Уле-Александр переезжает - Анне-Катарина Вестли

– Ой, – встрепенулся Монс. – Над тобой кукушка. Давай скорее желание загадывай.

«Вот бы здесь мама с папой оказались, – мечтательно подумал Уле-Александр, – тогда б я уж точно ничего не боялся».

Птица вспорхнула с ветки и улетела.

– Никакая это не кукушка. Они говорят «ку-ку».

– Нет, в конце лета у них уже сил куковать нет. Бежим домой, расскажем, что ты сидел под кукушкиным деревом. Такого ни с кем ещё, кажется, не случалось.

В дом они ввалились усталые и голодные.

За обедом Монс рассказал о кукушке, а папа Монса спросил Уле-Александра:

– Ты успел загадать желание?

– Успел. Я сказал, что хочу, чтобы папа с мамой приехали.

– Хорошее желание, – кивнул папа Монса, и вдруг у него как-то изменилось лицо, он закашлялся и даже закрылся платком.

Мама Монса вскочила, бросилась к плите и стала скрести почти пустую кастрюлю, один дядя вёл себя как обычно.

– Ребята, а теперь на боковую, всем спать, – сказал он.

А они и рады были полежать, отдохнуть, очень уж они уработались. И неожиданно оба заснули посреди бела дня.

Когда их разбудили, уже наступил вечер. Со сна обоих шатало. Наконец они поняли, почему у папы с дядей такой потерянный вид, когда они просыпаются после дневного отдыха.

– Ужин скоро? – спросил Монс.

– Нет, – ответила мама, – сегодня мы будем ужинать у костра, на холме.

Она сварила огромный кофейник кофе, а на столе уже стояли две большие корзинки с едой, чашками-тарелками и бутылками с водой и лимонадом.

– У нас будет пикник, – догадался Уле-Александр.

– Вы можете пойти вперёд, – разрешила мама.

Оказалось, что к холму тянутся люди со всех сторон, со всех окрестных хуторов. И все несли с собой кофейники и корзины с едой. На вершине холма все расстилали одеяла и рассаживались кругом у кучи веток, собранных Монсом и Уле-Александром. Кто-то сложил ветки красиво, одна к одной, а вскоре пришёл папа Монса и запалил костёр.

Он полыхнул, и пламя взвилось высоко вверх. «Ой, – опасливо подумал Уле-Александр, – как бы беды не вышло, такой костёр высоченный».

– А пожарная станция тут есть?! – закричал он.

– Не волнуйся, – ответил папа Монса, – тут открытое пространство, за костром мы следим, и у нас есть канистры с водой.

– Первый раз такой большой костёр вижу, – сказал Уле-Александр.

– Его даже с дороги отлично видно, – ответил папа Монса, и Уле-Александру показалось, что лицо у него опять стало какое-то хитрое. Но он тут же забыл об этом, увлечённый костром. Тот трещал и рассыпал искры, кто-то положил в него толстые брёвна, чтобы он горел долго.

Потом они подкрепились.

– Как вкусно! – сказал Уле-Александр. – Еда пахнет дымом и свежестью одновременно.

Затем пришло время игр, и Уле-Александр снова удивился. Тут играли все – и дети и взрослые. Начали с пряток. И большие круглые тётушки бежали со всех ног, чтобы успеть спрятаться.

Уле-Александр веселился как никогда. Потом папа Монса подложил ещё дров в костёр и сказал:

– Вставайте в пары. Будем играть в «Последний, выходи!».

Но тут они услышали очень странный звук. Он доносился с дороги. Что-то бряцало и клацало.

Уле-Александр сразу этот звук узнал. И бегом припустил к дороге. За ним помчался Монс.

Уле-Александр бежал не останавливаясь. Он был уже красный как рак, сердце колотилось в горле, ноги мчались вперёд, и до самой дороги Уле-Александр ни разу не притормозил.

На дороге стоял старый автомобиль. Из него вышли пудель, маленькая девочка, женщина и мужчина. Уле-Александр так запыхался, что ни слова не мог сказать.

– Кто-то развёл на холме красивый костёр? – спросила мама.

– Угу, – просипел Уле-Александр.

– Идёмте быстрее, – заторопил всех Монс.

– Кроху можно не укладывать на ночь, – с присвистом пробормотал Уле-Александр. – Там детей очень много.

– Да, – кивнул папа. – Мы будем гулять долго. А потом мама ляжет спать в твоей кровати, Кроха – у Монса, а мы трое, раз мы мужчины, устроимся на сеновале. Здорово, правда?

– Сегодня вообще всё очень здорово, – сказал счастливый Уле-Александр.

Потом они с Монсом помчались обратно, рассказать, кто приехал. А мама с папой Монса почти не удивились, видно, подозревали, что под кукушкиным деревом все желания исполняются.

