Путь инквизитора. Том первый, том второй. - Борис Вячеславович Конофальский

— Ясно, полковник. Хороший план.

— Ротмистр Джентиле.

— Да, сеньор полковник, — с изящным ламбрийским акцентом отвечал командир арбалетчиков.

— Вы отправитесь с Бертье, капитан Бертье старший.

— Как вам будет угодно, сеньор полковник. — Джентиле учтиво поклонился.

— Карл!

— Да, полковник.

— Вы с вашей ротой остаетесь в резерве. Тут, на месте. Как только капитан Рене даст вам знак, что лагерь готовится, начинайте переправлять на тот берег телеги. Пока меня нет, вы за старшего.

— Не извольте беспокоиться, господин полковник, — отвечал Карл Брюнхвальд.

Волков комкал повод в руках, видя, как первые всадники Гренера уже выходят из воды на том берегу. Он очень надеялся, что враг не знает о том, что он начал переправу. Дальше требовались только слаженность работы частей, грамотность офицеров да милость провидения. Все решения были приняты, приказы были отданы. Теперь не о чем волноваться, но он очень переживал, как в молодости перед тяжелым делом. И все-таки Волков прекратил смотреть на реку и идущих к воде людей Рене, повернулся и поехал решать вопрос с капитаном Пруффом.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 38

⠀⠀

Капитана Пруффа мало кто любил: и вздорен, и сварлив, и готов при любой возможности завести склоку. Но к людям своим, хоть и бывал требователен, он относился хорошо, при этом всем человек он был дело свое знающий и ответственный. Приказ, если ему не нравится, возьмется оспаривать и станет бубнить что-то до хрипоты. Но раз уж получил приказ, то будет его исполнять, тянуть как вол лемех. Со злостью, но молча. Так было при холмах, когда сам Пруфф и люди его, выбиваясь из сил, таскали тяжелые пушки по сырой глине и кустам.

И теперь Пруфф был в принципе прав, что стал перед мостиком перепрягать лошадей, выпрягая уставших и впрягая отдохнувших.

Ручей, что тек в Линау с юга, проел небольшой овраг, который взрослому мужчине оказался по пояс. Казалось бы, ерунда, но попробуй перевалить через такой ручей, если у тебя тридцатипудовый воз с двумя меринами. Вот местные и поставили хлипенький мостик — телегу мужицкую, конечно, выдержит, но вот как тут до сих пор проезжали кареты с четверками коней — непонятно. Впрочем, может, они тут и не ездили: глушь.

— Надо было сначала мои пушки по мосту провезти, — ворчал капитан артиллерии, по привычке кривя недовольно губы, — а уж потом эти бесконечные возы тянуть.

Волков не отвечал. Смотрел, как пушкари в овраге пытаются укрепить шаткие опоры мостка.

— Вон как весь мост расшатали, — продолжал капитан. — Я даже и за кулеврины волнуюсь, пройдут ли, а уж с полукартауной и вовсе не знаю что делать. В ней с лафетом и колесами восемьдесят пудов без малого.

Все это он говорил с упреком, словно выговаривал Волкову, как будто это полковник виноват, что мост хлипкий.

«Какой же занудный человек. Давай быстрее приступай, ночь уже скоро».

Пруфф что-то еще бубнил недовольно, но вдруг замолчал, стал смотреть на восток вдоль дороги. Волков поначалу не придал тому значения, пока не увидал лица Максимилиана, который смотрел туда же, куда глядел Пруфф. Лишь после этого кавалер повернул голову и увидал, как к ним галопом гонит лошадь всадник, торопится.

Сразу похолодело в груди у кавалера. Сразу почувствовал он беду: уж больно быстро летел вестовой. «Что там у вас? Что ж вы без меня и полчаса не можете провести?»

А всадник меж тем подлетел и, лихо осадив коня, сразу закричал:

— Господин полковник, враг! Рота Бертье атакована!

— Что? — только и смог вымолвить Волков. — Как? Рота Бертье?

— Рота Бертье была на марше атакована рыцарями! — кричал вестовой.

— Откуда они взялись? — заорал кавалер, белея лицом. — Вы же, мерзавцы, были в разъездах, как вы могли не заметить рыцарей?! Рыцарей?!

— Не могу знать, господин, никого не видели, никого не было, как из-под земли выскочили, может, в оврагах прятались, но мы и в оврагах смотрели.

Волкова душила ярость, но он видел, что вестовой не все говорит, кавалер опять заорал:

— Ну что еще?!

— С востока, господин, идет колонна пехоты в тысячу человек, капитан Брюнхвальд строит свою роту поперек дороги. На той стороне реки тоже пехота мужиков, капитан Рене остановил переправу и строится у реки.

— А где капитан Гренер? — уже спокойнее спрашивал Волков.

— Не могу знать, как на тот берег переправился, так его и не видели. Сейчас у нас за командира Гренер-младший, — отвечал кавалерист.

— Скачите к капитан-лейтенанту, скажите, что сейчас надену доспех и буду, — уже совсем спокойно отвечал кавалер.

Теперь поздно выяснять, как разъезды не увидели кавалеров и тысячные колонны врага. Поздно волноваться и искать виновных. Случилось как раз то, чего Волков боялся больше всего. Теперь уже было поздно и бояться.

— Максимилиан, Александр, нужно быстро найти мой обоз, надеюсь, вы поможете мне облачиться в доспехи, — говорил он с завидным хладнокровием.

— Да, кавалер, — с тревогой отвечал Увалень.

— Ваши телеги чуть дальше отсюда, я их видел только что, — говорил Максимилиан, волнуясь.

Волков повернулся к Пруффу, который теперь настороженно молчал.

— Капитан Пруфф, принимайте команду, теперь вы отвечаете за обоз.

— Я? — удивился тот. — За обоз?

— А вы видите тут еще офицеров? — холодно поинтересовался Волков и, не дожидаясь ответа, повернул коня.

— Но что мне с обозом делать? — кричал капитан ему вслед.

— Постарайтесь его сберечь! — не оборачиваясь, отвечал ему Волков.

Они нашли телеги, слава богу, быстро, доверенные возницы и старый сержант, что всегда состоял при обозе и охранял полковую казну, мигом стащили с телеги ящик с доспехом.

Уже весь обоз гомонил, все до последнего кашевара уже знали, что что-то происходит. Доспехи из ящика достали, сам полковник быстро и умело завернулся в стеганку, натянул поверх кольчугу и сел на ящик, а Увалень и Максимилиан стали надевать на него латы.

— Господин, что там? — спрашивал старый сержант, подавая наплечник Максимилиану. — Отчего кутерьма?

— Разъезды не разглядели врага, — спокойно отвечал Волков, подставляя горло под горжет, что надевал на него Увалень. — Враг атаковал нас.

— А как же разъезды-то их проглядели? — недоумевал старый солдат.

Волков, протягивая руку Максимилиану, чтобы тот начал крепить наплечник, глаза скосил на сержанта и сказал тому холодно:

— Не докучай мне сейчас, велено тебе сторожить казну полковую и мой шатер с сундуком, так сторожи.

— Извините, господин. — Сержант отступил.

А Волков протянул другую руку, теперь на нее Максимилиан начал надевать наплечник, а Увалень уже закреплял у ноги наголенник.

Волков ничего не мог сказать сержанту, он и сам не понимал, как разъезды проспали врага. Как