По горам и пустыням Средней Азии - Владимир Афанасьевич Обручев

почва была усыпана мелкой галькой и щебнем, покрытыми лаком пустыни, и совершенно лишена растительности. Только кое-где в небольших понижениях видны были отдельные, давно уже пожелтевшие мелкие кустики, а в промежутках между ними почва на сотни квадратных метров была такая же голая, как на террасе у южного подножия Джаира. По мере приближения к горам галька и щебень становились крупнее, но оголенность сохранилась до самого хребта. В этот конус р. Дям врезалась ущельем, в склонах которого видны были не только галечники, отложенные рекой, но и свита песчаников и глин пестроцветной юры, довольно круто наклонных, обещавшая нам много интересного для подробного изучения на обратном пути.　

Дорога привела нас к тому месту, где высокий Уркашар, резко понизившись, переходит в цепь небольших гор Салькен- тай, которую прорывает р. Дям в коротком ущелье. Я надеялся пройти по этому ущелью, чтобы получить хороший разрез хребта, но оно оказалось непроходимым — река глубока, а склоны крутые и скалистые. Возможно, что зимой по льду удалось бы пройти, но это предстоит будущим исследователям. Пришлось итти на перевал через Салькен-тай, западнее ущелья; он был невысокий, но довольно крутой и привел нас в холмистую долину, по которой мы спустились к р. Дям. Салькен-тай интересен тем, что здесь свита более древних осадочных пород прорвана многочисленными жилами и штоками (маленькими массивами) порфиров и гранитов, хорошо заметных благодаря оголенности склонов. Они же видны были в бинокль и на скалах левого склона р. Дям выше ее входа в ущелье. Река с быстро текущей и чистой водой была окаймлена рощами тополей, тальника, зарослями кустов, камышей, чия.　

Перейдя вброд реку, мы пошли дальше на северо-восток по полупустыне с редкой растительностью. Справа видно было продолжение хр. Салькен-тай, понижавшегося за прорывом р. Дям и исчезавшего в пустыне; слева вдали возвышался Семистай, который, как оказалось, составляет продолжение северной части Уркашара к востоку от р. Дям и спускается к югу двумя ступенями, прорезанными поперечными ущельями. Мы дошли до западного конца скалистой цепи Толай-ты, составляющей передовую гряду Семистая, несколько отклонившуюся от него, и остановились здесь у ручейка Ашу-тас, где нашли корм и топливо.　

Под вечер я наблюдал здесь интересное метеорологическое явление. На западе над Уркашаром появилась серая туча и постепенно заслонила солнце, которое все-таки светило через нее красноватым диском. Позже туча заволокла все небо и окрестность в виде сероватой мглы, и к ночи начался довольно сильный ветер, продолжавшийся весь следующий день. Туча состояла из мелкой пыли, взвешенной в воздухе, которую гнал перед собой ветер; когда он подул, воздух был уже чистый. Подобные же пылевые тучи, надвигавшиеся впереди ветра, я наблюдал уже во время путешествия в Китай, на лёссовых плато провинции Шеньси.　

Следующий переход, при сильном и холодном (для лета) ветре, был более трудным. Мы долго шли вдоль гряды Толай- ты, невысокие горы и группы которой оставались справа от нас, а слева все время виден был высокий Семистай. Очень хотелось повернуть туда и пересечь этот хребет, но Гайса заявил, что там нигде нет перевалов, а тропы годны только для верховых, но не вьючных животных и спуск по северному склону вообще невозможен из-за большой скалистости. Он сообщил также, что по гребню Семистая, конечно, нет кочевой дороги, подобной той, которую мы видели уже на высшей ступени Тарбагатая, Майли, Джаира и увидим на Барлыке и Уркашаре. Он вел нас на первый с запада перевал через Семистай, доступный для вьючных животных. На ночлег мы остановились на ручейке, пересекавшем гряду Толай-ты по долине со скалистыми склонами. Недалеко отсюда гряда непосредственно примыкает к Семистаю. Дорога повернула в глубь последнего и поднималась по извилистой долине, в которой я заметил в двух местах остатки конечных морен в виде сглаженных холмов, доказывавших прежнее оледенение Семистая.　

Перевал Емыген-асу оказался высоким, но не дал нам хорошего вида во все стороны, так как его закрывали соседние вершины. Конфигурация гор подтвердила, что по гребню Семистая не может быть кочевой дороги; одна возле другой поднимались вершины, хотя и не крутые, округленные, но разделенные глубокими седловинами. Крутой спуск привел в поперечную долину северного склона, представлявшую почти ущелье с крутыми склонами и частыми утесами. Дно его местами представляло россыпи больших глыб, которые тропа огибала; но ручья в долине не было, и мы нашли воду только в самых низовьях, где горы раздвинулись и понизились. Семистай, как и Толай- ты, оказался состоящим почти целиком из изверженных пород, их брекчий и туфов, прорванных более молодыми гранитами.　

Утром мы выехали в долину Кобу между Семистаем и Сауром, орошенную р. Кобук и упомянутую уже в описании первой экспедиции. Поверхность ее вдоль подножия Семистая представляла ровную полынную степь, по которой мы поехали на восток. Оглянувшись назад на часть Семистая к западу от пройденного перевала, можно было видеть, что там хребет этот очень трудно доступен. Крутой северный склон был рассечен глубокими ущельями, а вершины гор часто представляли отвесные красноватые обрывы в сотню-другую метров высоты. На севере, за зеленеющей лугами и болотами широкой, в 10–15 км, долиной Кобу, темной, крутой стеной высился Саур, не высылавший в долину никаких отрогов; его контрфорсы были как бы обрезаны одной плоскостью. Над этой стеной сквозь тучи кое-где проглядывали вечно снеговые пики Мустау.　

Мы шли целый день вниз но долине Кобу. Река Кобук текла недалеко от дороги среди лужаек, потом вдоль ее берегов появились кусты тала, а на левом берегу начались холмы гряды Кара-адрык, которая тянется довольно далеко на восток, но не высока и сильно разбита на группы скалистых горок и холмов. К востоку от перевала Емыген-асу Семистай быстро понизился и превратился в невысокую, узкую и очень скалистую цепь с неровным гребнем, а у его северного подножия появилась терраса красноватого цвета, очевидно из молодых отложений. Мы остановились на берегу р. Кобук близ того места, где она круто поворачивает на юг и начинает врезываться глубже, направляясь к своему прорыву через Семистай. Здесь оказалась большая лужайка с хорошей травой, и мы сделали дневку для изучения окрестностей. Недалеко от стоянки первые холмы Кара-адрыка состояли из пестрых юрских отложений с пластом угля, который в некоторых холмах выгорал и обжег вмещающие породы до кирпично-красного и ярко- желтого цвета, а некоторые даже ошлаковал. Пласты в холмах лежали почти горизонтально.　

Во время дневки М. А. Усов поехал в глубь Кара-адрыка и пересек эту гряду, а я отправился к восточному ее концу и поднялся на последнюю горку, чтобы сделать обзор местности. Семистай