Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге - Петр Васильевич Добель

Там заведены особые лодки, называемые хоппу; две из них непрестанно прикреплены к корме каждого корабля. В них находятся два таможенных служителя для предупреждения запрещенного торга, но бдительность их также весьма легко усыпляется, и они спокойно проводят время свое в курении, сне и картежной игре. Если что-либо особенное случится, они защищают компрадора против мелких мандаринов других кораблей, если бы те вздумали вмешаться. Ничто не может превосходить той наглости, с коею контрабанда производится среди белого дня в Вампоа. В лодках хоппу находятся также лавочки, где продаются разные мелочи, плоды, зелень и проч.; а если худой присмотр за матросами, то оттоль продают им некоторый пьяный напиток самчу, до крайности вредный и убийственный для здоровья и жизни тех, кои оный употребляют.

Говорят, что теперь издержки пребывания в Вампоа так увеличились от непомерных требований мандаринов, что ни один компрадор уже не соглашается служить кораблю без платы 200 и даже 250 испанских пиастров. Малые суда, приходящие в Вампоа, принуждены употреблять таможенных служителей хоппу вместо компрадоров для избежания сей платы; и если сии служители не подкупят мандарина, то способ сей делается весьма опасным, ибо тогда запрещается всякий подвоз припасов на то судно. В Китае все до последней малости продается на вес, который определяется особым, часто неверным безменом, называемым тичин. Китайцы весьма искусно обманывают иностранцев, несмотря на всю их бдительность. Съестные припасы доставляются в корзинах, в коих оные и взвешиваются, не вычитая ничего за вес корзины; мне не раз случалось открывать плутни китайцев, кои клали на дно сих корзин камни, чтоб увеличить вес. Я счел нужным удалиться от повествования моего, чтоб описать должность компрадора, потому что сведения сии могут быть полезны тем, кои посещают Китай.

Ветер сделался свежим и попутным, и мы скоро прибыли на рейд Макао и бросили якорь в шести или семи милях от города[13]. По обыкновению, мы отправили одного из офицеров наших с изъявлением почтения португальскому губернатору и с тем, чтобы он выпросил от мандарина лоцмана для провода судна нашего вверх по реке в Вампоа. Рыбак же, проведший нас между Ладронскими (Разбойничьими) островами, потребовав заслуженную плату, спешил убраться поскорее, боясь попасться мандарину, который бы его порядочно отколотил.

Макао есть небольшой остров близ берега и называется по-китайски Омун; сие место уже столько раз описывали, что я не буду докучать своим читателям повторением, а скажу только, что сюда удаляются все иностранцы на лето, если не имеют особых дел в Кантоне, от коего он отстоит на 90 английских миль (135 верст) к юго-западу и всегда достаточно снабжен бывает рыбою, живностью, зеленью и плодами. Одно из самых живописных мест в свете: на высоком берегу внутренней гавани в Макао есть так называемая Каза де хорта, известная в Европе по пещере, в коей Камоэнс, португальский поэт, написал свою «Лузиаду» («Лузиады», 1572. — В. М). Сад много одолжен своим украшением двум английским резидентам, Друммонду и Робертсу, кои прилагали о нем особенное старание. Твердый характер и гостеприимство Друммонда долго останутся в памяти китайцев, кои с похвалою вспоминали о нем в 1820 году, когда я опять был там; а могила несчастного Робертса находится на месте, которое он украсил.

После 6-часового ожидания получили мы дозволение взять лоцмана и идти в Вампоа. Я после узнал, что судно наше оттого скоро получило дозволение, что было с грузом, а не с балластом, кои обыкновенно задерживаются несравненно долее. Лоцман наш, прежде принятия управления судном, старательно расспрашивал, нет ли у нас на судне европейских женщин: ибо по китайским законам им строжайше запрещено ездить далее Боко-Тигриса, т. е. устья реки Тигриса. Но я слышал, что, когда первые голландцы прибыли в Кантон, им дозволялось привозить и жен своих; но по случаю происшедшей за них ссоры китайцы никогда с тех пор европейским женщинам не дозволяли ездить далее Макао; хотя иногда дамы из Макао и ездят до так называемой второй отмели, в европейских ботах, навстречу возвращающимся из Кантона в Европу кораблям, ибо пассажирам и неудобно и опасно плыть навстречу кораблям, когда те на всех парусах выходят из рейда Макао.

При свежем ветре мы, подняв якорь, шли по проливу, образуемому группами островов с востока и запада, из коих все, исключая соседние с Макао[14], украшены тучною зеленью; ближайшие же к Макао состоят из красноватой почвы без произрастений, представляя вид дикий и бесплодный.

Вскоре прибыли мы в Боко-Тигрис, небольшой залив при входе в реку, по обе стороны коей устроены четыре славные китайские крепости, если сии лилипутские укрепления заслуживают такое название. Китайцы считают их самыми ужасными и непреодолимыми на земном шаре и могущими разбить в прах всякий корабль или корабли, кои бы отважились пройти мимо них без дозволения императорского мандарина в Макао[15]. Здесь мы принуждены были бросить якорь, пока лоцман наш не предъявил своего чопа, или дозволения, и не получил нового на проезд в Вампоа.

После двухчасового отсутствия лоцман возвратился, а с ним вместе прибыли два служителя хоппу (таможенные) и, привязав свои лодки к корме корабля, расхаживали с важностию по палубе. Хотя наружная одежда их была и шелковая, шапки украшены красными шелковыми кистями, а голубые кушаки с красивыми пряжками опоясывали их, однако ж исподнее платье их было так нечисто, как только вообразить можно. Заметя, что они хотят расположиться в нашей каюте, и зная, что нет обыкновения дозволять им сие, по удовлетворении их сухарями, мясом и ромом я уговорил капитана отослать их в лодки. Они обыкновенно весьма бесстыдны и худо знают различие между meum и tuum[16]. Не раз замечали, как они тихонько клали в карман попадающиеся им под руки дорогие вещи, часы и проч.

Проехав ужасные китайские крепости и остров Тигров, по сходству с сим животным так именуемый, мы перешли реку и плыли по восточному берегу оной почти до самого Вампоа. Оба берега хотя и плоски, но не менее того замечательны, состоя большею частью из полей, засеянных сарацинским пшеном и огражденных плотинами от наводнений, что тотчас дает зрителю понятие об удивительной неутомимости жителей. Яркая зелень, покрывая все пространство полей, пересекалась темного цвета плотинами, кои усажены персиковыми и платановыми деревьями, украшенными множеством плодов. В реке есть две отмели, при коих большие суда, тяжело нагруженные, должны ожидать большого прилива, чтоб перейти оные; но меньшие суда и при обыкновенных приливах проходят. Здесь лоцманы обыкновенно обманывают капитанов, стараясь уверить, что необходимо иметь более надлежащее