Смертельная миссия в Хайларе - Галина Алексеевна Беломестнова

Несколько тяжелых снарядов попало в склад с боеприпасами невдалеке от дотов. Перекрытия крыши взметнулись вверх, дохнуло обжигающим жаром. Снаряды начали с треском лопаться, с визгом разлетаясь осколками. Вокруг все было охвачено огнем, горело, рвалось, трещало. Казалось, ничто не должно было уцелеть на истерзанной земле. Но японские позиции после артналета вновь ожили.

Отделение Дружинина, не отрываясь от стереотрубы засекало обнаруженные артиллерийские, минометные, пулеметные огневые позиции, скопления пехоты, следили за ведением огня наших батарей, за точностью попадания снарядов. Если случались недолеты или перелеты, сразу же давали корректировку. Расчеты делали моментально, в уме. Вся ценность их данных для отстоящих на километры батарей была в оперативности.

Несмотря на огонь из сохранившихся дотов и дзотов, батальоны полка двинулись вперед. Разведчики видели, как первыми прошли саперы, проделывая проходы в проволочных заграждениях и проверяя землю на наличие мин. Следом рванула на большой скорости самоходка. Маневрируя, она прошлась гусеницами по траншеям, непрерывно ведя огонь по доту, а затем закрыла его амбразуру собой, давая возможность работать бежавшим за ней автоматчикам. Забросав амбразуру гранатами, штурмовая группа взяла под наблюдение все выходы. Отработанная схема действовала безупречно. Саперы заложили под броневой колпак принесенную с собой взрывчатку. Подпрыгнув от взрыва, вывернутый из земли дот свалился на склон сопки, открывая ходы сообщения. Автоматчики кинулись вниз, закидывая туннели гранатами и поливая их огнем из автоматов.

Косматое солнце на затянутом дымом небе уже садилось за сопки, когда бой стал стихать. Лейтенант Карташов приказал отделению возвращаться обратно. Дружинин, видя, что бойцы устали, решил не идти кружным путем, по которому заходили на наблюдательный пункт, а спрямить и идти мимо рощи. Удача на этот раз отвернулась от разведчиков, и они наткнулись на японцев, видно, отправлявшихся в тыл наших войск. Спрятались в ближнюю траншею. Лежали, выжидая – вдруг не заметят? В низине, за кустами шиповника, замелькали фигуры в песочного цвета форме, в касках с камуфляжной сеткой.

Отвалясь на бок, Дружинин метнул гранату, следом вторую. Снизу раздались крики раненых, захлопали винтовочные выстрелы. Данила выполз на бруствер, раскинул ноги в траве и стал прицельно выпускать короткие очереди из автомата. Емельянов отстреливался с другой стороны траншеи. Японцы, выстроившись в цепь, упорно лезли вверх по склону. Уже видны были перекошенные от злости лица, плоские вороненые штыки.

– Гранатами их, ребята! – крикнул старший сержант, швыряя в атакующих одну за другой лимонки.

Емельянов привстал, бросил гранату и, поймав пулю, застонал, упав на бруствер.

Гурченко вынырнул откуда-то сбоку, схватил под мышки Емельяненко и оттащил на дно траншеи.

– Как вы там? – не оглядываясь, крикнул Дружинин.

– Нормально, Андрей Гаврилович, Емельяненко жив, – торопливо разорвав перевязочный пакет, ответил Данила.

Цепь японцев заметно поредела, беспорядочно стреляя, они залегли. Данила пристроился с автоматом невдалеке от Дружинина, спросил, глядя в прорезь на рассыпавшиеся на склон сопки фигуры.

– Что будем делать, товарищ старший сержант? Долго не продержимся, патронов у нас мало.

– Они скоро поймут, что нас здесь двое и постараются захватить. Передавай наши координаты и сообщи: окружен противником – огонь на меня!

