Российская империя и «страна пирамид» (Египет). История в датах и лицах - Игорь Петрович Сенченко

Свою деятельность в Абиссинии, к сведению читателя, отряд развернул после исторического сражения абиссинской армии с итальянским экспедиционным корпусом под Адуа, где верх одержали абиссинцы. В ходе этого сражения (1 марта 1896 г.) 17-тысячная итальянская армия во главе с генералом Орестом Баратьери, губернатором Эритреи, понесла тяжелые потери: 11 тыс. чел. было убито, 2 тыс. чел. ранено и 3 600 захвачено в плен, в том числе много офицеров. Погибли генералы Аримонди и Дабормида. Генерал Альбертоне попал в плен. Военные трофеи абиссинцев составили 11 тысяч винтовок[428].

В битве при Адуа участвовал и император Менелик II. В то время, когда его двойник (ликэ мэкаус), одетый в императорские одежды и сидя верхом на коне, отвлекал на себя внимание итальянцев, император Менелик II, в одежде солдата, руководил авангардом абиссинцев. И впервые в истории африканская армия смогла одолеть войска европейской державы.

Согласно статистическим данным египетской таможни по торговле за 1896 г., ввоз из России в Египет, составлявший в 1895 г. 360 667 египетских фунтов, увеличился до 371 162 фунтов. Вырос и вывоз из Египта в Россию: с 1 252 854 египетских фунтов в 1895 г. до 1 473 080 фунтов в 1896 году. Увеличение вывоза произошло за счет роста поставок в Россию египетского хлопка: с 1 234 996 египетских фунтов в 1895 г. до 1 460 203 фунтов в 1896 г.[429].

Ощутимо, по выражению А. Кояндера, усилилась к 1897 г. хватка англичан над Египтом. «Тотчас же после воцарения нынешнего хедива Аббаса-паши, – писал он в депеше от 17.04.1897 г. графу Михаилу Николаевичу Муравьеву, министру иностранных дел Российской империи, – англичане с новой энергией возобновили политику постепенного поглощения Египта»[430].

«Забрав в свои руки с помощью поставленных во всех министерствах британских советников все отрасли управления страной, – докладывал А. Кояндер, – и, заставляя хедива держать в качестве министров вполне преданных им лиц, англичане … принуждают законного правителя долины Нила скреплять своей подписью все принимаемые ими решения»[431].

Деятельным помощником англичан в Египте выступал, по совам А. И. Кояндера, «представитель интересов лондонских Ротшильдов в этой стране, греческий подданный А. Синодино». Играя в «здешнем обществе довольно заметную роль, – отмечал наш дипломат, – он пользовался расположением местных англичан, являясь, по сути, послушным орудием их политики»[432].

Из донесения А. Кояндера от 08.05.1897 г. явствует, что «зимой 1896–1897 г. в Каире проживал курляндский землевладелец граф Николай Николаевич Ламздорф. Во время встреч и бесед с ним, тот, по словам А. Кояндера, делясь своими мыслями о бриттах и их отношении к России, в том числе на Востоке, высказывался так. Англия, говорил он, «никогда не делала даже попытки сблизиться с нами, и всегда была, и открыто, и тайно, душой всех враждебных нам комбинаций. Ее неприязненное отношение к нам мы встречали и встречаем постоянно и везде, как на крайнем, так и на Ближнем Востоке, в том числе и в Египте, который давно уже служит яблоком раздора между Англией и Францией»[433].

В нашей деятельности на Востоке, сказывал граф Н. Н. Ламздорф, «мы не можем рассчитывать не только на сочувственное, но даже на искренне нейтральное отношение к нам какой-либо из европейских держав. Они боятся нашего роста и всегда готовы, насколько только возможно, затруднить наше движение вперед. Лишь те из держав, которые почему-либо нуждаются в нашей силе, выражают внешне готовность идти вместе с нами. Но как только эта нужда проходит, так вчерашние наши друзья переходят в лагерь наших противников»[434].

Информируя (08.05.1897) МИД Российской империи о недвижимой собственности правившего в Египте семейства, А. Кояндер сообщал, что имелась у него таковая на тот момент и в Греции. «Город Кавала [Восточная Македония, Греция, место рождения Мухаммада Али] и лежащий против него остров Тасос [в северной части Эгейского моря], – указывал он, – составляют частную собственность потомков Мухаммада Али, которому местности эти были подарены султаном Махмудом [правил, 1808–1839]»[435].

При анализе состояния российско-египетских отношений в 1897 г. А. Кояндер особое внимание обращал на то, как развивалась торговля. Сообщал об установлении правительственной монополии на торговлю слоновой костью и некоторыми другими товарами в местностях, что к югу от Вади-Хальфа (Северный Судан).

«В здешнем официальном журнале, – писал (27.06.1897) он графу Михаилу Николаевичу Муравьеву, – появился декрет хедива, коим устанавливается в местностях, лежащих к югу от Вади-Хальфа, правительственная монополия на торговлю слоновой костью, страусовыми перьями, гумми, порохом, солью, селитрой и натром». Введение такой монополии «вызвано недостатком у правительства денежных средств на суданскую экспедицию и желанием захватить в пользу государства те склады этих товаров, в особенности же слоновой кости и гумми, которые находятся в настоящее время в руках махдистов».

Установление монополии на такие товары, как слоновая кость, гумми и страусовые перья, отмечал А. Кояндер, «нарушает букву и дух нашего торгового договора с Турцией от 1862 года, служащего основанием торговых сношений России с Египтом. Ст. 2 этого договора прямо воспрещает правительству султана устанавливать в границах Оттоманской империи всякого рода монополии. Ст. 19 того же трактата распространяет действие оного на Египет и все прочие части Африки, принадлежащие Блистательной Порте»[436].

«За данным декретом, – говорилось в записке МИД Российской империи, – скрывается стремление англичан придать деятельности египетского правительства … больше независимости, и, мало-помалу, устранить вмешательство, как султана, так и остальных европейских государств, в дело управления суданской областью. Новый закон носит характер политического акта»[437].

Докладывая (18.09.1897) о реакции держав на этот декрет, А. Кояндер сообщал, что «англичане, конечно же, не могли протестовать против декрета, ими же самими хедиву и продиктованного».

Итальянцы, «следовавшие во всем за англичанами, равным образом обошли его молчанием».

«Пассивно отнеслись к нему австрийский и германский консулы, г-н Альбрехт и граф Квадий. Никаких указаний от своих правительств они не получали». Видимо, объяснением тому тот факт, что «Германия торговых интересов в Судане не имеет».

Выразила протест Франция. «Сильно заинтересована в суданской торговле Греция. Почти все негоцианты, имеющие сношения с Суданом, – греки»[438].

Французский посол в Санкт-Петербурге, извещал МИД Российской империи тайного советника А. И. Кояндера, довел до нашего сведения «о намерении египетского правительства даровать монопольное право на ввоз слоновой кости из Судана английскому торговому дому».

Вывоз из России в Египет в 1897 г. составил, согласно статистическим данным египетской таможни, 378 462 египетских фунта (1896 г. – 371 162 ф.), в том числе за счет увеличения экспорта