Смертельная миссия в Хайларе - Галина Алексеевна Беломестнова

Заметив в толпе офицеров запыхавшегося от бега светловолосого, с быстрыми, выразительными глазами командира первой роты, Харченко спросил:

– Старший лейтенант Васильев, это ваши машины попали под обстрел?

– Мои, товарищ подполковник.

– Потерь много?

– Шестеро раненых, убитых один. Раненые эвакуированы, помощь оказана.

– Передаю под ваше командование противотанковую батарею и три танка Т-34. Приказываю овладеть переправой к двадцати трем часам, закрепиться на южном берегу и удерживать мост.

– Есть занять мост, товарищ полковник. – Ротный поднес руку к фуражке.

Подполковник поискал глазами среди столпившихся офицеров командира третьего батальона и, увидев высокого загорелого Левченко, сказал, подсвечивая карманным фонариком карту:

– Илларион Андреевич, ты со своим батальоном, танковой ротой и самоходным артиллерийским дивизионом перейдешь мост и займешь к восьми утра плацдарм на южном берегу. Дополнительную задачу получите уже после переправы. Докладывать мне о продвижении ваших частей каждые два часа. Все свободны, выполняйте.

* * *

Первая рота залегла в кустах, наблюдая за сопкой на противоположном берегу реки. Противник бил из орудий и крупнокалиберных пулеметов, едва замечал движение с их стороны, не давая близко подойти к мосту.

Командир танкового взвода двинул танки к переправе сквозь огонь японцев и вывел Т-34 на прямую наводку. Чтобы оглушить японские расчеты, он приказал стрелять по доту осколочно-фугасными снарядами. Несмотря на малое расстояние, первый снаряд прошел выше, отрикошетил от бетонной плиты, высек сноп искр и взорвался в воздухе, второй ударил перед амбразурой. К стрельбе танков присоединилась батарея противотанкового дивизиона. Снаряды со свистом полетели над головами пехоты и подняли на скатах Оботу столбы пыли, подсвечиваемой вспышками разрывов. Огонь противника удалось подавить, и стрелковая рота поднялась в атаку, но по команде ротного снова залегла. Наблюдавший в бинокль за полем боя старший лейтенант крикнул радисту:

– Передай танкистам, к мосту идет грузовик со взрывчаткой!

Передний танк развернулся в сторону машины. Ему удалось положить снаряд прямо в кузов со второго выстрела. Грузовик с грохотом взлетел на воздух, и танки ринулись к мосту. Стрелковая рота бросились за ними, не отрываясь от спасительной брони. Все это время японские солдаты приближались к мосту ползком, и едва красноармейца ступили на берег, они вскочили по команде офицера и, выставив винтовки с примкнутыми ножевыми штыками, бросились вперед с гортанным кличем:

– Банзай!

Вторая стрелковая рота встретила противника огнем в упор из автоматов. Сильный встречный огонь застопорил атаку противника. Кто-то из японцев еще пытался открыть стрельбу в ответ, кто-то, спасаясь от пуль, медленно отступал, но остановившаяся цепь уже была обречена.

– Не спеши, ребята! Не рискуй понапрасну, бей самураев наверняка! – строго покрикивал на свое отделение кряжистый, с большими руками, чем-то похожий на медведя сержант Меркелов.

Уложив меткими выстрелами четверых японцев, он отбросил автомат и схватился в рукопашной с унтер-офицером. Увидев, как он замял того и, рывком повернув голову, сломал шею, кинувшийся было на помощь японский капрал развернулся и бросился наутек.

Взвод противника ничего не смог сделать против первой роты. Забрав раненых и оставив тела убитых, японцы отступили в укрепрайон. Старший лейтенант приказал бойцам рыть окопы и траншеи, готовиться к новым атакам. Санитары торопливо перевязали и вынесли с поля боя раненых.

Уже на рассвете в расположение роты подъехал на газике комбат Черненок. Капитан, несмотря на свою молодость, успел повоевать с немцами и получить редкий орден Александра Невского.