Орудийный гром сотрясал сопку недолго. Дружинин открыл глаза, шевельнулся и почувствовал, как с затылка осыпаются струйки земли. Голова трещала, как будто по ней кто-то колотил молотком. Вытащил придавленные песком руки и ноги, с усилием выгнул спину и выбрался из-под завала.

Гурченко выбрался сам и откапал засыпанного Емельянова. Ефрейтор в суматохе потерял много крови и был очень бледным.

– Сможешь дойти до передовой? – спросил Дружинин, пристраивая ему руку на перевязь.

– Смогу, куда я денусь, если бог войны меня пощадил, – слабо улыбнувшись, ответил тот. – Мне бы водочки, Андрей Гаврилович, чтобы взбодриться.

– Держи, – отвинтив крышку, протянул ему флягу Дружинин.

До передовой линии пехоты они добрались глубокой ночью, их проводили до КП полка, а Емельянова отправили в медсанбат.

* * *

Назавтра батареи полка выдвинулись вперед и вели огонь прямой наводкой прямо по амбразурам дотов. По целям на территории противника продолжала бить тяжелая артиллерия.

Но вот пулеметы японцев затихли, и в атаку поднялся батальон японских смертников. С одними мечами, с закатанными рукавами и в расстегнутых кителях, с криками «Банзай!» они контратаковали отчаянно и безнадежно. Их танки давно сгорели, артиллерийские позиции были подавлены. Поднимая пехоту без прикрытия, командование обрекало ее на истребление.

Артиллеристы развернули свои батареи для стрельбы прямой наводкой по пехоте и открыли огонь шрапнелью. После нескольких залпов от японского батальона осталось меньше половины. Наша пехота поднялась в контратаку и перебила оставшихся.

После этого стрельба смолкла с обеих сторон и наступила странная тишина. А потом над японскими позициями начали робко подниматься белые лоскуты, и вдруг весь склон запестрел белыми флагами.

Японцы молча шли, построенные повзводно, бросали карабин или винтовку, кланялись, отходили к нашим бойцам, которые брали их под охрану. Стукался приклад о приклад, ствол о ствол. Гора винтовок, пистолетов, подсумков росла.

Солдаты молчаливо, с любопытством всматривались в бесконечную ленту людей в желто-зеленых мундирах. Ни офицеры, ни тем более солдаты не пытались сделать харакири. Низкорослые, кривоногие, скуластые, немало в очках, в основном молодые, шли шаркая ботинками, сутулясь, под фуражечки, под кепи засунуты от жары полотенца. Спокойные, даже покорные. Было видно по лицам, что их не трогают трупы товарищей, валяющиеся всюду, среди минных воронок, на брустверах окопов.

Напряжение боя ушло. Красноармейцы, не занятые приемом пленных, разошлись по группкам, сидели молчаливые, расслабленные.

Они еще не знали, что до окончательной победы над Японией осталось две недели, но самую тяжелую солдатскую работу они уже совершили – неприступная твердыня Хайларской крепости пала.

Начальник штаба 36-й армии генерал-лейтенант Рогачевский докладывал в штаб Забайкальского фронта: «Гарнизон Хайларского укрепрайона капитулировал 18.08.1945 года во главе с комендантом – генерал-майором японской армии Номура. В плен сдалось 4218 человек».

Хроника исторических событий и данные из биографий

1. Школа особого назначения (ШОН) ГУГБ НКВД СССР, созданная в 1938 г., размещалась в Подмосковье, в пяти зданиях, скрытых в глухих лесных массивах. В разведывательной школе курсанты изучали языки, русскую и иностранную литературу, географию и другие дисциплины, обучались хорошим манерам, дипломатическому этикету, вырабатывали вкус и умение красиво и модно одеваться. Также курсантов обучали радиотехнике, шифровальному делу, приобретению и поддержанию связи с агентурой и другим премудростям разведки.

Источник:

Из личной переписки автора с Алексеем Владимировичем Соловьевым, почетным членом Академии военных наук Российской Федерации, забайкальским историком и краеведом,