Жребий брошен! - Аня Амасова

– Я подумаю, – серьезно ответил Красавчик и бесцеремонно толкнул Воробушка в бок. – Ну а ты? Лезь за своим!

Перед распахнутым клювом Джонни помедлил. До сих ему казалось (нет, он был в этом даже уверен!): только ему решать, кем ему стать и что делать. И вот пожалуйста: какой-то каменюке известно, кто он и зачем родился…

И все-таки он вложил лапу в темную пасть.

– Осторожно! Клюв закрывается! – взревел Красавчик.

Джонни дернулся. Увидев хохочущие глаза, усмехнулся сам себе (Надо же, ведь поверил!) и свободной лапой показал Красавчику кулак.

– Да шучу я, шучу… – быстро признался Красавчик. – Просто ядом плюнет, и все…

Джонни нащупал свиток. Вытащил. Не раскрывая, заложил в рваный ботфорт.

– Даже не посмотришь? – изумился Красавчик.

– В другой раз, – уклончиво ответил Джонни. – И что теперь?

– Ты хотел его тут забыть, – напомнила птица.

– Э, нет! Здесь вы меня не оставите! Сидя на тонущем острове и обыгрывая в карты его святейшество, я точно никого не спасу. Проплывая здесь через год, вместо архипелага вы увидите сплошное море и военно-морскую базу Султаната. И кто будет в этом виноват? Вы!

– Ты невыносим, – тоном уставшей матери выдохнул Воробушек. – Научись нормально просить. «Господа, не будете ли вы любезны…» Всего шесть слов – не так уж трудно запомнить, с твоим-то абсолютным слухом.

– Зачем же просить о том, что с точки зрения логики является единственно верным решением? – недоуменно спросил Красавчик.

– Потому что так вежливо, – терпеливо пояснил капитан, заделывая в Красавчике воспитательную дыру. – И ни у кого не возникнет желания тебя отдубасить. Очень полезный навык!

Старичка-«святейшество» путешественники нашли на том же месте: он дремал, укутавшись, словно в плед, в свои разноцветные лохмотья.

– Странно, – удивился Кукабара, – я бы на его месте удрал. Вместе с нашей лодкой. Корабль-то вон стоит!

– Ваше святейшество… – Красавчик с почтением подергал дырявый рукав.

– А? Что? – встрепенулось «святейшество». Его выразительный взгляд сообщал: стоящую перед ним троицу он видит впервые. – Желаете подняться к Камню и вытащить Жребий? Всего за один золотой я проведу вас кратчайшей дорогой… У вас ведь остались монеты? Как вам, кстати, понравилась ярмарка?

– Вообще не понравилась, – брякнул Кукабара. – Жулик на жулике!

– Ярмарки нет, первый Генрика, – сжато пояснил Красавчик. – К Камню сходили, жребий вытащили. Вот зашли попрощаться…

– Ну да, ну да… – Старичок убедительно сделал вид, что вспомнил. – Путаю времена! Прошлое, настоящее, будущее… Непростая это работа – помощник Оракула!

– Это он тоже уже говорил, – прокомментировала птица, не сомневаясь, что енот их дурачит.

– Вам здесь не одиноко? – поинтересовался капитан Воробушек. – Не боитесь Большого Прилива? И что остров уйдет под воду? Нет ли желания его покинуть? У меня неподалеку корабль…

«Святейшество» в ужасе замахало лапами:

– Покинуть остров?! Еще чего не хватало! С тем, что я знаю о мире – о прошлом, настоящем и будущем?! Вот уж не надо – я лучше тут посижу. А прилив… ну что там прилив?.. и это пройдет. Кто-нибудь вытащит жребий…

– Я спасу Кошдские шхеры! – поклялся Красавчик, задрав подбородок и выпятив грудь, словно позировал для парадного портрета. – Не припомните, а выпадал кому-нибудь жребий… э-э-э… убить короля?

– Зачем бы судьбе была угодна такая глупость? – вытаращило глаза «святейшество». – Марсик Славный щедр, богат и большая умница! Его любят все…

– Так и есть, – согласился Красавчик, поморщившись, словно наступил на колючку. – Только сейчас не восьмой год правления Марсика Славного, а первый его внука Генрика. Но вам этого не понять…

И Красавчик первым направился к лодке.

Глава 4

Серебряный ливень

Ну и почему ты его не оставил? А обещал!

Рассерженный Кукабара обходил штурвал и стоящего за ним капитана кругами: круг – по солнцу, круг – против.

– Обещал я, не обещал… – пробормотал Джонни, стараясь не слишком приближаться к скалистым берегам и держаться фарватера в узкой ленте воды между двумя островами. – В другой раз… Все равно же нам по пути…

– И тебе не кажется это странным? – подозрительно спросил Кукабара, вглядываясь в капитана, словно пытаясь узнать, верно ли перед ним Джонни Воробушек, а не жалкое доверчивое суфле, принявшее форму Джонни Воробушка. – Все эти совпадения: и его внезапное появление, и то, что он знает о нас больше, чем следует знать, и, главное, что нам «по пути», – никак тебя не смущают?

– Скорее, мне любопытно…

– Конечно тебе любопытно! – Голос Кукабары сочился сарказмом, полученным в результате трехдневного брожения обиды и ревности. – Таинственный незнакомец, тонущий архипелаг, всякие жребия́… А то, что другу спать негде, тебе все равно!

Именно в тот момент, когда правый скалистый берег приблизился к левому настолько, что у Джонни возникли сомнения, не останется ли «Дж. Фыр» естественной переправой между двумя островами, нарвавшись на скалу или мель, Кукабара взлетел на штурвал, загородив капитану обзор.

– Он тебе нравится, да?

Воробушек схватил Кукабару за ногу и сорвал со штурвала.

– Просто любопытно, и все! Он необычный.

– На себя посмотри! – хмыкнул Кукабара настолько презрительно, насколько возможно презрительно хмыкнуть, болтаясь вниз головой подвешенным за ногу.

Снова ощутив под когтями палубу, добавил:

– Учти, в отличие от тебя я не испытываю к этому типу симпатии. У нас классовая рознь. Без возможности диалога. Так что сегодня ты без обеда.

«Дж. Фыр» прошел между двух приблизившихся скал на задержанном вдохе капитана, оставляя острова Тиль и Шпиль без моста в форме корабля под золотыми парусами. Берега вновь разошлись, впереди замаячила полосатая веха, обозначая одновременно две вещи: поворот фарватера и близость подводных поселков, владений морских котиков. Джонни Воробушек наконец-то выдохнул и перевел внимание на птицу.

Реплики Кукабары еще крутились в его голове, не желая никак укладываться: в логической цепи отсутствовало несколько промежуточных звеньев.

– И как твоя классовая рознь влияет на мой обед? – найдя разрыв, поинтересовался Джонни.

Кукабара уже оправился от висения вверх ногами и приглаживал взъерошенные перья.

– Сегодня его очередь рыбу ловить! Но, как видишь, удочки в лапах нет. Взял астролябию. Сказал, к третьей склянке будет улов.

– И?

– Сам видишь. Я пробил уже две склянки, а он сидит и ждет! Вот она – классовая рознь. Между тем, кто знает, где раки зимуют и ящерицы таятся, и тем, кому еду приносили на блюдечке. В его представлении о мире рыба растет на деревьях. Причем без костей. Или еда приходит к обеду сама. Спорю на мою каюту: не дождется! Ты бы ему сказал, – без