Семейство Уле-Александра осталось ещё на обед в воскресенье, но потом папа заторопился домой, потому что в понедельник ему надо было на работу. Монс подошёл к родителям Уле-Александра и спросил:

– Можно Уле-Александр ещё останется?

– Даже не знаю, – ответила мама Уле-Александра и посмотрела на маму Монса.

– Они, конечно, хотят, чтобы я ещё остался, – сказал Уле-Александр. – Я ведь отрабатываю еду.

– Раз так, тогда можешь остаться, – разрешила мама.

Папе долго не удавалось завести мотор. Пришлось Уле-Александру с Монсом подтолкнуть машину, она покатилась-покатилась – и мотор завёлся. На ходу машина бряцала, клацала и ужасно тарахтела, так что слышно её было гораздо дольше, чем видно.

Но едва она затихла вдали, как на лугу громко замычали коровы.

– Домой хотят, – сказал Монс. – Уле-Александр, бежим загонять их домой!

– Бежим!

Уле-Александр умчался вперёд, а Монс степенно шёл следом. Он очень радовался, что друг не уехал и ещё побудет с ним, и хотел насладиться своей радостью не торопясь.

Сокровище

Уле-Александр гостил у Монса три недели. Так странно было потом вернуться в город! Ходить по улицам Уле-Александру совсем не понравилось.

– Здесь у вас слишком шумно, – пожаловался он маме перед сном.

Но прошло два дня, и он как будто и не уезжал никуда. Сидел на лестнице у подъезда, смотрел на машины, и дни пролетали быстро и незаметно. В выходные они колесили на машине, и не успел Уле-Александр глазом моргнуть, как каникулы кончились, приехал Монс, вернулась Ида, объявился Оливер, и вот уже они все вчетвером отправились снова в школу, во второй класс.

В толпе у школы мелькали ребята помладше с новенькими ранцами.

– Помните, как мы сами такой малышнёй были? – спросила Ида.

– Это давным-давно было, – ответил Уле-Александр.

– А я помню, – сказал Монс.

– И я, – кивнул Оливер.

Ида махнула мальчишкам рукой – «пока, пока» – и пошла к девчонкам из своего класса.

Она вообще вела себя странно, эта Ида. В школе она делала вид, что не знает ни Уле-Александра, ни Монса с Оливером и ходила под ручку с девчонками, а после школы вела себя как обычно.

– Давай так: в школе мы как будто с вами не знакомы, а то нас задразнят, «тили-тили-тесто» и всё такое.

– Вот оно что, – понял наконец Уле-Александр, – а я не догадался.

Как-то вечером Уле-Александр зашёл к Иде, но у неё в гостях была подружка, и он решил сразу уйти. А тётя Петра не отпустила:

– Вот ещё выдумал – не ходить к нам в гости только потому, что к Иде зашла подружка. Нет уж, добро пожаловать к нам.

Уле-Александр зашёл, но быстро об этом пожалел. Никакого удовольствия, наоборот. Ида с подружкой в углу играли в кукол, они шушукались, хихикали и секретничали и бросали на Уле-Александра насмешливые взгляды.

– О чём это вы говорите? – спросил Уле-Александр, он уже успел разозлиться.

В ответ они стали только больше хихикать. Уле-Александр так возмутился, что кровь в голову ударила. Уму непостижимо, чтобы Ида так себя с ним вела.

Из кухни пришла тётя Петра. Её, видно, тоже огорчило поведение Иды.

– О чём вы всё время хихикаете? – спросила она.

– Знаешь, сколько у нас секретиков? – ответила Ида. – Мы про них никому не рассказываем. – И голосок тоже такой противный сделала!

– У нас с Оливером и Монсом секретов побольше вашего. Мне пора, пойду к ним скорее.

– Иди, конечно, – сказала тётя Петра. – Но и к нам заглядывай почаще. Я всегда очень рада тебя видеть.

Уле-Александр сразу помчался к Монсу. По дороге ему встретился Оливер.

– Давай со мной! – позвал на бегу Уле-Александр.

По счастью, дверь им открыл сам Монс.

– Можешь выйти прямо сейчас? – спросил Уле-Александр.

– Сейчас не могу, я ем, – промычал Монс, потому что он держал во рту картошку и едва выговаривал слова.

– Вижу, – сказал Уле-Александр. – Быстро доедай и приходи. Нам нужно посекретничать. Только надо найти укромное место. Мы спрячемся под лестницу и будем тебя ждать. Там нас никто не увидит.

– Угу, – промычал Монс, – я быстро.

Но появился он не скоро. Оливер сгорал от любопытства, очень ему хотелось поскорее узнать, о чём речь, но Уле-Александр помалкивал.

Наконец Монс пришёл.

– Видно, ты очень был голодный, что так долго ел, – ворчливо сказал Уле-Александр.

– Ага. А потом я ещё посуду мыл, это же