Вскрытые вены Латинской Америки. Пять веков разграбления - Эдуардо Галеано

Gulf будет возмещать свои затраты на разведку участка, если нефть не будет найдена. Если нефть обнаружится, расходы будут покрываться за счет последующей эксплуатации, но уже с самого начала они записывались в пассивы государственной компании. При этом расходы оценивались исключительно по усмотрению Gulf [51]. В той же самой «Хартии о намерениях» компания Gulf без всякого смущения присвоила себе право собственности на месторождения газа, которые ей никогда не передавались. Недра Боливии содержат гораздо больше газа, чем нефти. Генерал Баррьентос сделал вид, что ничего не замечает, – и этого оказалось достаточно. Простым движением руки было решено будущее основного источника энергии Боливии. Но спектакль на этом не закончился.

За год до того, как генерал Альфредо Овандо национализировал Gulf в Боливии, другой националистический генерал, Хуан Веласко Альварадо, и президент Перу с 1968 по 1975 год, взял под государственный контроль месторождения и нефтеперерабатывающий завод компании International Petroleum Co., филиал Standard Oil of New Jersey, в Перу. Веласко пришел к власти во главе военной хунты на фоне крупного политического скандала: правительство Фернандо Белаунде Терри потеряло последнюю страницу соглашения, подписанного в городе Талара между представителями государства и International Petroleum Co. Эта загадочно исчезнувшая страница, страница 11, содержала гарантии минимальной цены, которую американская компания должна была платить за национальную нефть на своем перерабатывающем заводе. Но скандал этим не ограничивался. Одновременно выяснилось, что дочерняя компания Standard Oil обманула Перу на сумму более миллиарда долларов за полвека с помощью уклонения от уплаты налогов, роялти и различных форм мошенничества и коррупции. Директор IPC встречался с президентом Белаунде 60 раз до заключения соглашения, которое спровоцировало военное восстание. В течение двух лет, пока велись, прекращались и возобновлялись переговоры с компанией, Госдепартамент США приостановил любую помощь Перу [52]. Времени на возобновление помощи практически не оставалось, потому что капитуляция предрешила судьбу президента, попавшего в окружение. Когда фирма Рокфеллера подала протест в перуанский суд, люди забросали ее адвокатов мелкими монетами.

Латинская Америка – настоящая шкатулка с сюрпризами; эта измученная часть света никогда не перестает удивлять. В Андах националистический милитаризм вновь возродился с силой, как долго скрытая подземная река. Те самые генералы, которые сегодня проводят противоречивую политику реформ и патриотического утверждения, совсем недавно уничтожали партизан. Многие из знамен павших были таким образом подняты их же победителями. Перуанские военные применяли напалм против партизан в некоторых районах в 1965 году, причем именно International Petroleum Co., филиал Standard Oil of New Jersey, предоставила им бензин и ноу-хау для производства бомб на авиабазе Лас-Пальмас недалеко от Лимы [53].

Озеро Маракайбо в логове больших металлических стервятников

Хотя за 1960-е годы доля Венесуэлы на мировом рынке сократилась вдвое, в 1970 году она все еще остается крупнейшим экспортером нефти. Почти половина доходов, которые североамериканский капитал извлекает из всей Латинской Америки, поступает из Венесуэлы. Это одна из самых богатых стран на планете, а также одна из самых бедных и самых жестоких. Венесуэла имеет самый высокий уровень дохода на душу населения в Латинской Америке и самую современную и развитую сеть автомобильных дорог; ни одна другая страна в мире не потребляет столько шотландского виски в пересчете на количество жителей. Запасы нефти, газа и железа, которые ее недра готовы предложить для немедленной эксплуатации, могли бы увеличить богатство каждого венесуэльца в десять раз; на ее обширных девственных территориях может разместиться все население Германии или Англии. За полвека буровые установки принесли такой баснословный доход от нефти, что он вдвое превышает план Маршалла по восстановлению Европы; с тех пор как первая нефтяная скважина начала извергать потоки нефти, население страны увеличилось в три раза, а государственный бюджет – в сто раз. Однако значительная часть населения, которая довольствуется остатками, достающимися господствующему меньшинству, не питается лучше, чем в те времена, когда страна зависела от какао и кофе [54]. Столица Каракас увеличилась в семь раз за 30 лет; патриархальный город с прохладными дворами, главной площадью и тихим собором обрел лес небоскребов, растущих параллельно с нефтяными вышками на озере Маракайбо. Теперь это сверхзвуковая, шумная и кошмарная мечта, где все помещения обдувает ветерком кондиционеров, – центр нефтяной культуры, предпочитающий потребление созданию и умножающий искусственные потребности, чтобы скрыть реальные. Каракас любит синтетические продукты и консервы; он никогда не ходит пешком, а только ездит, отравляя чистый воздух долины выхлопами двигателей; Каракасу трудно заснуть, потому что он не может усмирить свою тревогу из-за стремления зарабатывать, покупать, потреблять и тратить, присваивать все. На склонах холмов более полумиллиона забытых жителей из своих хижин, собранных из мусора, наблюдают за роскошной жизнью других. Тысячи и тысячи автомобилей последних моделей мелькают на проспектах золотой столицы. В преддверии праздников корабли прибывают в порт Ла-Гуайра, перегруженные французским шампанским, шотландским виски и лесами рождественских елок из Канады, тогда как половина детей и молодежи Венесуэлы, по переписи 1970 года, все еще не ходят в школу.

Ежедневно в Венесуэле добывается три с половиной миллиона баррелей нефти, чтобы привести в движение промышленные машины капиталистического мира, но различные дочерние компании Standard Oil, Shell, Gulf и Texaco не используют четыре пятых своих концессий, которые остаются нетронутыми запасами, и более половины стоимости экспортируемой нефти никогда не возвращается в страну. Пропагандистские брошюры Standard Oil восхваляют филантропию корпорации в Венесуэле в тех же выражениях, в каких Королевская Гипускоанская компания[99] провозглашала свои достоинства в середине XVIII века; прибыли, выжимаемые из этой «большой дойной коровы», по пропорции к вложенному капиталу сравнимы с доходами, которые в прошлом получали работорговцы или корсары. Ни одна страна не произвела столько для мирового капитализма за столь короткий срок: Венесуэла утратила богатство, которое, по подсчетам Ранхеля, превосходит то, что испанцы выкачали из Потоси, а англичане – из Индии. На первом Национальном съезде экономистов выяснилось, что реальная прибыль нефтяных компаний Венесуэлы выросла до 38 % в 1961 году и до 48 % в 1962 году, хотя норма прибыли, указанная компаниями в своих балансовых отчетах, составляла 15 и 17 % соответственно. Разница объясняется «магией» бухгалтерского учета и скрытыми переводами средств. В сложной механике нефтяного бизнеса, с его множественными и одновременными системами цен, крайне сложно оценить объем прибылей, скрытых за искусственно заниженной стоимостью сырой нефти, которая на всем пути от скважины до бензоколонки циркулирует по одним и тем же каналам, и за искусственно завышенными производственными расходами, где учитываются невероятно высокие зарплаты и раздутые затраты на рекламу. Тем не менее, согласно официальным данным, за последнее десятилетие Венесуэла