Фасциатус (Ястребиный орел и другие) - Сергей Александрович Полозов

— Скажи нам, как зовут твоего повелителя и как называется эта пустыня?

(Хорасанская сказка)

«25 января. …Географические названия в регионе волнуют меня и будоражат воображение: Арапджик, Арпаклен, Атрек, Бендесен, Гебесауд, Дайна, Дойран, Дузлуолум, Елысу, Казанджик, Кара-Гез, Мессериан, Молладурды, Монжуклы, Наарли, Палызан, Терсакан, Ходжа-Кала, Шалчеклен, Шарлоук, Юван-Кала… В этом отчетливо азиатском ряду инородно (словно попав сюда по ошибке с карты Франции) выглядит название поселка, расположенного к югу от Кизыл-Арвата за Передовым хребтом, — Пурнуар. А? Каждый раз еду мимо и думаю: «Шерше ля фам, силь ву пле… Неужели и в Пурнуаре говорят по-туркменски?»

Помимо существующих географических названий, отмеченных на картах, есть множество экзотических местных наименований, используемых лишь в обиходе живущими здесь людьми. Но даже помимо этого, когда работаю, нередко требуется как-то обозначать совсем небольшие урочища или приметные места. Я изобретаю названия сам, подсознательно удовлетворяя стремление к первооткрывательству, но не изгаляясь и не фантазируя, а всегда следуя спонтанно возникающим ассоциациям: Долина Лучков; Обрыв Фалко; Урочище Дохлого Шакала; Гряда Колючек; Карниз Голубей; Терраса Разбоя; Промоина Турачей, Дорога Помоек… Красота. Детство играет. Осталось еще только сундук где-нибудь закопать. И накрыть скелетом».

Трагикомедия-экспромт

Малика горько рыдала от отчаяния и страха, но потом постепенно успокоилась, огляделась по сторонам и увидела, что в темнице она не одна…

(Хорасанская сказка)

«2 февраля. Родители, привет!

Наконец-то, после уже многих отправленных мной вам писем, мне самому сюда пришло письмо! Маман, ты — первая, с кем у меня устанавливается диалог. Все у меня путем, не беспокойтесь…

Вы только послушайте, как называются некоторые виды, которые здесь обитают, и постарайтесь представить, в каком окружении я здесь оказался!

Поперечнополосатый волкозуб; вульпия реснитчатая; белобрюхий стрелоух; эпилазия удивительная; изменчивый олигодон; кузиния тоненькая; сердечник шершавый; азиатская широкоушка; усатый конек; валерианелла Дюфренея: широкоухий складчатогуб; кобылка Боливара; бражник-языкан; мерендера крепкая; подковонос Блазиуса; вяжечка голая; волосатик неприметный; многозубая белозубка; персидский эйренис; усатая ночница; мертвая голова; нетопырь-карлик; афганская слепушонка; краекучник персидский. И др. подобное.

Какой роман можно было бы написать с такими именами действующих лиц! Да его и писать не надо, он уже готов! Разве могут быть какие-нибудь сомнения относительно дальнейшего развития сюжета, когда Персидский Эйренис, победив Поперечнополосатого Волкозуба и минуя по пути Мертвую Голову, приезжает на Кобылке Боливара за Кузинией Тоненькой, предательски брошенной Изменчивым Олигодоном, которого накануне околдовал Сердечник Шершавый, а за этим тайком, каждый по-своему, наблюдают безмолвно страдающий Волосатик Неприметный и злорадно вынашивающий свои гнусные планы Нетопырь-Карлик, у которого уже томится взаперти Вяжечка Голая…

Не говоря о том, что при таких-то именах фабула как таковая уже и не важна».

33

Затем гости мало-помалу стали отбывать в свои страны…

(Хорасанская сказка)

За годы работы в Кара-Кале я перевидал там много приезжего биологического народа. Людей молодых и пожилых; скромных провинциалов и всем известных по телепрограммам популярных столичных специалистов. Большинство из них искренне интересовались природой, кое-кто больше заботился о диссертабельности собираемого материала. Общение со всеми было для меня очень интересным и доставляло массу удовольствия, давая неограниченные возможности для наблюдения судеб, характеров и профессиональной увлеченности. Но самыми вдохновенными изыскателями и основными моими коллегами, спутниками и соучастниками всего в полевой экспедиционной жизни всегда были мои студенты.

Студенты

Через некоторое время притащились отставшие люди, дрожащие, почерневшие, похудевшие; не произнося ни слова и ни на кого не глядя, они бросаются на дно палатки и затихают…

(Н. А. Зарудный, 1901)

Однако ты с лошади не слезай и с ними не связывайся…

(Хорасанская сказка)

«25 января. Дорогая Клава!

…Первая экспедиция, как и все первое, наверняка запомнится особо. Привез на зимние каникулы группу студентов с биохима и геофака; состав пестрый, но все хорошие.

Скромняга Паша — тощий очкарик; жизнь впитывает со всех сторон; за четыре дня дороги в поезде отправил домой восемь писем, а приехав в Кара-Калу, сразу отослал уже готовое девятое («Они, дураки, смеются, не понимают, что я приеду, а у меня дома готов отличный дневник!»). Куликова, которой палец в рот не клади, острит даже надо мной; в полях с детства, со школы занимается птицами; курит только слишком много. Две Ленки (одна с курчавым черным хвостиком, другая — в строгих учительских очках) обе первый раз в поле; стараются. Марина — тихоня с косичкой; на первой экскурсии весь день была темнее тучи, даже спросил ее, не заболела ли? Молчит, улыбается, а потом оказалось, что ноги стерла в кровь, и — ни слова. Потому что перед выходом и того хуже — паспорт потеряла с командировкой в погранзону (мне лишь вечером доложили через Стаса; утряслось: Кара-Кала — не Москва, здесь паспорт не пропадет, уже вечером притащили погранцам). Отличник Сережа ходит в ватнике, туго затянутом офицерским ремнем; молчалив, весь в науке; видно, что решает сейчас, чем и как заниматься в будущем. Света с горящими глазами рассматривает горы вокруг, даже когда все остальные кемарят в трясущейся на ухабах машине после маршрута. Добров — длинный скромняга с добродушной улыбкой, наш эксперт по насекомым. Виталька — черноглазый «юннат»-прикольщик; вечно содержит дома всякую живность. Аллочка — феечка, губки бантиком; добросовестно учится идти к поставленной цели, преодолевая на своем пути любые препятствия. Иван — брюнет-очкарик с геофака; не биолог, его интересы иные и шире; во что они воплотятся? Остряк Рыжий, у которого огромная огненная курчавая шевелюра и такая же борода. Самбист Сашка увлечен герпетологией, гадов высматривает в лужах и в норах. Лейла — заправила всего и староста зоологического кружка; арабка, расцветшая в СССР под сенью равных прав и на своем эмансипированном примере наглядно опровергающая легенды о забитости восточных женщин. Стас — дедок, единственный дембель, плюс — он абориген; в авторитете.

В первый вечер дал всем анонимную анкету, все нормально: реальные лидеры пользуются и самой большой неформальной популярностью.

Народ выглядит мертвым лишь с утра. Подъем в шесть; завтрак в семь; поле — с восьми до пяти; потом дневники (вчера уснули все вповалку во время писанины после поля); ужин в восемь; потом — опять дневники; в десять — обсуждение дня; в одиннадцать — предотбойные «ля-ля-ля и ха-ха-ха», а там уже и отбой, как получится. Едим отлично; сегодня дежурные даже нажарили к ужину пирогов сверх раскладки — разврат!

Наслаждаюсь славными временами безграничного студенческого