Российская империя и «страна пирамид» (Египет). История в датах и лицах - Игорь Петрович Сенченко

В 1897 г. состоялась английская миссия в Абиссинию во главе с сэром Реннелом Роддом.

Информируя (20.02.1897) графа М. Н. Муравьева о подготовке английской специальной миссии в Абиссинию, А. Кояндер писал: «Английский кабинет министров снаряжает специальную миссию к негусу Менелику [ныгусэ нэгэст Менелику II] во главе с 1-ым секретарем британского дипломатического агентства в Каире г-ном Реннелом Роддом. В состав миссии входит начальник разведочного бюро египетской армии полковник Уингейт».

Включение в состав миссии полковника Уингейта, отмечал А. И. Кояндер, «указывает на то, какое большое внимание уделяют в Лондоне этой миссии. Начальник здешнего разведочного бюро считается, и не без основания, одним из самых компетентных британских офицеров. В его руках сосредоточены все сведения, поступающие из Судана и сопредельных с ним стран. Он является лицом наиболее осведомленным о положении дел во всей Северо-Восточной Африке».

Есть основания полагать, сообщал А. И. Кояндер, что «Родду поручено добиться соглашения с Менеликом по трем пунктам:

1. Относительно нейтралитета негуса при движении англо-египетских войск против махдистов вверх по Нилу;

2. Относительно не предъявления им претензий на занимаемую теперь итальянцами, но имеющую вскоре быть очищенную ими Эритрею;

3. Относительно разграничения сфер влияния в землях галласов, лежащих на юге Абиссинии»[440].

О результатах этой миссии, А. Кояндер докладывал (27.07.1897) следующее:

«1. Негус [ныгусэ нэгэст, царь царей] дал, будто бы, г-ну Родду обещание не помогать махдистам в их борьбе с англичанами и не снабжать первых оружием и боевыми снарядами.

2. По вопросу о разграничении сфер влияния в землях Сомали, Менелик II [правитель Абиссинии] на предложение Родда сделать территориальные уступки ответил, будто бы, что земли, о которых говорят англичане, уже давно находятся в его фактическом и пока бесспорном владении. И поэтому об уступке их [британцам] не может быть и речи» [англо-абиссинский договор от 1897 г., подписанный в Аддис-Абебе сэром Роддом и Мене-ликом II определял в частности границы между Абиссинией и Британским Сомалилендом].

Судя по всему, отмечал А. Кояндер, военный потенциал Абиссинии «произвел на англичан известное впечатление. Полковник Фрэнсис Реджинальд Уингейт [британский администратор в Египте и Судане] сказывал хедиву, что Менелик II, согласно тому, что он может свидетельствовать, располагает 300 000 храбрых, хотя и мало дисциплинированных воинов».

Что касается торговых сношений Англии с Абиссинией, то, со слов того же полковника Уингейта, во время переговоров в Аддис-Абебе «Родд выговорил для англичан некоторые уступки, но столь незначительные, что едва ли они будут в состоянии ими воспользоваться».

Британский посланец, по сведениям французов, доносил А. Кояндер, просил разрешения у Менелика II «построить железную дорогу от Харрара [Харэра] в Зейлу, но негус [ныгусэ нэгэст] заявил, что подобная дорога уже строится французами в Джибути, и что постройку другого, параллельно идущего пути, он считает излишней»[441].

В июле 1897 г. в Египте (проездом в Россию с очередной дипломатической миссией) побывал Н. С. Леонтьев. «В прошлое воскресенье, – говорится в донесении (от 25.07.1897) нашего консула в Александрии на имя графа Михаила Николаевича Муравьева, – прибыл сюда из Абиссинии г-н Леонтьев в сопровождении секретаря негуса [ныгусэ нэгэст] Менелика II г-на Ато Иосифа [ато Иосифа]. В тот же день г-н Леонтьев явился ко мне и сообщил, что “он едет в Санкт-Петербург для поднесения Их Величествам Государю Императору и Императрице Александре Федоровне писем и подарков Менелика. Но в то же время имеет от негуса [ныгусэ нэгэст] письмо, подарки и специальное поручение по делу Абиссинской Церкви в Иерусалиме к Его Величеству Султану. В числе подарков негуса [ныгусэ нэгэст] Его Императорскому Величеству – лошади».

Н. Леонтьев, писал консул, «получил должность генерал-губернатора экваториальных провинций в Абиссинии»[442].

В 1897 г. в Египте, как можно понять из донесений наших дипломатов, широко обсуждался вопрос о престолонаследнике. «Брат хедива, наследник египетского престола принц Магомет [Мухаммад] Али-паша, – сообщал (16.10.1897) вице-консул в Александрии коллежский советник Н. Преображенский, – объявил о своем намерении вступить в брак с одной американкой.

Подобная женитьба на христианке повлечет за собой отречение принца Магомета [Мухаммада] Али от права на престолонаследие.

Вследствие этого, если ожидаемый через месяц вице-королевой ребенок окажется снова женского пола [родила третью дочь], то наследником станет старший из дядей Аббаса-паши, принц Хусейн-паша».

Делясь своим мнением о принцах Мухаммаде Али-паше и Хусейне-паше, Н. Преображенский указывал, что «принц Магомет [Мухаммад] Али вследствие своей молодости (ему 21 год) и припадков неизлечимой (падучей) болезни не имеет никакого влияния на здешние дела и всегда стоял в стороне от них». Принц Хусейн, напротив, – «человек деятельный, бесспорно умный, энергичный и склонный к интригам всякого рода»[443].

Отметился 1897 год в истории Египта и появлением в этой стране представителей нескольких революционных организаций из Армении. «За последнее время, – информировал (18.12.1897) Азиатский департамент МИД А. Кояндер, – в Каир прибыло несколько членов армянских революционных комитетов “Хинчак” [Гнчак] (“Колокол”) и ”Трошак” (“Знамя”).

Господа эти, обладающие, по-видимому, довольно значительными материальными средствами, намерены как будто перенести в Египет главную квартиру своей подпольной антитурецкой деятельности»[444].

В 1897 г. Египет посетил и оставил о нем увлекательные заметки под названием «По северным окраинам Африки. Путевые очерки» (опубликованы в «Вестнике Европы» в 1899 г.) наш соотечественник, писатель и путешественник Эдуард Романович Циммерман.

Выехал он из Одессы, на пароходе РОПиТ, и 30 ноября прибыл в Александрию. Оттуда проследовал в Каир. Повествуя о столице Египта, писал, что «Муски, главная улица Каира», шириной в «20 шагов», была «наполнена пешеходами разных национальностей. Гордо шествовали по ней в своих белых бурнусах смуглые арабы, щеголевато разодетые в цветные кафтаны персы, в грубых рубахах темнолицые нубийцы, верхом на осликах чалмоносные турки». По обе стороны улицы тянулись «настежь открытые лавки с бакалейным товаром, а также магазины с готовыми платьями, сапогами и всякой другой обувью».

Описывая каирский базар с его извилистыми улочками, он рассказывал, что торговые ряды тамошние «для защиты посетителей от солнца покрывали сверху циновками. Каждому товару отводился специальный ряд». В одном из них торговали «исключительно коврами, выдавая их обыкновенно за персидские; в другом – туземным оружием; в третьем – красными и желтыми туфлями, какие носят арабы». Затем следовали ряды, в которых продавали «седла и сбруи, а также белые шерстяные бурнусы». Далее, в табачных лавках, гостям рынка предлагали «чубуки с янтарными мундштуками и глиняными трубками». Каир, каким его наблюдал наш путешественник, предстает в