100 великих загадок российских городов - Виктор Николаевич Еремин

class="p1">Сегодня остров Русский представляется идеальным во всех отношениях местом для возведения международного мемориала памяти жертв англосаксонской военщины. Счёт ей могут предъявить народы всех континентов (разве что за исключением Антарктиды), ибо идет он на сотни миллионов человеческих жизней.

Вологда: смерть поэта

В 2008 г. в издательстве «Вече» увидело свет первое издание написанной мною книги «100 великих поэтов». Где-то через год в издательстве раздался телефонный звонок. Не терпящий возражений женский голос потребовал вызвать меня. Наудачу, я оказался в редакции.

– Слушаю вас…

– Вы негодяй и лжец. Я подаю на вас в суд.

С подобным я столкнулся впервые.

– Кто вы? В чём проблема?

– С вами говорит Людмила Александровна Дербина. Вы оклеветали меня на всю страну и ответите за это.

Теперь стало понятно, что речь идёт о «100 великих поэтах». Не понятно было только в чём клевета. На всякий случай я спросил:

– Вы саму-то книгу читали?

– Нет, не читала, но о вашей писанине мне рассказали надёжные люди.

– Для начала прочитайте книгу сами, а там уж решайте, будем судиться или нет.

И я положил трубку. Она больше не звонила и вообще не подавала никаких признаков жизни. Скорее всего, это был нервный срыв, поскольку травля женщины поклонниками поэзии Николая Рубцова достигла к тому времени своего пика.

Николай Рубцов

Так уж получилось, что среди моих старших товарищей было несколько друзей Николая Михайловича по общаге Литинститута. И все они как один почему-то решили, что в главе о Рубцове я попытался оправдать Дербину, признанную судом преднамеренной убийцей замечательного русского поэта. Старички знали поэтессу Людмилу Дербину и единогласно осуждали её. Поэтому мою попытку быть объективным при написании книги они сочли неуважением к памяти Рубцова и выпендрёжем молокососа. За намерение быть нейтральным в столь щепетильном вопросе я поплатился и обидой Дербиной, и возмущением друзей Николая Михайловича.

Что в самом деле случилось в Вологде 19 января 1971 г.? Думаю, этого точно не знает даже сама Дербина. Должен бы знать патологоанатом, проводивший вскрытие покойного, но он растворился в неизвестности, и нам остаётся только гадать и по собственному желанию выбирать одну из предложенных публичных версий.

У Николая Михайловича Рубцова было тяжкое детдомовское детство, трудная рабочая молодость, но перед ним открывалось блестящее, интересное будущее не просто признанного, но ведущего поэта огромной страны. Сразу скажу, вопреки расхожей в интернете болтовне, в действительности поэтический гений его литературные бонзы оценили сразу, и Рубцов был взят ими под общее покровительство.

В 1962 г. поэт сошёлся со своей детдомовской подругой Генриеттой Михайловной Меньшиковой. Молодые люди стали жить гражданским браком, и 20 апреля 1963 г. у них родилась дочь Елена. К тому времени Николай уже был первокурсником Литинститута. Семья же жила у Меньшиковой в Ораниенбауме под Ленинградом. Во время учёбы Рубцовым было создано большинство его шедевров. В 1967 г. дипломной работой Николая Михайловича стал поэтический сборник «Звезда полей». К тому времени Рубцов уже был запойным пьяницей.

В периоды просветления Рубцов был добродушным, приветливым человеком, тонко и нежно чувствовавшим этот мир лириком. В периоды запоя он превращался в агрессивного монстра, скандалиста и драчуна. В общежитии Литинститута студенты пили «по-чёрному». Собутыльник Николая Михайловича замечательный наш прозаик Евгений Евгеньевич Чернов рассказывал мне, что однажды они допились до того, что в форточку их общежитской комнаты стали лезть маленькие зелёные человечки и жрать привезённое ему из дома варенье. Чтобы избавиться от них, банку с вареньем выкинули в окно и чуть не зашибли ею какого-то прохожего. Но от человечков, к счастью, в тот раз избавились.

Профессура Литинститута берегла Рубцова. Несколько раз его всё же вынуждены были отчислять, правда, почти сразу поспешно восстанавливали.

После защиты диплома «Звезду полей» в том же 1967 г. издали отдельной книгой и по ней приняли поэта в Союз писателей. Рубцов свой гонорар на радостях пропил. Семье досталось совсем немного.

Распределили Николая Михайловича в Вологду, где с ходу он получил однокомнатную квартиру в «хрущёбе», но в центре города. Невиданное по тем временам событие. Работать он стал литконсультантом в газете «Вологодский комсомолец». Впрочем, членство в Союзе писателей позволяло ему вести вольный образ жизни. Стихи его перепечатывались в сборниках и периодике; они были музыкальными и нравились композиторам, их перелагали на музыку, в т. ч. для эстрадного исполнения. ВААП (Всесоюзное агентство по авторским правам) работало чётко, так что каждый квартал Рубцов получал всё возраставшие гонорары, был не просто обеспеченным, но даже мог стать очень богатым человеком.

Меньшикова ехать с любовником в глухую провинцию отказалась и осталась в Ораниенбауме. Зато 23 июня 1969 г. в Вологду приехала малознакомая Рубцову по Литинституту поэтесса Людмила Дербина. Она с малолетней дочерью обосновалась в деревне Троица в 2 км от города. Вскоре, по её словам, у них с Рубцовым начался бурный роман.

Их отношения с возлюбленным она сама описала так: «Напившись, он мог часами неподвижно сидеть на стуле, уставившись в одну точку, опираясь одной рукой о стул, а в другой держать сигарету и думать, думать, думать… В его глазах часто сверкали слёзы. Или же вдруг он мог сорваться с места, крушить и ломать все вокруг, бросать в меня чем попало».

При этом Рубцов не переставал творить. В 1970 г. в Москве был опубликован его новый сборник «Сосен шум», в который вошли такие гениальные произведения, как «Я умру в крещенские морозы», «Судьба», «Феропонтово» и др. Гонорар составил 1 тыс. руб., который поэт почти полностью пропил!

На новый, 1971 год Рубцов ждал приезда Меньшиковой с дочкой. Женщина не приехала. И тогда 9 января 1971 г. Рубцов с Дербиной подали заявление в ЗАГС. 18 января по пути в редакцию «Вологодского комсомольца», возле ресторана «Север», они встретили трёх знакомых журналистов и отправились всей компанией в шахматный клуб. Там в разгар веселья Рубцов стал ревновать Дербину к журналисту Алексею Задумкину. Догуливали на квартире у Рубцова. Разошлись, когда ревнивый поэт вознамерился избить Задумкина. Осталась одна Дербина.

– Гадина! Что тебе Задумкин?! – кричал ей Рубцов. – Он всего лишь журналистик, а я поэт! Я поэт! Он уже давно пришёл домой, спит со своей женой и о тебе не вспоминает!..

«Всю ночь Рубцов буйствовал с небольшими короткими передышками… Я отчуждённо, с нарастающим раздражением смотрела на мечущегося Рубцова, слушала его крик, грохот, исходящий от него… В эту ночь ничего не ответила Рубцову. Не хотелось отвечать на какую-то пьяную блажь. Я устала. Вероятно, его ужасно раздражало, что я никак не реагирую на его буйство. Он влепил мне несколько оплеух… Но я