– Как дела, Андрей? – спросил он ротного.

– Нормально, Павел Антонович, – ответил Васильев. – Японцы еще два раза отправляли грузовики со взрывчаткой, чтобы подорвать мост. Танкисты – просто снайпера, красавчики, расстреляли все машины. Хорошо, что успели окопаться. Самураи в контратаку поднимались три раза. Положили мы их тут немеряно, человек пятьдесят.

– На тот берег кто-то переправился?

– Левченко с батальоном, рота танкистов, самоходчики и стрелково-пулеметный батальон из двести пятой бригады недавно закончили переправу.

– Как все прошло?

– Танкисты и артиллерия весь БК израсходовали, прикрывая их. Огневые точки японцев, в темноте-то хорошо видно, сумели заблокировать.

– Придется тебе охранять мост, Васильев, пока другого приказа не поступит. Переправу надо держать любой ценой. Японцы, похоже, много нор нарыли в этой горе. – Комбат кивнул на высоту. – Нам их оттуда надо будет всех выкурить. Потери большие?

– Пятеро раненых, убитых нет.

– Молодец! Вопросы есть?

– Нам бы снарядов. Без танков и артиллерии не управимся. Гранаты нужны, патроны к пулеметам. Да кухня куда-то запропастилась, бойцы со вчерашнего дня голодные.

– Принято. Насчет БК распоряжусь, подвезут. А насчет кухни… это не твой старшина лошадь по мосту подгоняет?

– Мой, зараза! – воскликнул Васильев, глядя на несущуюся через мост рдеющую жаром поддувала полевую кухню.

– Ну вот, значит, все в порядке, будете сыты. Не забывай усиленное охранение выставлять, могут смертники полезть, – посоветовал Черненок, забираясь в машину.

* * *

Тяжелый танк КВ бил прямой наводкой по бронированному колпаку шестиугольного японского дота, но снаряды отскакивали от него. Враг яростно огрызался из капонира огнем гаубицы. Вспышек при ясном солнечном свете не было видно, только осколочно-фугасные снаряды поднимали огромные фонтаны песчаной земли и черного дыма. Два бойца, прячась за деревьями и отстреливаясь, отступали в расположение батальона. Спрыгнув в траншею, они добежали, пригнувшись, до НП. Старший сержант с серым от копоти лицом доложил, вскинул ладонь к пилотке:

– Товарищ капитан, отделение произвело разведку боем в прилегающей к высотам роще и территории вокруг нее. В ходе боя установили: противник ведет огонь из заранее оборудованных огневых точек, засад и бронированных колпаков. Вся местность простреливается снайперами. От двенадцати человек десанта осталось вместе со мной два. Командир разведвзвода лейтенант Зеленин убит.

– Тебя тоже зацепило, Петренко, отправляйся в медсанбат, – показав на побуревший от крови воротник гимнастерки и сочащуюся кровью рану на щеке, приказал Левченко.

На его худом, продолговатом лице вздулись желваки – тяжело было терять сейчас ребят, когда уже отгремели победные майские залпы в Берлине. Он хмуро глянул на выгоревшее от неумолимого солнца небо, в котором кружил коршун, и приказал связисту: – Соедини меня со штабом полка.

– Ромашка, Ромашка! Я Астра! Я Астра, ответь! – забубнил в трубку телефонист, но, заметив приближавшегося к НП командира полка, торопливо вскочил со снарядного ящика.

– Как дела, капитан? – Коренастый подполковник Харченко протянул комбату руку для приветствия.

– Десант попал под огонь снайперов, товарищ подполковник, только двое бойцов вернулись из разведки, – зло ответил тот. – Деревья старые, в густой кроне сосен японцев не видно, они там заранее свои гнезда устроили и бьют прицельно. Из домов и построек на окраине города тоже открывают огонь. Парк уже три раза прочесывали, толку нет – похоже, там у них есть подземные замаскированные ходы к огневым точкам.