Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

— Убить этих подростков было бы непросто, и не стоит провоцировать этого безумца Му Цзежи, — произнёс Су Чжэ, обращаясь к Су Мую.

Су Мую кивнул: — Итак, дядя Чжэ, каковы теперь твои планы?

Су Чжэ взглянул на Бай Хехуай, которая запрокинула голову, глядя в небо и беззаботно насвистывая.

В отдалении Му Бай, схватившись за грудь, стремительно бросился вперёд: — Сила Су Чжэ поистине велика.

— Ну, когда-то он был почти Патриархом, — заметил Му Циньян, который пострадал гораздо меньше и неторопливо следовал за Му Баем.

— Когда я сообщу об этом отцу, мы не только убьём Патриарха, но и уничтожим всю семью Су! — злобно воскликнул Му Бай.

— Хорошо, хорошо, но чтобы убедить главу семьи сражаться с семьёй Су не на жизнь, а на смерть, нам всё ещё нужен катализатор, — медленно произнёс Му Циньян.

— Какой катализатор? — с недоумением спросил Му Бай.

В голосе Му Цинъяна внезапно зазвучали убийственные нотки: — Твоя смерть.

Му Бай, вздрогнув от внезапности, резко обернулся, но тут же ощутил, как под его ногами разверзлась пустота, и он начал стремительно падать вниз. Ветка дерева, на которую он опирался, оказалась сломана монетой в виде цветка персика, которую метнул Му Циньян. Му Циньян, успев вскарабкаться на ствол дерева, поймал свою монету, а затем спрыгнул вниз и устремился вслед за ним.

В небесах, подле Паучьего логова, кружились в танце бумажные бабочки.

Су Чанхэ взмыл в воздух, его руки молниеносно двигались, а пять кинжалов в его руках выписывали одну за другой изящные дуги, срезая бумажных бабочек.

Он воскликнул: «И это всё, на что способен великий мастер семьи Му? Ты играешь с этими женскими побрякушками?»

Му Цзежи вытянул палец и произнёс: «Танец бабочек, ткацкий станок с девятью узорами».

Все бумажные бабочки замерли, окружив Су Чанхэ. При более внимательном рассмотрении он заметил, что вокруг каждой бабочки были обернуты почти невидимые шёлковые нити, покрытые люминесцентным порошком, излучавшим неземное голубое сияние.

«Чёрт возьми», — выругался про себя Су Чанхэ, но было уже слишком поздно. Голубое пламя пробежало по шёлковым нитям, быстро распространяясь на бумажных бабочек. С громким «бум» они вспыхнули, превратившись в прекрасные цветы в небесах.

Му Цзежи, запрокинув голову, издал смешок: «Так вот оно что — «Мастер похорон Тёмной реки».

Когда пламя рассеялось, Су Чанхэ, от одеяний которого остались лишь обрывки, рухнул вниз. Он проломил карниз дома и приземлился на ворох соломы, являя собой весьма плачевное зрелище. Он криво улыбнулся: «Именно потому я и не люблю сражаться с представителями рода Му. Они не убийцы — они всего лишь прославленные маги».

Му Цзежи совершил лёгкий прыжок, чтобы оказаться на разрушенной крыше, и устремил свой взор вниз, на Су Чанхэ. Он едва заметно поднял руку, и бумажная бабочка плавно опустилась вниз.

«Даже самые искусные воины могут совершать ошибки в ближнем бою, — произнёс он. — Именно поэтому я никогда не подпускаю никого ближе, чем на три чжана».

Су Чанхэ, который выглядел измотанным, ответил: «Ты слишком много говоришь».

Внезапно он метнул кинжал в небо, пронзая бумажную бабочку и направляя его прямо в лицо Му Цзежи. Тот взмахнул рукавом, пытаясь поймать кинжал, но его выражение лица мгновенно изменилось. Он поспешно освободил рукав, но было уже слишком поздно.

Кинжал Су Чанхэ также был привязан к шёлковой нити.

Когда речь заходит о кукольных нитях, семья Му, несомненно, является лучшей в Тёмной реке. Однако у семьи Су также есть свой мастер — Су Мую, который использует их для воссоздания построения из Восемнадцати мечей, утраченного на протяжении многих веков.

Су Чанхэ и Су Мую были связаны тесной дружбой, и благодаря этому Су Чанхэ приобрёл некоторые навыки в обращении с кукольными нитями. Он искусно сочетал их со своим мастерством владения мечом, которое позволяло ему наносить удары, словно рассекая пространство дюйм за дюймом.

Когда рукав Му Цзежи случайно зацепился за кинжал, Су Чанхэ не преминул воспользоваться этим. Он стремительно дёрнул за верёвку и оказался прямо перед Му Цзежи.

«За пределами трёх чжан ты можешь быть непобедим, но сейчас мы находимся на расстоянии трёх чи — и это мои владения!» — воскликнул Су Чанхэ, его кинжал сверкнул, пытаясь перерезать горло Му Цзежи.

Му Цзежи, используя свой рукав как меч, отразил удар кинжала Су Чанхэ и ударил его в грудь. Су Чанхэ достал ещё два кинжала и, словно танцуя тремя лезвиями, разорвал белый рукав на куски. Му Цзежи слегка нахмурился. Две бумажные бабочки приземлились у его ног, и он, сделав лёгкий шаг назад, попытался восстановить дистанцию в три чжан.

Тело Су Чанхэ, лишённое опоры, начало неумолимо падать. Но внезапно он метнул один кинжал вперёд, вонзив его в стену дома впереди, а другой — назад, воткнув его в стену позади. Две марионеточные нити, соединённые с кинжалами, образовали в воздухе почти невидимый мост. Су Чанхэ ухватился за этот верёвочный мост, вскочил на него и стремительно помчался по направлению к Му Цзежи.

«Поистине совершенная техника убийцы», — с явным восхищением в голосе пробормотал Му Цзежи.

Он ловко уклонился от удара Су Чанхэ, отступив в сторону, и начал падать. Перед тем как коснуться земли, он слегка задел струнный мост, и по нему тут же пронеслась огненная линия. Му Цзежи приземлился и взмахнул рукавом, отступив более чем на десять шагов.

Су Чанхэ приземлился следом за ним, и вновь их разделяло три чжана.

Единственная разница заключалась в том, что Му Цзежи потерял только один рукав.

Тем временем верхняя одежда Су Чанхэ была разорвана в клочья, обнажая половину его тела, которое было покрыто кровью и выглядело основательно потрёпанным.

— «Твои владения существовали лишь мгновение», — с усмешкой произнёс Му Цзежи.

Су Чанхэ, взглянув на кинжал в своей руке, с восхищением воскликнул:

— «В моих владениях мгновение — это вечность».

На кинжале были следы крови. Совсем немного, почти незаметно.

Му Цзежи, слегка опустив голову, обнаружил небольшой порез на своей одежде на груди. Он осторожно дотронулся до раны и почувствовал несколько капель крови. Движение Су Чанхэ всё же причинило ему боль, хотя рана была незначительной — если только Су Чанхэ не использовал отравленный клинок.

— «Я использовал яд», — прямо заявил Су Чанхэ.

Му Цзежи, улыбнувшись, спросил:

— «Использовал яд против кого-то из семьи