Украсть Посейдон - Виктор Евгеньевич Рябинин

– Значит так. Судя по записям, они ожидали запуск какой-то торпеды, предполагаю, что российской. Здесь указано время, в которое по приказанию командира было подано электропитание и включена какая-то установка в первом отсеке. Ею управлял некто Ранье. Перед фамилией значится слово «scientist» – ученый Ранье. Прозвище, что ли?

– Товарищ старпом, это не прозвище, а фамилия! Я читал научные публикации в американских журналах этого Ранье, – неожиданно и бесцеремонно встрял в монолог старпома Алексеев. – Он, похоже, занимался аналогичными проблемами, что и наша лаборатория. Ранье – один из ведущих американских ученых в области теле…

– «Телекоммуникаций!» – перебил болтливого ученого Натаров. – Берем с собой для подробного изучения и вахтенный журнал. Так. Возвращаемся на катер. Уверен, совсем скоро тут будут американцы, которые еще активнее заняты поиском своей лодки. Просто мы оказались ближе и проворнее.

Когда поисковая группа снова оказалась в первом отсеке, через люк которого они и попали в лодку, в одной из выгородок внимание Алексеева привлекло непонятное устройство, напоминавшее ему их МРТУ. И хотя по конфигурации оно заметно отличалось от их детища, сомнений не было: это устройство предназначено для телепортации.

Находку засняли на видео и фотокамеру, а Алексееву удалось даже забрать панель управления, которая хоть и казалась стационарной, оказалась на деле – съемной. Завершив досмотр, все поочередно принялись выбираться из чрева лодки. Предусмотрительный Натаров приказал снова задраить люк и забрать с собой сигнальную вешку, чтобы те, кто станет осматривать субмарину после них, не сразу поняли, что их опередили. Уже на катере, когда все в том же тумане взяли курс на ССВ, Натаров подошел к Алексееву, похлопал по-дружески того по плечу и, как-бы между прочим, доброжелательно посоветовал:

– Слушай, «Наука», если то, что ты нашел, действительно имеет отношение к телепортации, то крути в пиджаке дырку.

– Зачем дырку? – не понял намек сугубо гражданский специалист, незнакомый с флотским юмором.

– Дырку для ордена. Для него – родимого, – засмеялся старпом.

31.Назад дороги нет!

Самые ошибочные поступки люди совершают, как правило, – назло. Самые глупые – ради. А вот самые сильные – вопреки. Петр Ухов, Ирина Новикова и Семен Аркадьевич Минх, надев маски индивидуальных дыхательных аппаратов и выбравшись из батискафа, возможно, совершили поступок опрометчивый, вопреки логике и здравому смыслу. Проще было бы дожидаться помощи, спрятавшись за титановым корпусом батискафа, где имеется запас продовольствия и воздуха. Но три ученых не могли поступить иначе, потому как каждый из них чувствовал, что находится на пороге чего-то очень важного и доселе неизведанного.

Они шли на свет, который все ярче проступал из глубины пещеры. Его призрачные блики, как струи, растекались повсюду, как бы смывая со стен черноту. Постепенно начали вырисовываться неясные контуры спускающихся вниз ступеней. Метров через десять ступени внезапно обрывались, дальше тянулся низкий рукотворный туннель. Каждый понимал: при всем уважении, мать-природа тут ни при чем. От мыслей, что туннель построили разумные подводные существа, у каждого из троих ученых быстрее забилось сердце.

Спустившись по ступенькам, они остановились на какой-то площадке. Еще один проход вел в другую пещеру, откуда струился свет, похожий на дневной. Проход постепенно расширялся, а потолок поднимался выше, нависая куполом.

– Странно, – подумал Ухов, медленно продвигаясь по подземному коридору, – Почему этот свет падает на потолок откуда-то со стороны? – Он не мог себе этого объяснить, так как видел только небольшую часть высокой пещеры.

Через какое-то время все трое почти одновременно заметили, как на светлом фоне дальней стены пещеры, будто вычерченную рейсфедером линию, опускающуюся вниз перпендикулярно полу. Подойдя ближе к этой черте, Ухов усмехнулся, указывая жестом коллегам: «Так вот какой это перпендикуляр!» Он обнаружил трубу, уходящую одним концом в потолок туннеля, а другим куда-то вниз. Больше сомнений не было: эту трубу могли изготовить и построить лишь разумные существа.

Ирина дотронулась до плеча Ухова и жестом предложила снять неудобные маски дыхательных аппаратов. Петр на секунду задумался, затем осторожно переключил рычажок в положение «Дыхание из атмосферы» и сделал вдох. Воздух в пещере оказался вполне приемлемым для дыхания и Ухов на правах старшего, разрешил всем снять маски.

– Ух ты, как хорошо, – радостно пролепетал Минх. – Мне кажется, что тут воздух намного приятней, чем в батискафе.

Ирина, сняв маску, ничего не сказала. Она вела себя мужественно и стойко, не ныла и не жаловалась, но по красивому лицу женщины струйкой стекал пот. Похоже, разгуливать в маске дыхательного аппарата было для нее непосильной задачей. Петр это понял и скомандовал: «Пять минут – отдыхаем».

Пока отдыхали, Ухов обнаружил, что прямо под ногами, под тонкой известковой коркой, с тихим журчанием текут водяные струи. Он прислушался. Определенно, где-то есть ручеек. Петр заметил у стены узкую канавку. В ней блестела вода, отражая матовый белый потолок. Казалось, что под землей течет молочная речушка. Он нагнулся и, зачерпнув ладонью воду, попробовал на вкус. Вода была пресной.

– Молодые люди, пойдемте потихоньку, – предложил Минх, – Уж очень хочется выяснить, откуда пробивается свет в эту подводную пещеру.

Впереди виднелась часть известковой стены. На ней отпечатались узорчатые тени, похожие на вкрапления каких-либо темных геологических пород. Однако когда Ухов подошел к стене поближе, то уже ничего не мог понять. Перед ним колыхались от сквозного ветра зеленовато-синие растения с зубчатыми, как у орешника, листьями. Будто ползучий виноград, они тянулись вверх по блестящим проволочным струнам, которые в этом странном подводном мире представлялись Ухову тонкими голубыми лучами, упирающимися в свод. В призрачном синем свете вся зелень, ползущая не только по стенам, но и по земле, казалась нездешней, перенесенной с другой планеты.

Он осторожно пощупал зубчатые широкие листья и перевернул один из них. Лист с тыльной стороны оказался уже не таким синим, а, пожалуй, слегка розоватым. Недоверчивый Ухов понюхал его, пожевал. С досады сплюнул: «Леший ее знает, что это за штука, еще отравишься».

Среди листвы обнаружили плод. Голубая ягода, похожая на вытянутую продолговатую вишню. Она дрожала, как огромная капля на ветру. Ухов сорвал ее и стал придирчиво рассматривать. Затем слегка надкусил, но, заметив, как Ирина с осуждением замахала руками, тут же опомнился. Вот ведь привычка какая, словно несмышленый ребенок – все в рот тащить! Ягода была почти прозрачной, сквозь ее, похожую на целлофан, кожицу, виднелись семечки. И вдруг ягода показалась ему совсем не голубой, а зеленоватой. Листья на растениях тоже позеленели, стали почти обыкновенными, земными, только чуть-чуть, как говорится, «ударяли в синеву».

Внезапно перед их глазами вырос целый цветущий сад. Тонкие низкорослые деревца, кустарники, покрытые цветами и плодами, высокие