Схватка (повести о чекистах) - Юзеф Янушевич Принцев

— Ну какой тут контроль! — постарался смягчить ситуацию Герасимов. — Я хотел бы здесь, на месте, ознакомиться с порядком досмотра грузов.

— Порядок простой, — бодро отвечал Чичигейко, — груз приходит к нам под пломбой. Мы пломбы вскрываем, проверяем наличие груза по документам и передаем финским таможенникам. Они тоже проверяют, пломбируют, и после этого за груз отвечает другая сторона.

— А шофер?

— И шофер, естественно. Его дело проверить, чтобы пломбы были целы.

— А досмотр шофера как происходит? — повторил Герасимов.

— Ах, шофер! — понял наконец Чичигейко. — Это кабину, да? Ну, мы это делаем по всем правилам. Хотите, пройдем на площадку, посмотрите сами.

Они вышли из помещения, направились к стоянке машин с большими прицепами, на бортах которых белыми на синем или синими на белом буквами было начертано «Совтрансавто». Работа шла так, как это излагал две минуты назад Чичигейко. Очередная машина выехала на площадку, здесь полуприцеп с грузом стали осматривать таможенники. Водитель машины вышел из кабины, предъявил документы на груз, расчетную книжку, валюту, которую он получил на руки. Один из таможенников осмотрел кабину, затем двигатель.

В общем, все шло так, как должно было идти. Герасимов терпеливо прогуливался по площадке, пока шел досмотр одной машины, потом второй, третьей. Кудрявый Чичигейко несколько раз отлучался куда-то по делам, но всякий раз возвращался, при этом шутил, всем своим видом показывая, что присутствие Герасимова ему ничуть не мешает. Когда он появился на площадке в очередной раз, Петр спросил:

— А что, эти водители часто здесь ездят?

— Да мы их, считай, всех в лицо знаем, по имени-отчеству различаем: народ знакомый. Если кто новый появится — сразу отличим.

В голове у Герасимова мелькнула какая-то неясная мысль, которая не то чтобы встревожила его, но почему-то обеспокоила: водители все знакомые, всех их, по существу, работники таможни знают...

Нет, провоз контрабандных грузов в полуприцепах, вероятно, невозможен, либо надо предположить, что все — и водитель, и наши таможенники, и финские — составили организацию, которая задалась целью переправить контрабандный груз через границу. Поверить в это означало бы расписаться в собственной глупости. А вот тайник в машине где-нибудь мог быть. Впрочем, насчет таких тайных мест у таможенников глаз наметан. Оставались шоферы, но кабины их досматривались, личные вещи — также. Карманы им не выворачивали, естественно. Однако портфели, чемоданчики или «дипломаты» проверяли — это Герасимов видел собственными глазами. И все же что-то беспокоило его, в особенности слова Чичигейко, что всех шоферов они знают в лицо. Но это же хорошо, что знают в лицо... Это же очень хорошо, что знают...

Герасимов подошел к машине в то время, когда пожилой таможенник осматривал кабину. Рядом стоял водитель, высокий блондин в джинсах и куртке, улыбаясь, он говорил второму таможеннику, примерно его одногодку, который листал документы водителя:

— Лишней валюты не держим! На лишние деньги покупают только лишние вещи.

Таможенник, осматривавший кабину, поднял матрац на спальном месте, даже пошарил там рукой, приподнял сиденье и опустил его. Внутри кабины, на капоте двигателя, на промасленной фанерке стоял пузатый черный портфель. Пожилой таможенник снял портфель, стал перебирать содержимое его — там были бутылки кефира, сверток с едой. Осмотрев, таможенник закрыл портфель и поставил его на прежнее место, на фанерку. Затем открыл инструментальный ящик справа от щитка управления, покопался в нем и вышел из кабины.

Герасимов трижды наблюдал этот процесс и не усмотрел в нем каких-либо отклонений от правил. Да что говорить — правила таможенники знали лучше него, они, как говорится, сквозь железо видят, а что он — дилетант!.. Тем не менее, собираясь возвратиться в Ленинград, он сказал еще раз старшему смены:

— Я вас прошу, будьте особенно внимательны при досмотре машин. И товарищам своим скажите.

— Будет сделано! — охотно откликнулся Чичигейко, при этом рот у него растянулся до ушей.

Еще бы! Никаких прорех в их работе не заметил этот непрошеный инспектор, можно было радоваться...

А вот Герасимов всю дорогу до Ленинграда размышлял о поездке на таможню. И чем больше он думал, тем больше настроение его портилось: поездка вышла вроде бы бесцельной. И снова, и снова сверлила какая-то мысль, неясная и оттого еще более тревожная: упустил он, что ли, какую-то мелочь?.. И не мелочь, вроде... Но что?..

Где-то на середине пути, уже когда подъезжал к Зеленогорску, понял наконец, что его беспокоило: знакомые шоферы! Вот именно, все эти водители международных перевозок были хорошо знакомы таможенникам, они знали их в лицо, знали по фамилиям. Это, с одной стороны, здорово, что знают их. А с другой, это же и притупляет бдительность. Раз проверил человека — все у него в порядке, два проверил — в порядке... Десять раз проехал — полный порядок! А вот тут-то и может начаться непорядок: при досмотре дают некую слабину, не так тщательно осматривают кабину... Впрочем, с чего он взял, что досмотр ведется менее внимательно?

Герасимов мысленно прокрутил все, что видел там, при досмотре. Вот таможенник открывает дверцу ящика, поднимает сиденье, матрац, роется в портфеле...

И вдруг Петр испытал нечто вроде легкого потрясения, даже сбросил скорость своего «Москвича». Лоб покрылся испариной, вспотели ладони, сжимавшие руль. Вот оно! Таможенник опытный, с седыми висками, все делал не спеша, правильно. Но, проверив портфель, он поставил его на место — на капот двигателя, верней, на фанерку, что лежала на капоте. А ведь фанерку-то он не приподнимал! А может, там, под фанеркой, и лежала какая-нибудь картина? Ну не картина, а холст без рамы?..

Герасимову захотелось развернуться и снова поехать в Торфяновку, но он тут же сообразил, что это было бы глупостью: те машины, которые он видел, давно уже катят по дорогам соседней страны, и что теперь махать кулаками после драки?!

Расстроенный, вернулся он в управление на Литейном проспекте, поднялся сразу к Яковлеву. Тот сидел за столом, склонив лобастую голову над бумагами. Увидев Петра, сощурился:

— Как успехи?

Герасимов доложил обо всем, что произошло в Торфяновке, а также поделился своими сомнениями.

Виктор Борисович склонил голову набок, посмотрел на него внимательно и констатировал:

— То, что ты расстроился, — это хорошо! А то, понимаешь, на днях начальник упрекнул меня. «Что это, — говорит, — твои сотрудники ходят на работу какие-то благополучные? Лица, — говорит, — у них благополучные —