Глупая шутка - Данил Колосов

растянул оружие, прицелившись куда-то в небо. На тетиве возникла как будто бы сотканная из дыма стрела. Сидхе отпустил тетиву; сопровождаемая ее гулом стрела сорвалась вверх. Высокий отступил на пару шагов и через мгновение на конструкцию с урсидаями обрушился ливень сотканных из дыма стрел, вспыхивающих при попадании в дерево, плоть и землю. Еще пара мгновений, и на месте ритуала уже горит высокий, серебристо-голубой костер, ограниченный лишь кругом тлеющих сучьев, теряющихся на фоне бушующего пламени. Сидхе полюбовался некоторое время делом своих рук, поклонился огню. Взмах руки, и рядом с полянкой, на которой проходил ритуал, открылся разлом в пространстве. В мутном мареве портала угадывалось голубое небо, высоченные ажурные белые шпили, как будто бы выточенные не из камня, а из кости, из которой был сделан лук сидхе. Высокий, не оглядываясь, пошел к нему, по пути его фигура начала расплываться, истаивать туманом, до разлома долетел лишь легкий силуэт, растворившийся в гранях пространства. Разлом погас. Максим вытер выступивший пот.

В том, чему он стал свидетелем, парень не сомневался: Ritus fieri, Обряд становления, одна из немногих описанных практик сидхе как стихийных, так и нестихийных каст. Юного сидхе запирали в ритуальном круге, который создавал для реципиента Вместилище Сознания. Юный сидхе, а ныне невольный сноходец, получал ряд заданий, которые он должен был выполнить в Иномирье, на Изнанке или даже в реальном плане. Количество и качество заданий определялось Старостами касты; перечень мог содержать как и простые задания охоты, так и какие-нибудь странные выверты, типа «Посмеяться ввосьмером», «Ввергнуть в ярость путника» или «Познать неравенство сути потоков». Получив сей мозголомный перечень, неофит отправлялся выполнять заказанное, по окончании испытания он уже считался полноценным взрослым сидхе со всеми причитающимися его клану правами и обязанностями.

Максим сидхе откровенно не любил. Он несколько раз наблюдал их Шествия, но однажды ненароком вмешался в один из ритуалов, просто сослепу влетев в колонну бредущих по Иномирью сидхе: он тогда активно практиковался в Шаге Сквозь Пространство вперемешку со Смещением, вырабатывая у себя ориентацию в пространстве при стремительной смене декораций. Сидхе, судя по всей информации из доступных источников, нарушение своих обрядов и ритуалов, равно как сбивание важных персон с ног, не прощали. В глазах еще не унялся калейдоскоп образов от быстрых перемещений, а Максима уже отбросило от колонны к стволу дерева, мелькнуло в сознании удивительно, до отторжения симметричное лицо сида, который это сделал: высокие скулы, бледная кожа, застывшая безэмоциональная маска и яркие, горящие гневом глаза. Сидхе взмахнул рукой, и тело Макса в нескольких местах пробили ветки, выросшие прямо из ствола, к которому он был прижат. Теряя сознание от боли, он услышал что-то вроде: «Зрячий росток… Двоедушный… Не нам судить…», после чего уже окончательно отрубился. Очнулся Максим спустя несколько часов, так и висящий на пробивших тело ветках, еле как слез, обрубив их Клинком, и еще полчаса выковыривал из тела инородные предметы, начисто забыв о таком полезном умении, как конструкты магии Жизни. Очевидно, что все мальчишеское восхищение и любопытство по поводу древнего народа, которое Максим испытывал, читая талмуд, рекомендованный Иезекиилем, потерпело крах, столкнувшись с суровой реальностью.

Максим, не развеивая Высшее сокрытие, направился прочь от Сопряжения, шел не останавливаясь минут двадцать, периодически проверяя чарами местность, и, только сделав привал в небольшой балке, немного подуспокоился. Нежданная встреча всколыхнула не самые приятные воспоминания, однако пронесло: Макс был уверен, что проекция юного сида его не заметила, тот явно был увлечен странным ритуалом и не концентрировался на окружении. Тем более у Высоких не было глубокой связи с природой: эти эстеты тяготели к повелеванию потоками нестихийных духовных сил, а также заклинанию нестихийных духов. Ритуал же, скорее всего, был жертвой кому-то, четыре урсидая и просто убитые дадут много духовной силы, а уж посредством грамотного ритуала можно выкачать через них из Хаоса еще больше.

«Ладно, — сказал себе Максим, — это все интересно и познавательно, но пора заняться более актуальными делами. Скину голову в Гильдию, получу бабок, потом к Сергеичу и в Башню — делать накопитель!»

Макс расслабился, закрыл глаза, призвал силу браслета, чтобы в следующую секунду открыть их уже в ритуальном зале Башни.

— С возвращением меня, в который раз… — пробормотал он под нос и направился к стене переодеваться.

Визит в Гильдию прошел штатно. После профилактической беседы, проведенной Харитоном, казначей и глава сделались вежливо отстраненными, Максим с удивлением обнаружил, что ему доступен существенно расширившийся ассортимент алхимии, а предложения по продаже большего количества карт он вообще перестал слышать. Свиток с головой Мамонов тот самый Миша aka Chaotic Merchant принял с заметным сожалением, но ничего не сказал, а просто перевел деньги за заказ, отдельно закинув очков Заслуг за тару: свиток был дорогой и одноразовый, но для таскания таких объемных вещей сумки с расширением пространства подходили мало. Этот момент был оговорен в контракте Гильдии отдельно, однако Максима удивило, что его не попытались тут кинуть. Может, Харитон настолько надавил на Павла? А может, ожидается очередная гадость, и его внимание усыпляют? Однако гадать было бессмысленно, поэтому Макс мысленно махнул рукой, попрощался с казначеем вежливее, чем тот заслуживал, и направился на выход. Предстояла самая приятная часть — обменять кости на ингредиенты.

Апрельская погода встретила промозглым ветром и задорным солнышком. Убойное сочетание для человека, только что вышедшего из теплого помещения в расстегнутой куртке. Максим прищурился от яркого солнца, зябко повел плечами и быстро, чтобы не промерзнуть еще сильнее, перешел на Изнанку. Кто бы не проектировал все эти метафизические пространства, был товарищ правильный: будь то мороз, жара, ливень, зной и солнце — Изнанка всегда одинакова, сумерки, что-то около двадцати градусов тепла, светлое небо, темные силуэты реального мира и вечное чувство тревоги, кажущееся тут прямо осязаемым. Мир вновь расцвел маркерами намерений, зрение стало панорамным, а Максим, фигурально говоря, чуть не пробил лицо рукой:

«Ну шо, опять? — взвыл он внутренне. — Второй раз за полмесяца, демоны вас дери, кто опять такой смелый?»

На голову навалилась мягкая тяжесть, раскаленным стальным обручем охватила череп татуировка защиты разума, уже довольно давно сделанная Максом у одного умельца. Защитой содержимого бестолковки он озадачился сразу, как стал появляться в обществе одаренных, нашел в книге по защите разума из библиотеки Кристофа узор татуировки, набрал в закромах ингредиентов, сварил нужную краску и, прославляя фортуну за то, что живет на всем готовом, пошел к знакомому тату-мастеру, с которым договаривался по поводу татушек для Светы, была у