Золотой век Бразилии. От заокеанской колонии к процветающему государству. 1695—1750 - Чарлз Ральф Боксер

Ознакомительный фрагментбыли мамелуко, а людей с примесью негритянской крови было (как и чисто белых) сравнительно мало. В недавно заселенных внутренних скотоводческих районах, в частности в долине реки Сан-Франсиску, было настолько большое смешение представителей трех рас, что оставалось только догадываться о реальном их соотношении. Однако, возможно, индейцы и негры составляли большую часть работников ферм. В итоге существовали значительные иммиграционные потоки из Португалии и с островов в Атлантическом океане, с одной стороны, и из Западной Африки – с другой. При этом численность индейцев сокращалась – их косили заразные болезни и непосильный труд. Имелись и другие отрицательные факторы. К примеру, суровые условия жизни в иезуитских поселениях.

Несмотря на риски тропического земледелия в Бразилии и превратности работорговли в Анголе, существование Португалии как независимого государства теперь в значительной степени основывалось на ресурсах, которые она получала из этих двух регионов Южной Атлантики. Один английский моряк, посетивший Бразилию в 1664 г., писал: «В стране изобилие сахара, который является самым лучшим из всех производимых его сортов». Он также сообщал, что в Рио-де-Жанейро, Салвадоре и Ресифи «круглый год на корабли грузят сахар, табак и древесину из бразильских лесов для купцов Португалии; это невероятно обогащает португальскую корону, и без этих товаров королевство просто обеднело бы». Это было сказано не в шутку, тем более когда первый португальский король из династии Браганса дон Жуан IV назвал Бразилию своей «дойной коровой» (vacca de leite), а экономика Бразилии зависела, в свою очередь, от непрерывной поставки рабов из Анголы. Конкуренция в производстве сахара особенно обострилась в последней четверти XVII столетия в результате роста экспорта сахара из Барбадоса и с других карибских островов. Английский консул Мейнард в Лиссабоне, «чрезвычайно деятельный представитель своей страны», в 1683 г. писал, что англичане экспортировали из Бразилии через Португалию «невиданное количество сахара». Спустя 16 лет Уильям Дампир привел убедительное свидетельство, что бразильский сахар превосходил по качеству сахар Вест-Индии. Он лично наблюдал, как выращивали тростник и производили сахар-рафинад в Байе.

Англичане в значительной мере способствовали поддержке торговых связей между Лиссабоном и бразильскими портами, поскольку Португалия имела недостаточно большой флот, как и Бразилия, и была вынуждена в значительной мере полагаться на фрахт иностранных судов. Мейнард в 1670 г. сообщал, что «обеспечение англичанами судоходства между Португалией и Бразилией очень выгодно королевству [Англии]; каждый год в этом предприятии участвуют от десяти до двенадцати судов с большим водоизмещением. Это военные корабли, с полным экипажем, которые развивают нашу навигацию и поощряют нас к продолжению их дальнейшего строительства». Англичане были недовольны сложившимся положением, но постоянно обращались к португальскому правительству за разрешением торговать с Бразилией самостоятельно, приводя в поддержку своего требования текст договоров 1654 и 1661 гг. Однако португальцы твердо стояли на своем; причину этого так в 1682 г. объяснял английский посол в Лиссабоне Чарльз Феншоу: «Они тщательно и заботливо охраняют торговлю с Бразилией; эти морские пути – единственное, что у них осталось, и они полагают, что иностранцы намерены лишить их и этого». Тем более если допустить их к торговле на равных условиях.

Португальские торговые пути, которыми так хотели воспользоваться англичане, представляли собой «треугольник», в вершинах которого были Португалия, Бразилия и Ангола. Корабли, отплывавшие из Лиссабона и Порту в Луанду, везли самые разнообразные европейские промышленные товары, а также некоторую часть китайских и индийских товаров, которые импортировались в Лиссабон из Гоа. Так как ассортимент производимой Португалией продукции был явно недостаточным, чтобы удовлетворить потребности ее Южной Атлантической империи, большая часть корабельных грузов состояла из товаров, закупленных в других странах Европы. Английские товары составляли среди них львиную долю. Более восьмидесяти судов, «больших и малых», были заняты в ежегодном экспорте шерстяных изделий в Португалию из Лондона, Бристоля и портов на западном побережье Англии. И это не считая шестидесяти судов, осуществлявших ловлю трески в водах Ньюфаундленда и продававших ее Португалии. Также неопределенное число судов, груженных рыбой, отправляли непосредственно из Англии.

Ангола экспортировала практически только рабов банту и слоновьи бивни – «черную и белую кость». Торговля этими двумя товарами развивалась стремительно, несмотря на экономический кризис, который переживала тогда Португальская империя. Он стал следствием падения цены на бразильские сахар и табак и ростом цен на зерно, ткани и другие важные товары из Северной Европы. Цена рабов выросла вдвое между 1640 и 1680 гг. В 1681 г. Кадорнега пишет, что ежегодно в бразильские порты приходили суда с восемью – десятью тысячами взрослых рабов из Луанды, в гавани которой всегда можно было видеть до двадцати торговых кораблей, зачастую большого тоннажа и вооруженных пушками. Рабов приобретали на европейские или бразильские товары, такие как текстиль, ром и водка из сахарного тростника – кашаса (cachaçá) – и табак. Пошлины, взимаемые за экспорт рабов, составляли большую часть денежных поступлений, которые шли на содержание гарнизонов, зарплаты королевским чиновникам и священникам, не говоря уже о цене мира с республикой Соединенных провинций. Право на покупку рабов имели контрагенты, которые платили короне определенную сумму за пользование этой привилегией на протяжении оговоренного срока. По истечении его они могли покупать рабов за свои деньги или, что было более обычным явлением, передавать свои права тому, кто оплачивал им лицензионные платежи.

После прибытия в Бразилию рабов обычно продавали за сахар и табак, которые отправляли на судах в Португалию. С падением цен на сахар в последней четверти XVII столетия многие лиссабонские купцы начали требовать, чтобы им платили наличными, а не натурой, в результате чего экспорт валюты в Португалию привел к серьезному финансовому кризису в Бразилии. Груженные сахаром корабли, начиная с 1649 г., сопровождали конвойные суда для защиты их от голландских каперов. Но и после заключения мирного договора с Соединенными провинциями (1669) эта практика была продолжена из-за угрозы со стороны пиратов-берберов, корабли которых часто появлялись у берегов Португалии и в районе Азорских островов. Эти конвои были очень непопулярны в Бразилии, так как даты отплытия и прибытия были неопределенными и редко совпадали с временем сбора урожая. В 1690 г. была предпринята попытка установить сроки отплытия бразильского флота из Португалии между 15 декабря и 20 января, а его возвращение из Бразилии намечалось между последними числами мая и 20 июля, но отклонения от принятого графика были довольно часты. Товары копились на складах, а партии сахара иногда ждали отправки в течение двух лет. Эти задержки влияли на качество сахара, и это было одной из причин роста экспорта сахара с Антильских островов в ущерб бразильскому продукту, несмотря на его лучшее качество. Тем не менее, по свидетельству