Твари Бермудского треугольника - Катарина Ховард

он поступил давным-давно, всё равно тяготило. Он сомневался в ней, назвал предательницей и оставил, тогда как она была влюблена и предана. Она не могла забыть такого оскорбления, ведь на самом деле всегда была предельно честна с любимым и не посмела бы так нагло его обманывать, а он… А он разбил ей сердце, в которое она никого не пускала долгие годы пока не появился Кэм. И что же сейчас? Она снова разожгла огонь в своём сердце увидев того, кто был ей мил или чувства к человеку не оставили больше никому ни единого шанса? Определённо, любовь Дионы была странной, грубоватой и порой жестокой, но всё же была. Была и принадлежала…

– Кэм, это в прошлом. Сейчас это мой враг, который должен понести наказание за то, что пришёл в мой край с войной. Раз мы разобрались, то я повторю свои требования. Освободи Андру, склонись и проваливай прочь!

– Нет, Ди, мы не уйти без трезубец. Я не уйти без трезубец. Я хотеть стать владыка всех морей и океанов, и я получить трезубец любой ценой.

– Даже если нужно будет убить меня?

Иво поджал губы.

– Даже если так.

Диона замерла всего на секунду, а потом резко притянула Вооклиану к себе и крепче сжала водоросли. Русалка вскрикнула, а Диона была готова убивать. Настал момент истины, и никто не покинет тронный зал пока не решится их судьба. Диона хищно улыбнулась, глядя на испуганного Иво и тогда он понял, что сердце русалки стало каменным, он не сможет пойти на хитрость чтобы сыграть на её чувствах. Она не человек, и она защищает свою стаю, ему уже не спастись. В этот момент она, кажется, потеряла все черты, которые характеризовали её как разумное существо. В эту минуту Диона руководствовалась только инстинктами и жаждой крови.

– Диона, не делать глупость. Отпустить Вооклиана немедленно!

– Освободи Андру. – Тихо и холодно прошипела Диона.

– А-а-а! Иво! – Вопила Вооклиана.

Вожак растерялся. Перед ним стоял важнейший вопрос: жизнь сестры или власть над трезубцем и всеми русалками? Диона же не спешила. С каждым мгновением она всё сильнее стягивала тощее тельце Вооклианы и с наслаждением слушала её крики. Это было истинное блаженство. Её враги наконец-то страдали, чувствовали её боль и гнев, чувствовали, что ничего не смогут сделать. Она была королевой бала. Казалось, она не ждала от Иво никакого решения, она просто хотела разорвать его сестру и смаковала каждый момент, а потом то же она сделает с ним.

– Ладно! – Наконец не выдержав криков сестры сказал вожак. – Я отпустить Андра, а ты отпустить Вооклиана.

– Ты первый.

Иво хотел поспорить, но сестра взвыла с новой силой, а с лица Дионы не сходила жутковатая улыбка. Он явно был не в том положении чтобы торговаться. Тритон подплыл к трону и отвязал Владычицу Андру. Она с презрением окинула его взглядом и медленно двинулась к дочери. Первая часть условий Дионы была выполнена, но тут Иво выхватил свой меч и положил на горло Андры. Диона даже глазом не моргнула. Она снова заставила Вооклиану визжать от боли, а загнанный в угол тритон был в ярости.

– Ди! Отпустить сестра!

– Освободи Андру. – Всё тем же холодным, но в то же время невинным тоном потребовала девушка.

– Я её убить, Ди.

– Тогда я убью твою сестру. Думаю, это справедливо.

Андра держалась достойно, но всё же разволновалась, когда поняла, что дочь может пожертвовать Владычицей. Конечно, она не посмела нечего сказать, но на её лице застыл немой ужас. Неужели это конец? Нет, Иво не посмеет.

– Я дать последний шанс. Не отступать?

– Только после тебя.

– Как хотеть. – Он даже не понял, что её смерть не будет иметь для Дионы никакого значения и с этими словами перерезал горло Владычицы Андры.

Она захлебнулась водой и кровью, и Кэм был рад что сквозь толщу воды и не услышал этого хлюпающего звука, с которым жизнь покидала тело главнейшей русалки южной стаи. Диона сдвинула брови и оскалилась. Это был конец не только для её матери, но и для Вооклианы. Вожак, её собственный брат, подписал ей смертный приговор.

– Иво… – Жалобно простонала она.

– Диона, нет, прошу… – Кажется до Иво только сейчас дошло какую ошибку он совершил, но было слишком поздно.

– Ты сделал выбор.

Снова взвыла русалка, водоросли душили её и буквально ломали кости. Она кричала так душераздирающе, что у Кэма защемило сердце и он бы попросил Диону остановится если бы поодаль не парило в розовой воде тело её матери. Она продолжала сдавливать её пока она в последний раз не пискнула, а потом резким движением разорвала её на части. Кэм ахнул и поспешно отвернулся. Он и не подозревал что водоросли способны разорвать на куски тело. С такой силой и яростью они расшвыряли по сторонам то, что осталось от Вооклианы, а Диона тем временем рассмеялась. Кэм весь похолодел от её смеха, а Иво был в таком шоке что едва не потерял сознание.

– Как долго я этого ждала, о Святой Посейдон, она получила по заслугам. Какое же наслаждение…

Иво взревел как раненый зверь и кинулся к Дионе. Кэм успел нырнуть вниз чтобы его не задело хвостом и выхватил саблю. Диона развернулась и окутала водорослями его шею. Тритон кашлянул, но не растерялся, у него в руке всё ещё был меч. Он обрезал водоросли и ударил Диону хвостом. Они закружились в безумной пляске смерти, разбрасываясь ударами, наполненными силой гнева. Неизвестно, выжили бы в такой схватке обычные русалки, ведь сейчас сражались вожаки. Прилети такой удар хвостом в голову и душа Кэма тут же покинула бы это тело. Он старался уворачиваться от ударов тритона и Дионы, оба были смертельно опасны и в упор не видели ничего кроме друг друга. Нужно отдать Иво должное, он был ловок, изворотлив и силён. Он сумел нанести несколько ударов противнице, но тем не менее у него уже был разбит нос и рассечено плечо. Диона хитростью заставила его же руку полоснуть самого себя, ведь русалка была вооружена лишь одними водорослями, но больше ей ничего и не было нужно. Она связала его запястье, стремглав помчалась ему за спину и дёрнула руку что было сил, и вожак всадил себе клинок в левое плечо. Иво осложнил себе битву тем, что всё так же не использовал левую руку. Может он поддавался, а может дело было в другом, но тритону помешал собственный меч. Очевидно преимущество не на его стороне. Сталь больно ужалила,