Трон императора. История Четвертого крестового похода - Николь Галланд

Я сразу решил, что она ошиблась в третий раз, оставив меня, и это оправдывало мое намерение ее преследовать. В мои планы не входило помешать ей вернуться домой, хотелось лишь убедиться, что она добралась туда благополучно. Это очевидно. И очень благородно с моей стороны.

Я спрятал инструменты под деревом, с трудом спустился по косогору к воде и с помощью денег, полученных от Дандоло, попытался подкупить венецианца, чтобы тот переправил меня через Босфор на своем баркасе. Договориться не удалось. Тогда я предложил продать мне баркас, но у меня не хватило денег.

Я попытался броситься за ней вплавь, хотя плавать не умею; надеялся, что христианское милосердие заставит какого-нибудь венецианца выйти в море на лодке, чтобы спасти меня, а уж потом как-то сумею направить лодку на тот берег.

План провалился: христианское милосердие не было запланировано на сегодня у венецианцев. Я барахтался в воде, отчаянно пытаясь уцепиться за какую-нибудь ветку, течение несло меня за поворот, а потом ударило прямо о швартовый столб, к которому была привязана веревка, закрепленная другим концом на скале. Веревка была скользкой, но прочной. Перебирая ее руками, глотая морскую воду и часто наталкиваясь на рыбу, я сумел вернуться на каменистую землю. Долго потом сидел на берегу, тяжело переводя дух, отрыгивая воду, хлюпая носом и стараясь не жалеть самого себя.

Когда сердце несколько умерило свой бешеный стук, я попытался решить, что делать дальше. Отто и Грегор все еще пировали, но наш шатер обязательно обыщут, как только Бонифаций хватится Джамили. Возвращаться в шатер не было смысла.

Если хорошенько подумать, мне вообще не стоило никуда идти, пока я напоминал своим видом геккона-утопленника. Стояла немыслимая жара. Пришлось лечь на камни и вытянуться, сначала на спине, а потом на животе, чтобы высохнуть. Когда дал о себе знать голод, я поднялся и, прилагая немалые усилия, цепляясь за обнаженные корни и свисающие ветви, забрался по зеленому холму на самую вершину, с которой открывался вид на Босфор и город. Оттуда уже легко было добраться до окраины армейского лагеря.

Я подумал, что теперь в моем положении прятаться бесполезно, и отправился прямиком во дворец Скутари. Все равно мне было нужно знать, что там происходит. Для охранника у боковых ворот у меня был готов предлог — мол, забыл во дворце ребек.^[29] Охранников оказалось двое — один снаружи, другой внутри. Тот, что дежурил снаружи, послал за ребеком мальчишку-пажа, а мне велел подождать.

— А тебя здесь раньше не было, — сказал я охраннику, завязывая разговор.

— Весь караул поднят по тревоге. Не слышал? Узурпатор похитил принцессу!

Разумеется, не нашлось дураков, чтобы в это поверить. Я попытался изобразить ужас.

— Когда же это случилось? Я ведь только что оттуда!

— Час назад, — авторитетно заявил охранник. — Как раз когда закончился пир. Ее забрал посланник. Но мы все равно обшарили лагерь на всякий случай, если у того был помощник среди наших.

— Грегор Майнцский? — поинтересовался я, чтобы прощупать почву.

Парень покачал головой.

— Нет. Он в это время пировал с маркизом. Хотя не исключено, что тут замешан его брат.

— Разве брата за столом маркиза не было?

— Брат давно сожительствует с любовницей Бонифация, — ответил охранник, будто это что-то объясняло.

— Она и была его сожительницей с самого начала, — сказал я, лихорадочно думая, как бы проскользнуть мимо него. — Хотя все равно вот уже целый месяц у брата нет возможности переспать с ней.