Тео. Теодор. Мистер Нотт - Hashirama Senju

грязнокровок, прошу прощения, которые, как считал министр, знают, как устроен мир магглов. Ведь самое главное — это ограничить колдовство, чтобы не нарушить Статут! А в августе начался какой-то, простите, ужас! Артефакты, завязанные на чары Надзора на палочках, стали выдавать сотни писем каждый день! В адреса грязнокровок, погибших по разным, эээ, обстоятельствам в начале прошлого десятилетия! В три адреса было отправлено под пятьсот писем, это же полная глупость — но грязнокровки же не разбираются, как работать с артефактами, поэтому политику изменили.

Она перевела дух, отпив воды, а Гэмп пнул Тео под столом.

— Так вот, после Чемпионата Министерство планирует устроить конкурс среди именитых чародеев для изменения артефакторного ритуала чар Надзора и…

— Артефакторного ритуала, надо же! — воскликнула шестикурсница. — Милочка, с такими знаниями вам самое место среди грязнокровок! Будете блистать и щеголять.

В этот раз уже Босток перевёл разговор на что-то иное. Ещё полчаса гости обсуждали погоду в этом сезоне, грядущий Чемпионат мира, поговорили про успехи заводчиков рунеспуров, которые в новом для Британии паевом виде привлекли капитал для создания условий под вывод этих прихотливых тварей на севере Шотландии. Затем к гостевому столу подошёл Малфой, мило побеседовавший с девушками ни о чём, а вскоре со стороны «квиддичного» стола раздался взрыв хохота.

Наконец, пришло время для речи Драко.

— Дорогие гости, я очень рад видеть вас здесь сегодня, шестого июня, в день празднования моего четырнадцатого дня рождения, — голос Драко слегка отдавал хрипотцой, как и у других их ровесников. — Я надеюсь, что наши закуски вполне удовлетворяют вашему вкусу…

Он распинался ещё несколько минут о погоде, а затем о том, что рад почувствовать и разделить триумф с пришедшими. Впрочем, едва он сказал это, из-под стола прямо на Драко выпрыгнула непонятного вида четырёхлапая тварь серебристого цвета («Патронус!» — догадался Тео).

— Мистер Малфой, — высоким сбивчивым голосом заговорило существо, — ваш отец известил нас, что планировавшаяся доставка мяса невозможна, так как гиппогрифа казнить не удалось. Я прошу прощения, эти обстоятельства не позволяют нам выполнить ваш заказ, и мы передадим в качестве извинения стейки из нежнейшей телятины. Надеюсь, вы сочтёте нашу замену не менее сочной.

Существо, прервавшее Малфоя, рассеялось, а сам он так и стоял, глядя на пустое место немигающим взглядом, бледный и неожиданно опустошённый.

Из-за квиддичного стола вдруг снова раздался хохот. Очнувшись от оцепенения, Драко стал рыскать взглядом по помещению, пока хохот становился всё громче — уже все квиддичисты смеялись над несуразной ситуацией, и Малфой пошёл пятнами.

— Не хотел бы я оказаться в такой ситуации, — шепнул другу Арчи.

Тео согласно кивнул.

* * *

Несмотря на испорченное для Малфоя торжество, в остальном вечер прошёл достаточно спокойно. Квиддичисты успокоились, телятину действительно подали вкусную в полном объёме. Сам Драко, как видел Нотт, так и не притронулся к своей еде, сидя с опустошённым видом, сокрушённый и усталый. Его порцию съел Крэбб, и когда мероприятие, наконец, подошло к концу, а старшекурсники смешались (обе девушки пересели к сокурсникам, лишь там зазвучал звон винных бутылей), Тео подошёл к Малфою, желая подбодрить.

— Я не думаю, что твои слова как-то помогут ему, — преградил Нотту путь Гойл. — А если ты хочешь не поддержать… то и вовсе ни к чему. Шли бы вы отдыхать, парни.

Это звучало как оскорбление, но Нотт не повёл и бровью. Через несколько минут они, впрочем, последовали инструкции Гойла и покинули клуб американских комиксов, лениво шагая по этажам Хогвартса.

На часах Тео было семь-тридцать. Вечер уже сгущал краски, и небо в противной от заката стороне, огненное и розовое, было красивым, прекрасным и отчего-то страшным одновременно.

— Сегодня полнолуние, — заметил Гэмп, стоя рядом. — Люпин хорошо держится.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Тео.

— Ну… — замялся Артур. — Ты разве не заметил какой-либо корреляции между его отсутствием каждый месяц и лунными циклами?

Нотт посмотрел другу в глаза.

— Ты что, хочешь сказать, что у него селенитивное проклятье?

Гэмп замялся.

— У нас на факультете нет единой точки зрения на этот вопрос. Сьюзи считает, что он оборотень, но он хороший преподаватель, поэтому тётке она не писала по этому поводу.

— Оборотень?! — шёпотом потрясённо воскликнул Нотт. В его голове вдруг воедино соединились разные кусочки паззла. — Не может быть! Как Дамблдор допустил бы в школу ОБОРОТНЯ?!

— Для слизеринца ты слишком хорошо относишься к директору.

— Ты не видел то, что видел я. Он действительно так велик, как о нём говорят гриффы, и уж точно он не стал бы делать такого!

— Тогда чем болеет Люпин по-твоему?

Тео отвернулся.

— Я не знаю. Он не болеет, его магия скована… нет, его магия перегружена как будто бы вторым контуром. Он отличается из-за этого от остальных людей. Проклятье, не иначе, оно имеет даже чёрный окрас.

Артур в общих чертах знал о способностях Нотта с его же слов, но никогда не ударялся в детали. Это было уважением с его стороны — они были ближе, чем братья, и это немногое, наравне с художественными талантами Арчи, было тем, во что каждый из них уважительно не совался.

— Какие ещё селениальные проклятья ты знаешь?

— Ну… в сентябре, когда мы писали эссе, я выписал африканскую лихорадку Уво-Учвы, желчекаменную болезнь и гидропонное проклятье…

— Ничего из этого не относится к Люпину. Он сколь угодно хорош, как преподаватель, и все это признают, но никак нельзя отринуть факт, что он скорее всего оборотень… или поражён схожим проклятьем кого-то из пожирателей. Ребята говорят всегда, что семейные проклятья — самые страшные.

— Конечно, никто ведь из магов-исследователей, оставляющих записки потомкам, не делится результатами с общественностью… мы, например, всегда стремились обуздать стихию огня.

— Гермиона до сих пор приводит в пример этим болванам твоё заклинание.

— Гермиона? Ну-ну, Арчи. Откуда бы Грейнджер вообще знала…

— Маккошка.

— Грубо.

Мальчишки умолкли и продолжили таращиться на закат. Через несколько минут стемнело.

— Тео, пойдём, что ли? — Артур потянулся и зевнул. — Чего стоять тут? Можно же уже собираться.

— А я уже, — хмыкнул Нотт. — Я бы поднялся на Астрономическую башню. Но не настаиваю на компании.

Оба поняли намёки друг друга и наскоро попрощались. Через полчаса Нотт был на вершине башни.

Небо было затянуто облаками. Несмотря на это, Тео перед внутренним взором всё ещё видел звёзды от давнишнего экзамена. Ему подумалось, что если самые сложные светлые и тёмные чары особенно зависимы от небесных тел, то и погода может повлиять на то, насколько просто их наколдовать. «Интересно, как они влияют на Патронус?»

Тео достал палочку.

Глубоко вздохнул.

Вспомнил встречу с