Финал в Турине - Алексей Вячеславович Зубков

но их притягивала намоленная церковь, освященная лично архангелом Михаилом. Согласитесь, было бы глупо шлепать пешком до самого Рима, не отвлекаясь на красивейшие благостные места по пути.

Впрочем, если кому не по пути топать лишний час в гору, то к его услугам гостиница у госпитальеров в Сан-Антонио-ди-Ранверсо всего в паре часов дальше по долине.

Вообще, признаком хорошего тона было оставлять места в аббатствах непосредственно паломникам, особенно духовным лицам. Прочий же люд, благородный и не очень, двигавшийся по большим дорогам с любыми другими делами, кроме паломничества, селился на постоялых дворах, коих всем хватало с запасом. Тем не менее, в пути про Господа не забывали, и постояльцы светских гостиниц исправно посещали церкви по пути следования.

Вот и в деревушке Сан-Пьетро, что стоит немного ниже аббатства Сакра-ди-Сан-Мигеле, путников приглашала вывеска постоялого двора.

— Мы с Дино и герром Юстинианом останемся здесь, — сказал Фуггер, — При всем уважении к обителям, паломников там не балуют ни изысканными яствами, ни обильными порциями, ни дорогим вином.

— А здесь побалуют? — удивленно спросил Максимилиан.

— Полагаю, да, — ответил Фуггер и шлепнул на стол большой серебряный талер. Блестящий и с необкусанными краями.

— Что угодно господину? — поинтересовался, изящно поклонившись, молодой подавальщик.

— Всего самого лучшего на четверых и комнату… — Фуггер посмотрел на Максимилиана и на Кокки, — Господа, вы будете ночевать здесь?

— Благодарю, но я бы провел ночь с женой, — ответил Максимилиан.

— Я тоже, — сказал Кокки.

— … и комнату на двоих с комнатой для прислуги, — завершил Фуггер.

Ворота аббатства оказались закрытыми, хотя солнце еще не зашло. Впрочем, ворота и существуют для того, чтобы их закрывать.

— Как мы вовремя, — сказал Макс.

Кокки постучал в ворота тяжелым молотком на толстой цепи.

— Открывай! Именем отца Жерара и дона Убальдо!

Калитку открыл в меру упитанный молодой монах.

— Кто поминает отца Жерара? — спросил он.

— Я, — ответил Кокки, — Антонио Кокки, зять дона Убальдо Тестаменто, Ночного Короля Турина. И не говори, что Филомена с детьми не здесь.

— Здесь-здесь, — ответил монах, — У нас одна дама с детьми, наверное, это Ваша жена и есть. Она с самого утра постоянно всем недовольна. Надеюсь, она будет рада Вас видеть.

— Пусть только попробует не обрадоваться, — хмыкнул Кокки.

— И моя жена у вас. Она без детей, но с сопровождающими девушками, — сказал Максимилиан.

— Она приехала в карете сегодня утром? — уточнил монах.

— Да.

— Прекрасная дама обитает не в гостинице. Отец Жерар проводит. Надеюсь, она будет рада Вас видеть.

— Не будет, — ответил Макс, — Я тоже не буду рад ее видеть. Завтра с утра ее заберу, пока она тут вам всем мозги не выела.

— Большое спасибо, мессир! Что бы мы без Вас делали!

Монах провел гостей до конюшни, где они расседлали коней.

Несмотря на то, что аббатство находилось к югу от дороги, извилистый подъем на вершину горы подходил к обители с южной стороны. Вокруг аббатства стояла каменная стена выше человеческого роста. Может быть, от врагов, а может быть, чтобы монахов не сдувало горными ветрами.

Ворота находились в нижней точке двора, вытянутого с юга на север. У ворот возвышалась старая башня, а к башне были пристроены конюшня и сарай для телег. В сарае стояли две телеги и какая-то непонятная конструкция, накрытая тентами от телег. Макс приподнял тент. Точно, карета.

В планировке аббатство напоминало восьмерку. Сильно вытянутый южный двор был как бы внешним, для паломников. Гостиница, конюшня, какие-то хозяйственные постройки. Примерно посередине обнесенной забором территории красовалась высоченная церковь, ориентированная алтарем на восток. К церкви с южной стороны примыкало почти настолько же высокое жилое здание с маленькими окнами в четыре ряда.

Возможно, внутри и церковь, и пристройка были ниже, чем снаружи, потому что оба здания стояли на неровном поднимающемся к северу скальном основании. Но выглядел этот каменный дуэт весьма впечатляюще даже из долины.

Доминирующая двойная постройка пересекала территорию аббатства от края до края с востока на запад. Значит, узкая башня и невысокие здания по периметру, которые было видно с дороги, относились к верхнему двору.

— Господа, подождите минутку, — сказал монах, — Преклоните колени перед святым Михаилом, а я сейчас доложу про вас и вернусь.

Максимилиан пожал плечами и зашел в церковь. Кокки за ним. Внутри уже горели свечи, а на витражах играли последние лучи солнца. Вот-вот придет время вечерни.

Архангел Михаил строго, но справедливо посмотрел на людей меча глазами деревянной статуи, каменной статуи, настенной росписи. Дракон, традиционный противник Михаила, бросил на добрых христиан хищный взгляд исподлобья.

Люди меча преклонили колени и помолились.

Осмотрев церковь изнутри, Макс и Кокки вышли во двор. Их встретил другой монах, с более умным лицом.

— Приветствую вас, господа, в нашей скромной обители, — сказал он, — Я отец Жерар, здешний приор.

— Слышал о Вас много хорошего, — сказал Кокки, — Я Антонио Кокки, зять дона Убальдо.

— Максимилиан де Круа, — представился Макс.

На крыльце гостиницы стояла красивая брюнетка и рядом с ней двое детей. — Папа! Папа! — мальчик и девочка вскочили и побежали навстречу гостям.

Кокки присел, обнял обоих.

— Вам, мессир, не сюда, — сказал отец Жерар, — Идемте.

Макс с удивлением понял, что его ведут мимо жилой башни и церкви, на территорию собственно монастыря.

— На монашескую половину? — удивился он, когда приор открыл дверь.

— А Вы как хотели? — удивился в ответ отец Жерар, — Если кого не должны видеть, то не должны. Как Его Преосвященство просил.

Северный двор, куда вели ворота рядом с церковью, надо полагать, предназначался для самих монахов. Здесь должны были жить те, кто давал обеты посвятить жизнь Господу непосредственно, а не опосредованно, через богоугодные дела. Вокруг из-за недостатка места на вершине горы, все было застроено довольно плотно. По периметру двора с небольшими промежутками стояли каменные дома в два-три этажа разных лет и разных веков постройки. Между ними оставались места для дальнейшего строительства. Отец Жерар провел гостя к узкой высокой башне, которая стояла на краю скалы отдельно от прочих построек. Все-таки, тесно здесь, только в высоту и есть место.

У башни стоял высокий плечистый монах.

— Николя, ты что тут делал? — недовольно спросил отец Жерар с таким видом,