Полководцы Сталина - Виктор Стефанович Кожемяко

– Потому что значение этого фронта к тому времени резко возросло?

– Безусловно. Когда 28 марта 1943 года Ватутин вторично вступает в командование Воронежским фронтом, было уже ясно, что ему предстоят новые задачи особой важности. И ведь не кто-нибудь, а Жуков обращался в Ставку с категорическим предложением: «поставить на этот горячий фронт генерала наступления Ватутина». Оцените, как сказано: генерала наступления!

И второй вершиной стала битва Курская

– Насколько я понимаю, Сталин с Жуковым согласился?

– Иначе не состоялось бы того решения. Напомню, что ранее командующими фронтами одновременно были утверждены два выдающихся полководца Великой Отечественной – Рокоссовский и Ватутин. Затем оба они блестяще проявили себя в Сталинградской битве. И вот теперь назревала вторая крупнейшая по масштабам битва Великой Отечественной – Курская, в которой Рокоссовский будет командовать Центральным фронтом, а Ватутин – Воронежским.

– И оба опять оправдают оказанное им доверие.

– Очевидность этого не требует каких-то дополнительных доказательств. Результатом стал полный срыв операции вермахта под названием «Цитадель», на которую гитлеровские стратеги возлагали необыкновенные надежды и бросили поистине колоссальные силы. Тут были и новейшие истребители «Фокке-Вульф-190», и новоизобретенная гордость немцев – тяжелые танки «тигр» и «пантера», и только что принятые на вооружение самоходные орудия «фердинанд». Но ничто фашистам не помогло.

– Однако начинать нам пришлось тогда все-таки не с наступления, а с обороны?

– Не вынужденной, а преднамеренной, как известно, обороны, причем основательно организованной. Еще в апреле 1943-го Ватутин высказал такое предложение в своей докладной Верховному Главнокомандующему: «Летом немецко-фашистские войска будут стремиться двумя ударами по основанию Курского выступа в общем направлении на Курск уничтожить обороняющиеся там советские войска. Для срыва этого замысла предлагаю измотать наступающего противника, заставить его обломать зубы на рубежах заранее подготовленной обороны, а затем, выбрав благоприятный момент, перейти в контрнаступление и разгромить его».

Надо сказать, что к аналогичным выводам пришли, независимо друг от друга, и Рокоссовский, и работавшие в Ставке Жуков с Василевским. Когда же операция началась, войскам фронта под командованием Ватутина пришлось выдержать удар самой мощной группировки немецко-фашистских войск.

– А противостоял Ватутину на южном фасе Курской дуги опять превозносившийся фашистами Манштейн?

– Он самый – фельдмаршал Эрих фон Манштейн. Немцы действительно превозносили его на все лады. Но с Ватутиным ему явно не везло. Вспомните предыдущие их «встречи» на Северо-Западном фронте и под Сталинградом, которые удачными для Манштейна никак не назовешь. Вот и здесь, в Курской битве, планы, которые разрабатывались советским генералом армии Н.Ф. Ватутиным, и оперативные меры, которые им принимались, превосходили в конечном счете замыслы и действия командующего немецко-фашистской группой армий «Юг» фельдмаршала фон Манштейна.

– А в чем, для примера, конкретно это сказалось?

– Да во многом! Вот советскому командующему удалось заранее определить четыре вероятных направления вражеских ударов, и он предусмотрел по каждому четыре варианта ответных действий. Так что эффекта неожиданности со стороны Манштейна быть уже не могло. А глубина подготовленной обороны на важнейших направлениях достигала у Ватутина 150 километров. Его же идея легла в центр плана по расколу ударного клина группы армий «Юг».

Надо отметить и упреждающую артиллерийскую контрподготовку прямо-таки в тот момент, когда войска Манштейна ночью с 5 на 6 июля уже выдвигались для перехода в наступление. Неожиданный шквальный огонь с нашей стороны оказался настолько сильным, что Манштейну пришлось отложить начало атаки, чтобы заменить утратившие боеспособность части и восстановить управление.

– Наверное, своего рода пиком Курской битвы стало знаменитое Прохоровское танковое сражение 12 июля 1943 года?

– Можно и так сказать.

– А победа опять не за Манштейном – за Ватутиным!

– Гитлеровский фельдмаршал провел перед этим ряд маневров и перегруппировок, собрав в единый кулак до тысячи танков. С главной целью: утром 12 июля продолжить наступление. Однако сюда уже подходила 5-я гвардейская танковая армия под командованием генерал-полковника П.А. Ротмистрова, в составе которой было 850 боевых машин. И командующий Воронежским фронтом решил встретить армаду Манштейна контрударом.

– О Прохоровском сражении много сказано и написано. Как вы кратко подытожите его стратегическую значимость?

– После победы Ватутина под Прохоровкой Гитлер, зная к тому же и обстановку на северном крыле Курской дуги, где так же победно действовали войска Рокоссовского, уже понял, что операция «Цитадель» потерпела крах. Гитлеровское командование в это время перестало думать о дальнейшем своем наступлении: тут уж, как говорится, не до жиру – быть бы живу.

Зато утром 3 августа мощно двинулись вперед войска генерала наступления Николая Ватутина, удостоенного вскоре еще одного полководческого ордена – Кутузова I степени. И тот августовский рывок был ошеломляющего темпа – до 30 километров за сутки. На четвертый день глубина прорыва превышала уже 100 километров, и никакие попытки Манштейна остановить ватутинские войска не увенчались успехом.

А дальше – Киев!

– Теперь наш курс был на Днепр?

– Да, и гитлеровцы принялись поспешно отводить свои измотанные в боях части за эту широкую водную преграду.

– За ней – Киев!

– Недаром с 20 октября 1943-го фронт Ватутина получил название 1-го Украинского. Однако сходу форсировать Днепр основными силами не удалось. На правом берегу к югу от Киева образовался сначала лишь небольшой наш плацдарм – Букринский, а попытки расширить его, в том числе с помощью дерзко задуманной воздушно-десантной операции, кончались неудачей.

Тогда командующий решает провести – скрытно и в кратчайший срок – весьма сложную перегруппировку войск на другой отвоеванный в Правобережье кусочек земли – Лютежский плацдарм, уже к северу от украинской столицы. Вы только представьте: целую 3-ю гвардейскую танковую армию генерала П.С. Рыбалко требовалось незаметно для противника перевести с Букринского плацдарма на Лютежский!

– Обмануть Манштейна?

– Именно! В результате на новом направлении главного удара Ватутин создает значительный перевес в силах и средствах. А тем временем вражеская авиация бомбила на Букринском плацдарме деревянные и земляные макеты, ложные артиллерийские позиции и ложные переправы…

– Манштейн по-прежнему ждал нашего наступления отсюда?

– Оно отсюда и началось, что вконец дезориентировало фельдмаршала, бросившего на этот участок все свои основные силы. Между тем Ватутин с оперативной группой штаба уже переместился на Лютежский плацдарм. С командного пункта он руководил мощным ударом главной группировки, который стал для врага жутким сюрпризом.

– Но сражение было жестоким?

– Очень. Киев есть Киев, фашисты крепко держались за него. Данные нашей воздушной разведки свидетельствовали, что из районов Белой Церкви и Корсунь-Шевченковского сюда срочно двинулись новые колонны вражеских войск, которые надо было упредить. Наши гвардейцы-танкисты вовремя перерезали шоссе Киев – Житомир, лишив противника важной коммуникации. К центру Киева, на Крещатик, в числе первых тоже пробились