По горам и пустыням Средней Азии - Владимир Афанасьевич Обручев

выступали слои песчаников, пропитанных нефтью, т. е. закированных, как их называют. Это наблюдение соответствовало заявлению Гайсы, что недалеко отсюда у подножия Джаира из земли вытекает густая нефть. Это было интересное сообщение, так как о присутствии нефти в горах Пограничной Джунгарии до сих пор ничего не было известно.　

На следующий день мы пошли дальше на юг вниз по тому же руслу, врезанному в свиту пестрых юрских песчаников и глин, которые полого падали в ту же сторону; подвигаясь на юг, мы могли видеть постепенно сменявшие друг друга все более высокие горизонты их, т. е. более молодые слои. В бортах русла попадались и интересные формы выветривания этих пород, например косые башни (рис. 41).

Рис. 41. Косая башня и сфинкс, сложенные из угленосных юрских отложений, по руслу Турангы на южном подножии Джаира

Далее в этой свите появились нетолстые пласты угля, хорошо видные в двух башнях, созданных размывом в русле. Затем мы свернули из русла влево, на восток, и поехали по холмам, сложенным из той же свиты, на которой в одном месте совершенно несогласно, срезая пласты первой, появилась другая, очевидно более молодая. Мы остановились на небольшом ключе среди этих холмов, чтобы на следующий день объехать и осмотреть выходы нефти, находившиеся еще дальше. Свита этих сравнительно молодых (юрских) отложений с углем и признаками нефти слагала широкий пояс предгорий у южного подножия Джаира, который ближе к самому хребту представлял равнину, густо усыпанную валунами и галькой, вынесенными временными потоками из гор (т. е. представлял пролювий по геологической терминологии), а с удалением от него чем дальше, тем больше расчленялся логами и оврагами, превращаясь в сеть холмов и увалов. По этой сети мы и поехали на следующий день еще дальше на восток и вскоре достигли холмов с выходами нефти, расположенных по одной линии, параллельной хребту, на различном расстоянии друг от друга. Этих холмов было восемь или девять, и они выделялись среди окружающих, сложенных из пестрых юрских глин и песчаников, своим серым цветом и большим количеством зеленеющих кустов. Первый холм, самый западный, был самый высокий, метров в 30 или больше, очень плоский; он весь состоял из асфальта, т. е. затвердевшей нефти, содержавшей песок, навеянный ветрами. Следующие холмы были значительно меньше, но на плоской вершине каждого из осмотренных нами была небольшая яма, заполненная водой; со дна ее время от времени выделялись пузырьки газа и всплывала густая черная нефть, образуя пленку на поверхности воды. Накопившись мало-помалу, эта нефть стекала через борт ямы маленьким ручейком по склону холма вместе с водой, затем все больше густела и, наконец, застывала. Так, очевидно, в течение веков вокруг каждого места выхода воды с газом и нефтью и образовались эти холмы из застывшей нефти, в которую ветры прибавляли некоторое количество пыли и песка, сносимых с голых холмов юрских отложений. Вода в ямах была пресная, но с привкусом смолы. Присутствие воды объясняло большое количество зеленых кустов на этих холмах (рис. 42).　

Рис. 42. Один из холмов, на вершине которого вытекает вода с густой нефтью, стекающей, застывая, по склону холма. Из загустевшей в асфальт нефти сложен целый ряд холмов на южном подножии Джаира

Ганса сообщил, что китайцы Чугучака знают об этих выходах нефти и по временам собирают ее в качестве лекарства. А сам он одно время занимался добычей асфальта на холмах и доставлял его в Бахты для заливки полов в казарме. Действительно, холмы содержат крупные запасы асфальта в десятки тысяч тонн. Во время существования русско-китайской компании по добыче золота возле холмов жил отшельник китаец, который обходил холмы и собирал в ведро ложкой нефть с поверхности каждой ямы, сливая ее в бочку; время от времени приезжали на лошади за нефтью, которую употребляли для смазки осей. Китайские рудокопы Джаира наверно также собирали нефть и употребляли ее для освещения фанз и шахт и для смазки оси у каменной мельницы, размалывавшей кварц на золотых рудниках. Открытие месторождения нефти в Пограничной Джунгарии еще увеличивало интерес и будущее значение этих ворот в Китай. Из литературы я знал о нахождении нефти вблизи г. Шихо на большой дороге из Урумчи в Кульджу, а присутствие ее также у подножия Джаира позволяло думать о значительном развитии нефтеносности по окраинам обширной впадины, отделяющей горы Майли-Джаир от Восточного Тянь-шаня.　

Закончив осмотр асфальтовых холмов, мы вышли из этой подгорной полосы — террасы подножия Джаира и вскоре подошли к р. Манас. Это очень крупная река, вытекающая из Восточного Тянь-шаня, проходящая мимо г. Манас на большой дороге Бей-лу (где она в половодье и вообще летом, когда тают ледники, вброд непроходима) и пересекающая всю широкую впадину между Тянь-шанем и Джаиром. На этом длинном пути она теряет много воды на испарение и орошение полей, и там, где мы подошли к ней, ширина ее была около 30 м и глубина до брюха лошади. Подойдя к Джаиру, Манас разливается в обширных камышах, образуя озерки и болота. Гайса сообщил, что то место реки, к которому мы вышли, представляет брод Тас-уткель, единственный в низовьях Манаса неглубокий, с твердым галечным дном и сухими берегами, тогда как в других местах берега болотистые, в камышах, река у́же, но глубже и дно вязкое. У этого брода река тихо струилась между зарослями тальника, и во время остановки для завтрака мы выкупались, используя глубокую воду, так как в таких речках, как Ангырты и Дарбуты, где вода едва доходила до колен, можно было только мыться.　

Отсюда мы повернули на восток вдоль подножия Джаира, между огромными зарослями камышей, окаймлявшими протоки и озерки низовий р. Манас, и откосом террасы этого подножия. Последняя здесь была разрезана редкими оврагами, а по дороге в промежутке между ними представляла черную пустыню, лишенную всякой, даже самой жалкой растительности и густо усыпанную валунами, галькой и щебнем, покрытыми черным лаком пустыни. Над нею, на севере, возвышались голые скалистые горы южной ступени Джаира, на которых по цвету можно было различить массивы светлого гранита среди темных песчаников и сланцев.　

На ночлег остановились на самом берегу довольно большого озера, которое Гайса назвал Айран-куль; в него изливается р. Манас. Берега его были покрыты зарослями камышей, имевшими форму мысов. Вода была пресная, и это показалось мне странным, так как, судя по карте экспедиции Певцова 1889 г. в Тибет, впервые посетившей это озеро и нанесшей его на карту, оно принимало в себя р. Манас,