Священная война - Джек Хайт

— Он не примет. Он и так получит Акру, и он это знает.

— А если я предложу Истинный Крест?

Джон покачал головой.

— Ричарду, может, и не хватает хитрости, но не королю Франции Филиппу. Он ведет переговоры напрямую с Эль Маштубом и Каракушем в Акре. Он считает, что они в большем отчаянии, чем ты, и поэтому согласятся на лучшие условия.

И он, без сомнения, прав.

— Акра еще не в руках франков. Вы потеряете еще много жизней, чтобы взять ее. И даже если она падет, моя армия все еще здесь. Если ваши короли не заключат разумный мир, то будет война.

— Это именно то, чего хочет Ричард, — мрачно сказал Джон.

— Если Ричарду нужна только война, то зачем ты пришел сюда, Джон?

— Чтобы предупредить тебя и кое о чем спросить. Говорят, ты бросал тела мертвых в реку, чтобы отравить воду.

— Да.

Джон поморщился.

— В этом нет чести.

— Мне это не доставляет удовольствия, Джон, но мертвый есть мертвый. Стрела в живот или меч в горло убивают так же верно, как и дизентерия. Какая разница?

— Когда-то для тебя это имело значение. И должно иметь до сих пор.

Юсуф вздохнул. Джон лишь озвучил его собственные сомнения. Ему его не хватало. Никто другой не говорил ему правду.

— Возможно, ты прав, друг.

— Я все еще твой друг, Юсуф?

— Надеюсь.

— Тогда внемли моему предупреждению. Гарнизон скоро сдастся, возможно, уже завтра. Не думай спасти Акру. Она потеряна. Теперь ты должен сделать все возможное, чтобы спасти свое царство.

— Понимаю. — Юсуф поднялся, и Джон сделал то же самое. — Спасибо, что пришел, Джон.

Джон кивнул.

— Аллах ясалмак, Юсуф.

Когда он ушел, Юсуф мгновение постоял в одиночестве, обдумывая сказанное Джоном. Затем он возвысил голос.

— Сакр!

Начальник его гвардии вошел в шатер.

— Да, малик?

— Пусть эмиры соберутся в моем шатре. Мы атакуем сегодня ночью.

***

Восход застал Юсуфа стоящим на вершине мусульманских укреплений. Когда солнце показалось из-за горизонта за его спиной, его тень вытянулась в сторону Акры, сбегая по склону вала на землю между линиями фронта. Она пролегла через тело мертвого мамлюка, из глаза которого торчало оперенное древко стрелы. Она проскользнула по отрубленной руке, по другому мертвецу, лежавшему лицом вниз на земле, пропитанной его кровью. Тень остановилась, не дойдя до настоящего побоища. У франкского частокола громоздились тела. Их было более шестисот, и все напрасно.

Юсуф снова и снова бросал своих людей на франкские позиции. Он никого не сдерживал. Дважды его люди прорывались за частокол. В первый раз они взобрались на стену по лестницам и закрепились. Более сотни мамлюков оказались за линиями франков. Но Ричард сплотил врага. Когда мамлюки попытались открыть одни из ворот в заграждении, их окружили и перебили.

Во второй раз людям Юсуфа удалось поджечь часть франкского частокола. Выгорел участок шириной в десять человек. Он все еще дымился. Именно там шли самые ожесточенные бои. Люди Юсуфа более дюжины раз бросались в пролом. И каждый раз Ричард отбрасывал их назад. Десятки трупов лежали повсюду.

— А-ууу! — в Акре затрубил рог, и Юсуф посмотрел на стены. Он увидел, как спускают его орлиное знамя, и начинают подниматься франкские флаги. Он узнал флаг Филиппа — ряды золотых лилий на синем поле. И вот три золотых льва на красном поле — флаг Ричарда. Юсуф возненавидел этот флаг.

На заграждении среди воинов Юсуфа послышались тревожные крики. Они бросились к своим копьям и лукам. Ворота во франкском заграждении распахнулись. Вышли двое. Тот, что повыше, тяжело хромал и опирался на того, что был пониже. Ворота за ними закрылись, и они направились к мусульманским позициям. Юсуф прищурился. Он знал этих людей.

— Каракуш! Эль Маштуб!

Он зашагал вниз по склону вала, чтобы встретить их. Лица двух эмиров были мрачны. Челюсти Эль Маштуба были сжаты от боли, и он морщился при каждом шаге. Каракуш был лишь тенью самого себя, кожа вялыми складками свисала с его лица. Юсуф обнял его, а затем Эль Маштуба.

— Слава Аллаху, вы живы.

— Лучше бы я не жил, — глухо произнес Каракуш.

Юсуф сжал его плечо.

— Ты сделал все, что мог.

Поседевший старый эмир покачал головой.

— Я подвел своих людей. Я оставил их.

— Их король Филипп заставил нас уйти, — объяснил Эль Маштуб. — Мы договорились с ним об условиях сегодня утром. Он боялся, что ты не поверишь в условия сдачи, если их не доставят люди, которым ты доверяешь.

— Что за условия?

Каракуш поморщился.

— Франки держат в заложниках все три тысячи воинов гарнизона. Ты должен заплатить двести тысяч динаров. Ты также должен освободить пятьсот простых франкских пленных и сто знатных, которых они назовут. И ты должен отдать им их Истинный Крест. У тебя есть два месяца, чтобы доставить все это, иначе воинов гарнизона продадут в рабство. — Он понурил голову. — Прости меня, малик.

— Ты сделал то, что должен был, Каракуш. Это лучше, чем жертвовать жизнями своих людей. Я бы поступил так же.

Хотя от этого на душе легче не становилось. Ему уже не хватало монет, чтобы платить своим воинам. Где он найдет еще двести тысяч динаров?

— Пойдемте, — сказал он им. — Похоже, тебе не помешает хорошо поесть, Каракуш. А твоей ногой займется лекарь, Эль Маштуб.

Он повел их вверх по валу, где мамлюки подхватили двух эмиров и унесли их в лагерь. Юсуф остался смотреть, как франки входят в город. Над одной из башен на стене появился новый флаг. Красное поле, пересеченное толстой белой горизонтальной полосой. Едва его развернули, как тут же снова спустили. Его место заняло знамя Ричарда. Юсуф гадал, почему.

— Брат! — Это был Селим, приближавшийся по заграждению. — Черный день.

Юсуф кивнул.

— Некоторые из твоих эмиров попросили разрешения уехать. Говорят, они слишком долго отсутствовали на своих землях.

Уже началось. Его воины беспрекословно следовали за ним, пока он вел их от победы к победе. Теперь, когда он потерпел поражение, они разлетались, как птицы перед песчаной бурей.

— Скажи им, что они могут уйти, когда пойдут первые дожди, не раньше.

— Я скажу им, брат… Но некоторые уже уехали.

Руки Юсуфа