты бы хотела, чтобы он пришёл?

– Да.

Ей хотелось, чтобы Бьёрн пришёл, ведь ему нравилось слушать, как она играет.

Гюро должна была идти к бабушке с Тюлинькой и Андерсеном. Поэтому она сначала пошла к ним. Аллана у них не было, он ушёл к Эдварду репетировать то, что они собирались играть.

Когда Гюро с Тюлинькой и Андерсеном, нагруженные крендельками, пакетом с кофе и ещё всякой всячиной, вышли из двери, они нос к носу столкнулись с Лиллен.

– А я шла к вам в гости, – сказала она, – но раз вы куда-то собрались, то идите, пожалуйста. Я-то думала навестить вас вечерком, но могу, конечно, отложить это до другого раза.

– Ну что ты, Лиллен! – остановила её Тюлинька. – Давай лучше пойдём с нами! Мы собираемся к знакомой, которая живёт в лесу. Она там весь день одна, вот мы и решили её навестить.

– Я тоже живу одна, – сказала Лиллен, – но что-то не припомню, чтобы вы меня навещали с угощением.

– Ты же сама всегда строго требуешь, чтобы тебя заранее предупреждали, кто когда будет в гости! А эта старушка не такая требовательная. Она даже не знает, что мы к ней нагрянем. Так что ты тоже можешь с нами пойти, только, смотри, придержи свой язычок, прежде чем высказываться о том, кто как играет, потому что там все будут музицировать.

– Непременно, – съязвила Лиллен. – У меня на этот случай как раз припасена в сумочке вата. В прошлый раз я не догадалась её взять, и потом мучилась из-за того, что нечем заткнуть уши.

– Хорошо, что я тебя давно знаю, – сказала Тюлинька, – а то я бы сейчас страшно на тебя рассердилась. Ну что же, пошли, пожалуй.

И они зашагали к лесному домику. Там стояла тишина, изнутри не слышно было ни звука. Тюлинька постучала в дверь, но никто не откликнулся. Подождав немного, она попробовала нажать на ручку, потому что бабушка могла ведь просто вздремнуть и не расслышала стука. Но, войдя, они увидели, что в доме никого нет: на кухне, в горнице, в бабушкиной спальне – везде было пусто.

– Может быть, она уединилась в маленьком домике на задворках?

– Да, но отчего же нигде не видно Самоварной Трубы? – забеспокоилась Тюлинька. – Давайте-ка на всякий случай заглянем в хлев, хотя время для дойки уже и прошло.

– Тсс! – шикнула вдруг Лиллен, когда они вышли во двор. – Кажется, я что-то слышу.

Все четверо замерли, затаив дыхание, и тут они услышали пение, оно доносилось из хлева.

– Это колыбельная, которую я умею играть, – сказала Гюро.

– Что будем делать? – спросила Тюлинька. – Мне что-то боязно стучаться в хлев. Так можно напугать бабушку, а в её возрасте это вредно для здоровья. Давай, Гюро, встань-ка под дверью хлева и тихонько поиграй на скрипке.

Гюро заиграла. Она играла ту же колыбельную, которую пела бабушка. Когда она кончила, наступила полная тишина. Из хлева не доносилось ни звука. Гости во дворе тоже замерли.

– По-моему, надо, чтобы ты, Гюро, заговорила с бабушкой, – сказал Андерсен. – От детского голоса она не испугается.

Гюро открыла дверь и громко сказала:

– Бабушка, это я, Гюро!

– Ну, слава богу! А то я уж боялась, что это подземные жители там шалят. А это вы, оказывается, пришли! Надо же, как вас много! Добро пожаловать, гости дорогие, заходите в дом!

– Что ж ты, бабушка, сидела в хлеву? – спросил Андерсен.

– Да вот, смотрю, Розка у меня что-то заскучала, потому что все наши уехали. Теперь-то она слышит, что в доме есть люди, так мне уже и не надо с ней сидеть.

По бабушке видно было, как она обрадовалась гостям. Наверное, она и сама заскучала, когда все уехали, вот и пошла посидеть в хлеву, забрав с собой Самоварную Трубу.

Когда они поднялись на крыльцо, подошли Эдвард, и Сократ, и Гиннекен, и Аллан.

– Познакомься, бабушка, с Гиннекен, – сказал Эдвард. – Ты уже виделась с ней, когда швейный клуб ездил в Голландию.

– Верно. Хотя я и не умею говорить по-голландски, но добро пожаловать ко мне в гости!

– Перед поездкой я целый год занималась на курсах и немного научилась говорить по-норвежски.

– Вот это хорошо! – обрадовалась бабушка. – Не знаю только, поместимся ли мы все в горнице?

– И не надо! – сказал Эдвард. – Пойдёмте все на кухню. Это самое уютное место на свете. К тому же и пианино там стоит.

Тут вдруг в дверь постучали. Оказалось, это пришли две пожилые женщины.

– Глазам своим не верю! Неужели это тётушка Олеа, да ещё и бабушку с собой привела! А Хенрик и Хюльда тоже с вами пришли?

– Нет, они уехали на каникулы, – сказала тётушка Олеа. – Но я знала, что ты осталась одна. Я к тебе не с пустыми руками, а принесла бутербродов.

Вторая женщина была бабушка Уле-Александра. Она сказала:

– Дети все трое уехали на выступление духового оркестра. А дедушка остался дома на случай, если они позвонят по телефону.

В кухне сразу стало тесно, столько там собралось