Смертельный выстрел - Томас Майн Рид

Ричард Дарк помолчал немного, затем продолжил:

– И она была уже у меня в руках, а я так постыдно ее отдал! Другого такого случая может не быть. Хелен преспокойно вернется в колонию и будет потешаться надо мной. И какой же я дурак, что дал ей уйти живой! Надо было воткнуть в нее нож. И почему я этого не сделал? Эх!

При последнем восклицании чело его омрачилось, в глазах появилась тоска – так сатана может вспоминать о рае, откуда был изгнан.

– Нет смысла печалиться теперь об этом. Сожаления мне ее не возвратят. Может подвернуться новый шанс. Пока я жив, все возможно, хотя шанс этот и может стоит мне жизни.

Дик снова помолчал немного, размышляя, как поступить дальше. Его по-прежнему страшила угроза преследования со стороны Сайма Вудли.

– Вряд ли они найдут дорогу сюда, – пробормотал он, стараясь приободрить себя. – Они, похоже, пешие – я не видел у них лошадей. Что не исключает их наличия. Преследователи не знают, по какой дороге я ехал через лес, да и следы смогут разглядеть только утром. К тому времени Борласс наверняка уже прибудет. И вполне вероятно, что столкнется по пути с Вудли и его дружками. Те ведь наверняка направятся к миссии и наверняка напорются на шайку, если только этот лопух Босли не проболтается. Может, их всех перестреляют на месте? Надеюсь, так и будет.

Закончив этим злорадным пожеланием свой монолог, негодяй принялся обдумывать, как ему поудобнее провести время в ожидании сообщников. Поначалу он собирался слезть с коня и прилечь – после долгих часов в седле его одолевала усталость. Уже спешиваясь, Дарк сообразил, что выбрал не самое подходящее место. В окрестностях гряды равнина была совершенно безлесной, здесь не росло ни единого кустика, за которым можно было спрятаться, а в последнем преступник ощутил вдруг сильную нужду. Ему припомнился разговор с Борлассом, во время которого тот обмолвился про Сайма Вудли. По словам бандита, он встречался с охотником в Техасе, и не где-нибудь, а на Сан-Сабе, именно в этих самых местах! А значит, этот лесной бродяга знаком с местностью и вполне может воспользоваться тропой, по которой ушел беглец. Вспомнил он и про репутацию Сайма как отличного следопыта, и напрочь потерял уверенность в своей безопасности. Разгулявшееся воображение преувеличивало страхи, и беглец боялся даже посмотреть снова на расстилавшуюся перед ним равнину.

Он обратил взор свой на прерию в расчете подыскать для временного лагеря более удобное или хотя бы более укромное место. Несколько правее, ярдах в двухстах или трехстах, виднелась купа деревьев, одиноко стоящих посреди безлесной равнины. То была та самая рощица из карликовых дубов, где накануне вечером отдыхали Хокинс и Таккер.

– Прекрасное место! – воскликнул Дарк. – Там мне ничто не грозит: оттуда я буду видеть все, сам оставаясь незамеченным. С него просматривается вход в ущелье, и если луна будет светить, я смогу видеть всех, кто поднимается на равнину, будь то друг или враг.

С этими словами он направился к рощице. Добравшись до нее, Дарк спешился и, перекинув поводья через голову лошади, завел ее под сень деревьев.

Невдалеке от опушки нашлась полянка. Тут беглец и разместился, привязав коня к ветке.

На луке седла у него весела жестяная флага, довольно большая – полгаллона^[43] вместимостью. Она была на три четверти полна, и не водой, а виски. Недостающую четверть бандит выпил в течение дня и вечера, чтобы набраться храбрости для отведенной ему роли. Теперь же он пил в расчете забыть как скверно с этой ролью управился. Проклиная свое невезение, Дарк отхлебнул хороший глоток и вернулся к месту, где вошел в лесок. Заняв там наблюдательный пост, он стал дожидаться возвращения сообщников.

Дик не отрывал глаз от входа в ущелье. Никто не мог подняться на равнину, незамеченный им, а уж тем более подкрасться к нему через открытое пространство.

Приятелям беглеца следовало бы поторопиться, потому как он не забыл прихватить с собой флягу и постоянно прикладывался к ней, отчего в глазах у него начало мутнеть, а тело приобрело опасную тенденцию к утрате равновесия.

По мере того как сосуд легчал, голова у Дарка тяжелела, а ноги отказывались удерживать раскачивающееся из стороны в сторону туловище.

Осознав наконец невозможность дальнейшего пребывания в вертикальном положении и почтя за лучшее прилечь, молодой человек вернулся на полянку, где, постояв шатаясь некоторое время, наконец устроился поудобнее и десять секунд спустя погрузился в пьяное забытье. Сон его был так крепок, что даже выстрел – да что там, даже голос Саймона Вудли, – не смог бы его нарушить.