Адъютант Бухарского эмира - Виктор Иванович Носатов

большевиков, мы лишились большей части наших воинов. Все это еще раз доказывает, что принцип применения «неуловимых масс» без определенных операционных направлений не может заменить испытанный принцип сосредоточения главных сил на решающем направлении. С учетом всего этого мы и готовим план с нанесением главного удара по сосредоточению частей Красной армии в районе Бухары. Предваряя эту операцию, мы приняли решение собрать все некогда разрозненные силы моджахедов ислама в один кулак, с тем, чтобы вести боевые действия уже не мелкими партизанскими формированиями, а достаточно крупными силами.

— Вы правы, Ваше Высочество, практика показывает, что сегодня более эффективной является партизанская война в сочетании с действиями регулярных войск. И это имеет безусловно огромное значение. Без крупных регулярных сил партизанские действия не могут быть решающим фактором и носят только вспомогательный характер. Из всего вышеизложенного становится ясно: партизанская война мыслима только при определенных конкретных условиях…

— Которых при существовании большевистской Бухарской республики сегодня просто нет и быть не может, — продолжил эмир. — Скажите, мистер Эдванс, а где вы получали военное образование? — с нескрываемым интересом спросил он. — Нам довольно близок ваш образ мышления.

— Отнюдь не при Генеральном штабе русских, Ваше Высочество — улыбнулся Эдванс. — Я познавал военную науку в поле, на аравийском театре военных действий.

— Нам бы хотелось продолжить обмен взглядами на современную военную науку в более непринужденной обстановке, у меня в саду.

— Я рад поделиться своими знаниями и наблюдениями с вами, Ваше Высочество.

Через несколько минут эмир и Эдванс уже прогуливались во внутреннем парке дворца, подальше от любопытных взглядов.

— Здесь мы можем свободно, без «ушей» поговорить о деле, ради которого вы оказались в Афганистане. Мне намекал об этом мистер Хабард.

— Зная ваше отношение к вашему брату Аманулле-хану, я не стану призывать вас возглавить поход против него. Я прошу вас, Ваше Высочество, помочь мне найти человека, который бы стал, как говорят большевики, — искрой, из которой возгорится пламя всенародного восстания, которое должно избавить страну от разрушителя исламских устоев и традиций и пособника большевиков…

— Вы хотите сказать, что вам нужен человек, способный возглавить и повести за собой афганский народ против Амануллы? — прервал явно затянувшееся объяснение эмир.

— Да, Ваше Высочество! — несколько смутился от прямо сказанных слов Эдванс. Жизнь на Востоке приучила его не только витиевато и подобострастно вести разговоры с царьками, но и угадывать их реакцию на свои слова. «Бухарский эмир явно не из этого ряда, — думал он. — Поэтому с ним надо быть настороже!»

— У меня на примете есть такой человек!

— Кто же это, Ваше Высочество?

— Прежде чем рассказать вам о нем, я хотел бы быть уверенным, что о моем участии в предстоящем вашем знакомстве никто не будет знать?

— Слово чести! — не задумываясь, ответил Эдварс.

— Я верю вам, мистер Эдванс. Некоторое время назад вы предлагали мне помощь, как я понял, в качестве военного советника в вопросах партизанской войны?

— Вы меня правильно поняли, Ваше Высочество.

— Так вот, я сразу не дал вам ответ, потому что мне надо было все хорошо обдумать. Скажу вам откровенно, мне очень польстило ваше предложение, но я вынужден вам отказать, — эмир замолчал, так и не объяснив причины отказа.

Эдванс явно не ожидал такого поворота событий, но уточнять причину отказа не стал. «Если посчитает нужным, скажет сам», — думал он, восстанавливая в памяти весь разговор с эмиром, чтобы понять, что же он сказал не так, что лишился с трудом завоеванного доверия повелителя Бухары.

Видя, что гость призадумался, эмир, лукаво блеснув глазами, сказал, продолжая начатый разговор:

— Военных советников у меня и впрямь предостаточно. А вы, мистер Эдванс, уже не том возрасте, чтобы, как в молодые годы, часами скакать на конях, жить походной жизнью и рисковать жизнью. Нет, это не для вас. Я слишком вас уважаю и дорожу, чтобы подставлять вашу жизнь опасностям. Если вы хотите мне и в самом деле помочь, то станьте моим советником по безопасности.

Чего-чего, а такого предложения от эмира Эдванс никак не ожидал. Привыкший не терять самообладание даже в самые критические моменты, он, сделав удивленное лицо, воскликнул:

— Но, Ваше Высочество, ведь я человек военный. Могу командовать ротой, батальоном, полком, но отнюдь не агентурой…

— Не старайтесь казаться бедным, когда мешки с рисом в доме не вмещаются! Мы тоже кое-что знаем, — насупился недовольный уклончивым ответом англичанина эмир. — Наш брат сирийский правитель сказал мне по секрету, как вы перед одной из крупных операций навязали турецкой агентуре свою игру. В результате те уверили свое командование, что направление главного удара английского корпуса будет в одном районе, а когда турки стянули туда все силы, сирийские войска ударили в другом месте. С вашей помощью была окружена и уничтожена целая турецкая армия. Насколько я знаю, тогда за вашу голову турки назначили цену в двадцать тысяч турецких лир.

— Это явное преувеличение, Ваше Высочество. Уничтожили тогда не армию, а всего-навсего корпус. А в листовке, которую я до сих пор храню в своей лондонской квартире, написано, что за мою голову дают всего лишь десять тысяч турецких лир.

Эмир и Эдванс рассмеялись, проникаясь друг к другу все большей и большей симпатией.

— Ну, так что, вы принимаете мое предложение?

— С большим удовольствием, Ваше Высочество! Но я хотел бы конкретней знать, чем могу помочь.

— В последнее время я постоянно чувствую, что за мной кто-то неотступно наблюдает. Скажу прямо, это мое шестое чувство меня еще ни разу не подводило. Доказательством предательства может служить тот факт, что уже трижды крупные операции, которые я утверждал на военном совете, одна за другой провалились. В тех местах, где нами намечались «акции устрашения», воинов ислама ждали засады. Мало того, несколько дней назад из моей канцелярии пропал документ, в котором говорилось о помощи афганского правительства повстанцам, а недавно этот документ почти дословно был напечатан в большевистской газете под заголовком «Заговор раскрыт». После этого мой брат Аманулла-хан даже не желает со мной разговаривать.

— Вы, Ваше Высочество, кого-то подозреваете?

— Кого я могу подозревать? Все люди, живущие во дворце, за исключением афганцев — смотрителя и садовника, пришли со мной из Бухары.

— А афганцы?

— Нет. Садовник не имеет доступа во дворец, а смотритель живет в пристройке и по дворцу ходит лишь в сопровождении свитского офицера.

— Мне нужны списки сановников и слуг, прибывших во дворец за последний год.

— Хорошо! Я скажу своему личному адъютанту. Вы уже с ним, наверное, познакомились?

— Да. Обаятельный молодой человек и к тому же хороший служака, — дал оценку Темир-беку Эдванс.

— Да. Его